творилось нечто странное: лицо пылало, губы дергались, и вообще он сидел как на иголках.
– Правда? – Элли озадаченно вскинула брови.
– Местное телевидение будет транслировать первый из предварительных матчей сезона, – объяснил доктор. – Центральное телевидение от показа отказалось, так что Кейт, скорее всего, вернется раньше, чем обещала.
Марджори рассыпалась переливчатым смешком.
– Ах, наша душечка Кейт со своими прелестными хобби. Как это мило с ее стороны – притворяться болельщицей, правда?
Доктор резко поднялся, оттолкнув стул.
– Пойду-ка я, пожалуй. Счастливо оставаться, э-э... молодые люди. До встречи, Дональд... Когда вернешься?
– Отбивные и салат в холодильнике, – ответил сын. – Не забудь поужинать. Я загляну попозже, проверю.
– Типичный пример еврейской мамаши, – улыбнулся на прощание доктор.
Как только он открыл дверь, на кухню один за другим проскользнули три кота. Обнюхав пустые миски, негодующе мяукнули и занялись поиском крошек. Абу Симбел вспрыгнул на стойку бара и застыл; точно пантера в миниатюре, устремив немигающий желтый взгляд на Марджори. Вопреки устоявшемуся мнению, эту безмолвную схватку взглядов проиграл человек. Марджори отвела глаза первой.
– Ты очень хороший сын, Дон, – промурлыкала она. – Как это мило с твоей стороны. В наш жестокий, циничный век...
– На этом его достоинства и заканчиваются, – съязвила Элли. – Взрослый парень, а тратит жизнь на стрижку газонов. Хотя что это я – он и здесь себя не слишком утруждает. Трава на лужайке вымахала по колено...
– Хочешь, чтобы я этим сейчас занялся? – любезно вопросил Дональд. – Запросто. Подумаешь, мелочи какие – на дворе всего-то градусов сорок пять, не больше.
– Нет-нет, дорогой, не вздумай! – воскликнула Марджори. – В твоем состоянии рисковать здоровьем нельзя! Впрочем, я хотела попросить тебя об одной небольшой услуге. Что-то у меня в машине так смешно позвякивает...
– Пойду проверю. – Дональд с готовностью схватил ключи и мигом испарился.
Хлопнувшая дверь пропустила еще одного кота – обремененного жизненным опытом и жесточайшей подагрой сиамца. Проверив, как водится, все миски, он по-стариковски тяжко забрался на колени к Элли. Марджори брезгливо передернула плечами, после чего заглянула девушке в глаза и проникновенно прошептала:
– Элли, душечка, христианская душа должна быть милосердна... Дональд еще не окреп после тифа. Ах, какая ужасная болезнь, сколько ему пришлось вынести...
– После тифа? – тупо переспросила Элли.
– Ну ты-то, конечно, все знаешь, вы ведь с ним сдружились... – ворковала Марджори. – Только представь – совсем больной, он продолжал работать, отказался покинуть свой пост... И помочь некому – он был единственным специалистом в той глухой деревеньке, среди несчастных, страждущих, умирающих детей Божьих. Дональд еще и третий курс не закончил, когда его послали в самый заброшенный уголок Мексики, где врачей в глаза не видели... Ах, какой благородный поступок с его стороны... «Только тот заслуживает любви Господа нашего, кто отдал жизнь...»
– Пока еще не отдал, – мрачно отрезала Элли. Она готова была убить себя за то, как обращалась с Дональдом. Но чтобы демонстрировать свои чувства Марджори... нет уж, увольте!
– Смерть его бы не остановила... – не унималась та. Она явно попала в струю и теперь вещала елейно-настойчивым тоном, как во время своих телевизионных проповедей. – Так будь же милосердна, душечка. Мир, созданный Господом нашим, – это мир любви, полный любящих людей. Возлюби их – и они возлюбят тебя!
Мисс проповеднице светил хороший душ из остатков ее же собственного пива. Она так и не узнала, какой избегла опасности и кого благодарить за чудесное избавление. Почувствовав настрой Элли, сиамец неожиданно ощетинился, десяток острых коготков вонзились в ее колени. Божья кара? Возмездие за дурные помыслы? Элли закусила губу.
А настроение Марджори вдруг повернуло на сто восемьдесят градусов. Она подалась к Элли, фанатизм на лице сменился алчным любопытством.
– Что это за истории о тебе рассказывают, Элли, душечка? Наш Тед, конечно, мастер все приукрашивать, но...
– Уверена, мне известно не больше вашего, – выдавила девушка. – Найти бы этого шутника, я бы ему...
– Шутника?! – сморщила лобик Марджори. – Да-да, понимаю. Конечно, это чья-то злая шутка... Ах, как нехорошо! Поднимать на смех всеми уважаемые старинные семейства...
– Ну, ваша родня пока не объявлялась, – оборвала ее излияния Элли. – Впрочем, время еще есть, чем черт не шутит!
Марджори выдала очередной переливчатый смешок. Глаза ее округлились и стали похожими на мокрую гальку.
– Ты так неосторожна, Элли, душечка... Я-то тебя понимаю. Но другая могла бы счесть твои слова угрозой...
От ответа – и весьма неприличного – Элли спасла хлопнувшая дверь. Дональд вернулся в сопровождении Теда, еще трех котов и пекинеса Франклина. У Марджори начали сдавать нервы. Она заерзала на стуле и по-птичьи поджала ноги, опасливо косясь на котов.
– С машиной все в порядке, Мардж, – отрапортовал Дональд. – Мотор работает как часы. В следующий раз, если что-то заподозришь, обращайся к механику.
– Я лично тоже ничего подозрительного не услышал, – подтвердил Тед. – У тебя опять слуховые галлюцинации, Мардж? Тебе не к механику, тебе бы к психотерапевту обратиться. Вот она, реальная опасность духовного общения! Начинаешь слышать звуки, которых и в помине нет.
– Не у меня одной галлюцинации – и слуховые, и зрительные, – ядовито процедила Марджори.
– Не ехидничай, радость моя, – посоветовал Тед. – Не дай бог, разрушишь любимый народом имидж. Элли, детка, ты не против, что я заскочил? Знаешь ведь – терпеть не могу пить в одиночку.
– Угощайся. – Элли была рада обществу Теда, хотя и понимала, что того привело чистейшей воды любопытство. Пришел, ясное дело, разнюхать – что тут да как! Сплетников таких свет не видывал, зато он был всецело на стороне Элли и запросто прошибал железобетонную броню Марджори Мелоди. Последнее обстоятельство гарантировало ему вечную любовь названой племянницы.
– Ты меня неправильно понял... – кисло улыбнулась Марджори. – Я всей душой болею за маленькую Эллен... Я как раз говорила Эллен... кто-то ополчился на нашу гордость, шесть старинных родов округа!
– А Элли тут при чем? – парировал Дональд. – Она даже фамилий не знала, уж не говоря о наших мелких дрязгах.
– Читать-то все умеют. В книгах много чего понаписано! – фыркнула Марджори. И тут же принялась извиняться, вскинув на Элли умоляющий взгляд: – Нет-нет, я не то хотела сказать, Элли, душечка. Просто... злые языки везде есть. Такого тебе наговорят! Мисс Мэри из библиотеки обмолвилась о той старинной книге, которую ты привезла в подарок своей тетушке...
– Из этой книги Элли ничего бы не вынесла, – остановил ее Тед. – Никакими пикантными подробностями там и не пахнет. Сборник ханжеских небылиц, вот что это такое! И кстати, твоя бабушка, Марджори, фигурирует на первых ролях!
– На первых ролях? – Марджори томно обнажила десны. – В этих небылицах?! Ах, Тед... ты такой шутник...
– Что да, то да, – радостно закивал тот. – Но, Мардж, заруби себе на носу – Элли ни словечка не придумала! Здесь происходит что-то странное. И держу пари, нашему городку не поздоровится!
От этого пророчества на кухне как-то попрохладнело. Можно даже сказать, подуло зловещим ледяным ветерком. Все примолкли. С Марджори слетела маска сиропной любезности; в помрачневших, жестких линиях лица угадывался страх. Чинный ряд котов вдоль стойки бара казался резным каменным бордюром с
