плечу. Организации учат тебя никогда не обращать внимания на то, за что никогда не будет назначено вознаграждение, чтобы ты никогда не взялся за то, что лично тебе не принесет выгоды.
Сигети просто чесался от бессилия, его просто убивали формальности, но он держался. Его объяснения со Стилвеллом и его шефом светились чудесным вдохновением. Сила Шаленберга состояла в том, что он все время долдонил одно и то же. Каждый вечер Мистер с Адриатики в отеле «Андерсон» открывал бутылку вина. Поднимая бокал, Сигети хлопал себя по лбу и восклицал:
— Ну и идиоты!
Тесла печально отвечал:
— Чтобы общество признало заслуги человека, ему следует отказаться понимать что-либо.
— О да, организации! — поднимал Сигети пророческий голос. — Вы служите ослеплению, служите поводырями слепцов. Вы хвастаетесь своими знаниями, как будто в них присутствует элемент загадки. Вы выставляете напоказ ожившую мертвечину. Вы используете тягловых лошадей по имени Стилвелл и Шаленберг, влачащих груз вашего псевдоавторитета!
Второй бокал вдохновил Антала на заявление:
— Они ненавидят оригинальность и считают ее заразной болезнью. Они хотят, чтобы утренние новости состояли только из известных им событий!
После третьего он верещал:
— Я не знаю, как они живут. Эти люди навсегда погрязли в суете. Если бы Шаленбергу предложили выбрать между собственной простудой и чьей-нибудь смертью, он наверняка не простудился бы.
— А Стилвелл? — забавлялся Тесла.
— Этот и слепому позавидовал бы, что у того есть пёс-поводырь.
46. Слепые говорят, что глаза смердят
Кто не любит златокрылые легенды, которые живут куда дольше, чем сухие цифры? Кому не нравятся легенды, которые розовым крылом касаются нашего раскаленного лба и окутывают наши боли золотым облаком?
Человечество постоянно взывает к ним: «Выведите нас на широкий путь из мрачной действительности, о легенды! Приласкайте нас, о легенды!»
Согласно легенде, Тесла повернулся к публике благородным профилем, воздел руки и разорвал чек на миллион долларов.
— Вы поверили в меня! — произнесла легенда устами Теслы.
В действительности Джордж Вестингауз крикнул:
— Никогда!
Служащие шефа всех погребальных контор, Джона Пи Моргана, купили компанию Эдисона и предложили купить его самого.
— Никогда! — возопил Вестингауз, как умирающий бронтозавр.
После этого восклицания Вестингауз объединился еще с несколькими малыми предпринимателями. Небо над Питсбургом потемнело. Подхалимы занервничали. Ногтем они подчеркивали абзац договора, в соответствии с которым Тесле выплачивали два с половиной доллара за ватт, и повторяли:
— Откажись от этого!
Когда Тесла открыл двери, Вестингауз походил на разваливающийся шкаф в смокинге. Расстроенный джинн всматривался в ветер, который проносил мимо окон последние снежинки. Он глубоко вздохнул:
— Огромная горилла послала своих лающих обезьян купить мою фирму.
Два голубых рожка возникли над висками Теслы. Он не слышал, что говорил ему посетитель. Он вслушивался в костный мозг Вестингауза. Между носом и губами он ощутил вкус его души.
— У меня нет выбора, — сломался Вестингауз. — Прошу вас — откажитесь от дивидендов.
Тесла все еще был свежим молодым человеком, желающим нравиться. Его глаза излучали внимание и теплоту. Пробор разделял волосы на два крыла. От сияния его белоснежной сорочки Вестингауз едва не заполучил куриную слепоту.
С одной стороны, изобретатель желал успеха всем своим существом. С другой — он слабел от страха, предвидя размеры предстоящего успеха, и старался подготовиться к нему. Против него были бесконечные затягивания, злая воля инженеров, пираты-соперники.
— Хорошо! — вздохнул Тесла и обменял деньги на славу.
С этого момента Вестингауз вновь стал цунами в человеческом облике. Прижал инженеров, которые больше года тормозили процесс.
Все существующие приборы следовало приспособить для использования в скромном моторе.
Шаленберг и Стилвелл заткнули уши. Надо было что-то предпринять. И тогда на исторической сцене, наподобие «бога из машины», появился, часто моргая, молодой инженер Бенджамин Ламе. В любой ситуации, даже на охоте, он выглядел сонным. Вестингауз назначил его ответственным за сопряжение приборов с мотором, горы с Магометом. Добродушный Ламе просто-напросто принял старое предложение Теслы — приспособить систему к мотору, работающему на шестидесяти оборотах.
— Это невозможно! — налился кровью Шаленберг и покинул совещание.
— Подожди. — Стилвелл схватил его в гулком коридоре за плечо. — В этом есть что-то.
Они перешептывались совсем как два спаривающихся под камнем скорпиона. Стилвелл страстно бормотал. Лицо его шефа просияло. Из оскала Шаленберга вырвались сладкие, почти искренние слова:
— Ты думаешь?
— Уверен, — приободрил Стилвелл своего шефа.
— Думаешь?.. — изнеженно повторил Шаленберг.
Стилвелл шепотом объяснил, что на этот раз идея исходит не от Теслы. Следовательно, это новая идея. Они могли согласиться с ней, а заслугу приписать Ламе и тем самым выдавить пришельца, который все равно собирался в Нью-Йорк. Они будут настойчивыми, как муравьи. В отсутствие Теслы историю можно будет протолкнуть — путем постоянного навязывания.
Пока горничная укладывала в чемодан накрахмаленные сорочки, Тесла бросал бумаги в сумку, непрерывно напевая. В Питсбурге он целый год боролся с инженерами, совсем как Зигфрид со злыми карликами.
— Паук в цветах сбирает яд, за ним пчела находит мед, — весело декламировал он.
— Слепцы говорят, что глаза смердят, — ответил ему хитроумный Сигети.
Горничная всей своей тяжестью навалилась на крышку набитого чемодана.
— Ты уверен, что не хочешь остаться у Вестингауза? — спросил Сигети.
— Понимают ли эти бюрократические олухи, что они ошибаются? — произнес Тесла, мстительно застегивая сумку.
Сигети пожал плечами:
— Разве Гёте не сказал, что надо верить даже клеветникам, потому что человек не может не верить в то, чего он страстно желает?
47. Всего живого
Закон компетенции, иногда плохо воспринимаемый личностью, весьма полезен для всей расы, поскольку обеспечивает существование лучших в любой сфере.
Пробившись сквозь толпу носильщиков с пыльными плечами, он сел в вагон. Напротив уселись две
