расписанию. А вот тот, хмурый – это Перун – бог грозы и молнии. Не пугайся, он для чужих грозен, а для сво… – Ярило поперхнулся, напоровшись на Перунов взгляд, и нервно пробормотал, – да… И еще вот бог торговли и достатка… хм, хм… Возень.
Серега удивленно уставился на Ярилу. Последний бог явно был лишним, ибо перед ним восседало только шестеро боголиких старцев. Но тут сзади кто-то произнес:
– Совершенно верно. Я бог торговли всякой да мошны полной.
Бубенцов оглянулся и увидел, как мужичок значительно моложе остальных входит в комнату. Серега его тут же узнал. Это был тот самый ларечник с Шитокрытовской, который не советовал ходить в Дом литераторов.
– Удивлен? – спросил он. – А мы за тобой давно следим. Нужен ты нам, парень, ох, как нужен!
– И оттого вы на меня дракона напустили? – обиженно надул губы Бубенцов.
– Дракона? – удивился Возень. – Какого еще дракона? Уж не Змея ли Горыныча? Та-ак. Это в чью ж замечательную голову столь гениальная мыслишка пожаловала?
Из воздуха материализовалась Баба-Яга и, скороговоркой выпалив: «Это не я! Не я это», – вновь исчезла.
Возень расхохотался, затем, утерев слезу, вымолвил:
– Отныне, Сергей Данилович, вы ничегошеньки не бойтесь, разве что только чертей или самого Сатану. Но мы попытаемся их на время вашей работы нейтрализовать. Сам за этим прослежу, не будь я…
Кто-то завозился под кроватью и на свет выбрался давешний здоровенный котяра. Поправил пижонские свои очки, раздул усищи и шутовски поклонился.
– Ну вот, – вздохнул Возень, – Знакомься Сергей Данилович. Это Боюн. Будет он твоим помощником в делах житейских.
Кот изящно шаркнул задней лапкой, а переднюю нежно прижал к груди.
– Вырядился, – неодобрительно буркнул Перун. – А что толку? Недаром говорят: «Подстригся кот, посхимился кот, а все тот же кот». Тьфу!
– Это верно, – согласился Возень и, уже обращаясь к Сергею, сказал, – С ним, вообще-то, построже надо. Натура у него известная – пусти на половичок, так потом с подушки не сгонишь…
В этот момент дверь в Серегину комнату с грохотом распахнулась. На пороге стояла разъяренная тетя Соня с торчавшими в разные стороны космами из-под корсарского платка. За ее спиной маячила строгая фигура в милицейской форме.
– Ага! – заорала скороговоркой тетя Соня, еще больше «акая», чем обычно. – Я так и знала, что это ты безабразничаешь. Милицию звал?! Признавайся! А это кто? Как прашли. Па пажарной лестнице? Пачему нарушаете? Я вас спрашиваю?
Не дождавшись ответа, она повернулась к представителю закона и возмущенно выдохнула:
– Я, таварищ Спотыкайло, с поста – ни-ни. Этих не было, точно знаю. Не прахадили они наверх.
– Так, – сказал милиционер с мятыми сержантскими погонами на плечах, – разберемся.
Он с трудом отодвинул тетю Соню из дверного проема и шагнул в комнату.
– Документы имеются?
Угрюмый Перун вздохнул и медленно начал подниматься. В комнате сразу запахло озоном, будто после летней грозы, и Сереге даже показалось, что между розеткой и выключателем проскочила тонкая серебристая змейка электрического разряда.
Возень ухватил Перуна за подол холщовой рубахи и тихо произнес:
– Сиди. Нельзя нам ввязываться, парень может пострадать.
Перун заскрипел зубами, но сел на прежнее место, продолжая метать молнии, правда, только глазами.
– Документов нет, – весело сказал Ярило. – Дома забыли.
– Так, – произнес лейтенант не менее радостно. – Нарушаете.
– А мы что, обязаны паспорта с собой таскать? – с вызовом спросил Даждьбог.
– Нет. Но вы незаконным путем проникли в общежитие. Вот гражданочка утверждает…
– Мало ли что она утверждает, – хмыкнул Ярило. – Вы на нас посмотрите. Могли ли мы по пожарной лестнице сюда взобраться?
Спотыкайло задумчиво сдвинул форменную фуражку на нос и почесал затылок. Затем, так и не решив столь сложную задачу, повернулся к тете Соне и сказал:
– А?
– Что, а? Что, а? Я с места не схадила, Христом бого…
– Не поминай окаянного! – разом гаркнули старцы.
– Та-ак, – протянул сержант. – В бога, значит, не верите. Понятненько. Небось еще в гражданскую храмы с землей ровняли? А может, и того хуже…
А потом, резко ткнув пальцем в плечо Даждьбогу, заорал:
– Сатанисты?! Из какой секты? Быстро! Отвечать! Не думать!
– Что ж ты, паря, резкий как понос, – покосился на него Даждьбог. – Не надо. Не люблю я резких движений. Успокойся, сядь, поговорим по человечески, ежели надобно.
– Молчать! И отвечать на вопросы!
– Как же он будет молчать и отвечать, – попытался заступиться за бога Бубенцов.
– Не твоего ума дело, сопляк. Понял?
– Слушай, парень, я тебя предупреждаю, – скосоротился бог Солнца. – Охолонь.
– Угрозы! Да?
– Какие ж тут угрозы? Предупреждение простое.
– А начхать мне на твои предупреждения!
– Игорь вот тоже чихал, да все войско у половцев и уложил.
Из под кровати послышался сдавленный смешок, весьма напоминающий мяуканье.
– Еще и кошку притащили, – мстительно пожаловалась тетя Соня.
Но сержанту было не до нее.
– Какой еще Игорь, кого уложил? – не понял он.
– Княже, какой еще? «Слово о полку Игореве» читать надобно, неуч. А я его, ой, как предупреждал. Затмение даже устроил. Да упрямым хоть оглоблю на башке обламывай – все едино на своем настоят. А потом плачутся, дескать, задним умом все мудрые. Вот если б на ушко шепнули да мордой ткнули как следует – тогда намек и уразуметь возможно. А то затмение какое-то – поди разберись.
– Что ты, дед, бормочешь там? Хватит горбатого лепить. Игорь, половцы… Лицом к стене, ноги на ширину плеч! Быстро! Я тебе устрою сейчас затмение! На задний свой ум сесть не сможешь.
– Он мне надоел, – сказал Радогость.
– И мне, – кивнул Велес.
– Давно пора, – начал приподниматься Перун.
Один только Род сидел идол идолом.
– Нет, он мой, – произнес Даждьбог.
– Эх, делайте, как знаете, – вздохнул Возень. – Только надолго, чтобы не путался под ногами да мальцу ничем навредить не мог.
– А кто спорит? – пожал плечами бог Солнца…
И в тот же миг, оттеснив окончательно тетю Соню от двери, в комнату ворвались два мужика в белых халатах. Рожи они имели совершенно зверские, а низкие лбы выдавали полную интеллектуальную независимость.
Ни слова не говоря, они деловито двинулись к Спотыкайло, разворачивая на ходу, как пожарники на учениях брандспойт, смирительную рубашку и взглядом примеряясь, получится ли стреножить сержанта сразу или же придется повозиться.
– Вы это чего удумали? – отшатнулся страж закона. – Не сметь! Вы что, не видите, что я из… – Спотыкайло открыл рот, чтобы вымолвить такое родное и заветное «милиции», но вместо этого с губ сорвалось дикое и совершенно забытое «ЧК».
«Заговариваюсь, – испуганно подумал сержант. – А собственно, чего я боюсь?»
– Стоять, где стоите! – закричал он, судорожно вытягивая из кобуры пистолет. – Застрелю, контру!
