У ее коренных народов — индейцев есть две удивительные лингвистические особенности.
Во-первых, ее с полным правом можно было бы назвать 'мозаикой языков'. Действительно, языков там не просто много, они еще и удивительно разные (как кусочки мозаики), — например, нет никаких убедительных доказательств родства разных групп этих языков. Правда, есть гипотезы о том, что почти все американские языки — дальние родственники, и даже о том, что некоторые семьи языков Америки родственны языкам Азии, но, повторяю, на сегодняшний день это всего лишь гипотезы.
Между тем в Северной Америке, в отличие опять-таки от Азии и Африки, нет какого-нибудь одного или нескольких крупных языков или хотя бы языковых семей — таких, как, например, китайский или языки банту: в каком-то смысле все американские языки в этом отношении сопоставимы друг с другом (опять-таки как цветные стеклышки в мозаике).
Наконец, все эти языки удивительным образом перемешаны между собой! В самом деле, обычная картина распределения языков на какой-то территории выглядит так, что рядом располагаются родственные или хотя бы похожие языки. Тем более этого следовало бы ожидать в том случае, когда происходило последовательное заселение территории, — но ничего подобного в Северной Америке нет: там сплошь и рядом соседями оказываются языки, принадлежащие к абсолютно разным семьям и имеющие абсолютно разный строй, а это значит, что два соседних языка могут отличаться друг от друга не меньше, чем, например, шведский от чукотского (а если кто-то из наших читателей забыл, в чем разница между аналитическим шведским и инкорпорирующим чукотским, — пусть он заглянет в шестую главу!)
Другая важная особенность состоит в том, что языки североамериканских индейцев сравнительно мало влияли друг на друга и так же мало поддавались влиянию других языков. Несмотря на то что индейцы разных племен и народов веками жили бок о бок (и у них похожие обычаи и жилища, похожая одежда, одинаковая кухня), языки их почти не смешивались, что, конечно же, связано с некоторыми особенностями их жизни. Ведь между собой эти гордые и воинственные племена и народы, как правило, враждовали, а во время мирных передышек универсальным языком общения у них был язык жестов. Такое отношение к языкам-соседям сохранилось и позже. Со времен Колумба и Кортеса прошло уже несколько веков, индейцы довольно давно живут вместе с европейцами (особенно с испанцами). В обычной ситуации испанский язык должен был бы сделаться более престижным и как-то повлиять хотя бы на лексику 'подчиненных' ему языков, но это произошло далеко не со всеми языками. До сих пор есть немало индейских языков, в которых количество заимствований из испанского крайне мало: лишь несколько десятков слов.
Судьба североамериканских индейцев, как известно из истории, очень трагична. Они были вытеснены со своих исконных земель европейцами; многие народы (и языки) вымерли совсем, а большинство других — на грани исчезновения. Почти полностью погибла и традиционная культура этих народов, чей образ жизни оказался несовместим с современной технической цивилизацией.
Очень трудно перечислить даже все языковые семьи Северной Америки (не говоря уже об отдельных языках) — к тому же лингвисты часто расходятся во мнениях относительно того, какой язык к какой семье следует относить. Но чтобы вы получили представление о степени разнообразия североамериканской лингвистической картины, я позову на помощь Генри Лонгфелло. Вы, наверное, знаете, что этот американский поэт написал в середине XIX века знаменитую 'Песнь о Гайавате', которую прекрасными стихами в XX столетии перевел на русский язык Иван Алексеевич Бунин. Так вот, поэма эта начинается с того, что Гитчи Манито, Владыка Жизни, устав от бесконечных людских раздоров, закурил Трубку Мира, созывая все народы на совет. И люди откликнулись на его призыв:
В этом отрывке перечислено двенадцать народов из числа коренных жителей Америки. Конечно, двенадцать — это ничтожное число по сравнению со всем языковым многообразием индейских языков; тем не менее давайте посмотрим, что же это за языки. Некоторые названия даны в 'Песни…' в устаревшей транскрипции — мы с вами будем пользоваться новыми, принятыми сейчас. Итак, язык чоктав, или чокто, — представитель семьи галф (Мексиканский залив), куда входят, кроме того, такие языки, как чикасо, мускоги и семинол (да-да, Оцеола — вождь семинолов говорил на том самом языке!). Языки команче и шошонский входят в юто-ацтекскую семью (Мексика и юг США), то есть воинственные команчи — дальние родственники знаменитых ацтеков (другие языки этой группы: юте, хопи, луисеньо, ацтекский/науатль, папаго, тарахумара, каита, кора, уичоль). Языки омаха, мандан, дакота — все члены семьи сиу (центральные и западные районы США; туда же входят еще языки айова, ассинибойн и виннебаго). Языки гурон и могавк входят в ирокезскую семью (район Великих озер; другие языки этой семьи — онондага и чероки). Делавэр, блэкфут (Бунин перевел название этого народа буквально: черноногие) и оджибва — алгонкинские языки (центр и восток США; к этой семье принадлежат еще языки кри, меномини, фокс и вымерший могиканский — помните повесть 'Последний из могикан' Фенимора Купера?). Наконец, язык пауни — один из каддоанских языков (вместе с языком каддо; это — близкие родственники ирокезов).
Следовательно, в этом отрывке упомянуто двенадцать языков шести разных семей. Попробуйте в качестве эксперимента представить себе Владыку Жизни, раскуривающего свою трубку, скажем, в России, — вам будет довольно трудно с ходу назвать двенадцать разных языков, да еще и представителей шести разных семей (а не групп и подгрупп!), да и чтобы собраться вместе, таким народам придется проделать немалый путь. Между тем индейские племена собирались вместе именно затем, чтобы положить конец взаимной вражде, — а стало быть, эти народы не могли не знать друг друга, раз они воевали. И ведь это далеко еще не все языки, которые мог упомянуть поэт: называя другие (тоже далеко не все) языки этих семей, я перечислил еще по крайней мере двадцать языков — так что можно было бы усложнить наш эксперимент и попробовать собрать не двенадцать, а тридцать-тридцать пять языков России. Но ведь это даже не все семьи индейских языков, семей тоже много больше: здесь совсем не были упомянуты распространенные на Тихоокеанском побережье США и Канады салишские, вакашские, наконец, апачские языки (из большой семьи на-дене — говорящие на языках на-дене, как считается, пришли в Америку из Азии одними из последних), языки пенути и многие другие.
Семьи североамериканских индейских языков совершенно разные (хотя многим из них свойственна инкорпорация и сложные чередования) — помните, мы говорили, что языки разных индейцев в целом отличаются друг от друга гораздо сильнее, чем культура разных индейцев. И буквально о каждой из семей можно было бы сказать что-то замечательное.
Ну, например, апачские языки. Среди них есть такой язык, как навахо. Это самый крупный язык индейцев Северной Америки и вполне живой: сейчас на нем говорят около ста сорока тысяч человек, то есть примерно столько же, сколько на калмыцком (около ста пятидесяти шести тысяч по переписи 1989 года), тувинском (около двухсот тысяч по переписи 1989 года), и лишь немногим меньше, чем на исландском (около двухсот пятидесяти тысяч).
