неимением доказательств. У них это называется так. Человек бесследно пропал, и
далеко не один человек. Поначалу, они искали, что-то предпринимали, но, видимо, прочувствовав на себе влияние замка, решили в эти дела не лезть. Если нет ни
доказательств, ни следов, ни улик, если человек пропал ночью недалеко от замка, то они даже и слушать ничего не хотят.
— Но они обязаны!
— Конечно, обязаны. Да только какой в этом толк, если человек пропал в замке.
Значит, искать его надо тоже там, а это верная гибель. Поэтому подобные дела
зачастую даже не начинают.
— Я должен непременно направиться туда! — решительно выпалил Эдвард. Эта
мысль окончательно засела в его голове. — Я должен решить головоломку с
книгами, и будь уверен, Себастьян, я найду нечто весьма интересное.
— Опять ты за старое! — друг тяжело вздохнул и, отчаянно махнув рукой, удалился, давая возможность Эдварду всецело отдаться изучению старинных
изданий.
Как только Себастьян закрыл за собой дверь, Эдд устало потянулся на стуле и, изредка покусывая колпачок ручки, приступил к сложному и кропотливому
исследованию.
***
Почувствовав резкую боль в руке, Эдвард проснулся и открыл глаза. В комнате
было уже темно. Поднимая голову и сонно оглядываясь по сторонам, он понял, что умудрился уснуть прямо за столом на одной из книг. Потирая затекшую руку, он усердно стал тереть глаза и зевать во весь рот, при этом пытаясь вспомнить, удалось ли ему что-либо отыскать до того, как он уснул. Единственным, что он
помнил, было то, что книги написаны очень тяжелым текстом с множеством
латинских фраз, что делало их еще непонятнее.
«Немудрено уснуть за подобной литературой», — подумал он про себя.
Эдд медленно встал со стула, разминая ноющие кости, и машинально подошел к
окну. Отодвинув занавеску, он стал безразлично оглядывать пустынные ночные
улицы. Там было как всегда пустынно, одинокие фонари медленно зажигали свои
мутные лампочки, бросая слабую тень на мощеные улицы.
Вдруг Эдварду почудилось, словно за ним кто-то наблюдает. Он подозрительно
сморщил лоб и стал быстро разглядывать дома напротив, полагая, что кому-то из
противоположных окон тоже не спится. Но там было пусто. Безжизненные наглухо
зашторенные окна не оставляли ни малейшего сомнения в том, что никому —
кроме Эдварда — не придет в этом городе в голову смотреть по ночам на улицу.
Прислушавшись к нарастающему беспричинному страху перед таинственным
наблюдателем, Эдд почувствовал, что некие странные флюиды исходят не из
домов, а с улицы, словно кто-то с улицы следил за ним.
«И кому в такое время приспичило шататься по улице», — рассудил недовольно
он и стал нервно разглядывать всю территорию, попадающую в его поле зрения.
Вдруг в самом конце улицы, почти за углом Эдвард углядел темный человеческий
силуэт. Он резко прильнул к стеклу, изо всех сил пытаясь увеличить свой обзор. От
сильного напряжения и волнения глаза Эдда стали слезиться и краснеть, но он
продолжал взволнованно разглядывать черную безликую тень неизвестного. По
очертаниям он предположил, что это был высокий крепкий мужчина, недвижно
стоящий лицом к Эдварду, воинственно скрестив на груди руки.
Эдду стало не по себе, что-то подсказывало ему, что он уже видел нечто
подобное. И тут, словно в тумане, события прошлой ночи стали всплывать в его
памяти: именно его он видел вчера возле замка, когда они с Себастьяном
возвращались из паба.
«О, Господи, хозяин замка!» — испуганно прошептал себе под нос Эдвард, вспоминая, что именно так Себастьян его и назвал.
