она, но в другом обличье.
В ту же секунду ее рука схватила мое горло и с нечеловеческой силой сжала его. У меня мгновенно помутнело в глазах, но хватило сил ударить лжетаксиста в живот. Я почувствовал, что нанес удар беременной женщине и потерял сознание.
Я очнулся от того, что меня сильно кто-то хлестал по щекам. Открыв глаза, я увидел над собой лицо Коры Качер. Она на коленках стояла на водительском сиденье и пыталась привести меня в чувство.
— Мама, мама! — услышал я голос Джудит. — Там едет какая-то машина!
Кора бросила меня, увидев, что я в сознании, затем села за руль, включила передачу и что есть силы нажала на акселератор. Двигатель взревел и, прочистив колесами асфальт, мы понеслись, нарушая все ограничения скорости.
— Почему он напал на меня? — спросил я.
— Не знаю почему он напал, но схватил он тебя крепко. Но ты молодец, одним ударом отключил его на полминуты. Я выволокла его из машины и уехала. А он остался лежать на дороге. Ты жив, это главное.
— Куда мы сейчас едем?
— В полицию.
И тут я вспомнил. Вспомнил улыбку таксиста. Это Хемма. Полиция нам не поможет. Вот почему таксист поехал по объездной и мы не увидели Тэда.
Здоровой рукой я схватился за руль, но Кора решительно оттолкнула меня:
— Жалеешь о том, что не умер?
— Ехать нужно не в полицию. Ехать нужно к Дарвину!
— Это куда? — Кора резко затормозила.
— На кладбище.
— Как же все-таки тебя зовут?
— Балтазар Балентайн.
— Дай сигарету. Ужасно хочется курить. Я не курила с тех пор, как вышла замуж за Адама.
— Нет у меня сигарет, — ответил я и открыл бардачок. Раскрытая пачка лежала внутри. — Возьми.
Кора затянулась и громко закашлялась, выпуская дым.
— Мама, зачем ты куришь?
— Так нужно, Джуди. Ты хочешь навестить могилу папы? Ну что ж, не будем терять время, — сказала Кора и нажала на газ.
Виталий Обедин
РЕЗИДЕНТ И УТРОБА
— О, Боже! — простонал Томас Грегор.
Спустя пару секунд детектив второго класса повторил, на пару октав повысив и без того звучный голос:
— О, Боже!
В широко раскрытых глазах детектива медленно выкристаллизовывался шипастый ком ужаса. Гримаса отвращения кривила его тонкие губы. Было видно, что Грегора тошнит и вот-вот вырвет.
— Я… — голос его осекся, — …я больше не могу видеть это!
Горло Томаса издало низкий спазматический звук. Он судорожно сглотнул, попятился к распахнутой настежь двери, резко крутанулся на каблуках и выбежал из коттеджа, едва не вынеся косяк своими широченными плечами.
Я же остался, с мужеством мифического героя борясь с тошнотой, вздыбившей желудок похлеще, чем Медный всадник своего медного же скакуна. Хорошо еще, что сегодня мне не удалось толком позавтракать. Впрочем, эта мысль слабо утешала.
То, что видели мы с Томасом Грегором действительно было ужасно.
Коротко остриженные «ежиком» волосы на моей голове шевелились, ничуть не уступая в подвижности змеиной шевелюре Медузы Горгоны. Никогда еще за всю свою карьеру оперуполномоченного детектива из специализированного отдела при российском департаменте КИВ — Комиссии по Инопланетным Ведомствам, мне не доводилось видеть что-нибудь подобное.
От супругов Лоуэллов практически ничего не осталось. Комната, где произошло убийство напоминала скотобойню (во всяком случае такую, какой я ее себе представлял — в нашем веке подобный анахронизм можно было увидеть разве что изрядно покопавшись в архивных материалах). Стены, пол, потолок, все было забрызгано кровью, словно краской из неисправного пульверизатора. Ошметки плоти и вывороченные внутренности мокли в темно-багровых лужах. Лоскутья кожи, мяса, мышц, нечистоты из распотрошенных желудков, смешанные в непередаваемо тошнотворное месиво, кровавыми кляксами покрывали полированный паркет.
Ни один, даже самый извращенный и озверевший сверх всякой меры садист не сумел бы учинить такое…
Я помотал головой и попытался глубоко вздохнуть, что удалось мне не без труда. Облизнув разом пересохшие губы, я поднял объемистый цилиндр голографической камеры. Спектральные лазерные лучи блеснули пару раз в полусумраке мрачной комнаты, пропитанной ощущением и запахом смерти, и я тут же бросился вон, прикрывая рот ладонью. Дробно стуча по ступенькам подошвами ботинок, я сбежал с крыльца коттеджа Лоуэллов и очутился в прилегаемом к нему саду. Том был тут же — он стоял, упершись бугрящейся мускулами рукой в невысокое аккуратно подстриженное деревце и опустив голову. Его неудержимо рвало.
Не в силах совладать с брезгливостью, я помедлил, прежде, чем подойти к детективу. Опустошив желудок, Грегор повернулся ко мне, несколько раз сплюнул, утер кулаком губы и хрипло проговорил:
— Не человек это сделал, Вик… Ты же сам видел!.. Не мог человек сделать подобное. Просто физически не мог!
Я молча кивнул в ответ, подобное заключение не минуло и мою голову.
Твердое угловатое лицо Тома исказила злобная гримаса, сделавшая парня похожим на безумного берсеркера.
— Я не знал этих Лоуэллов, — медленно, тщательно подбирая слова, пробормотал он, с хрустом сжимая огромные кулачища. — Но, клянусь, я отомщу за них этому ублюдку, кем бы он ни был! Если доберусь до него первым — прикончу на месте, без колебаний! без всяких раздумий!.. Я знаю, что это незаконно. Частное правосудие, суд Линча, называй это как хочешь, но я достану его. А там плевать, что понизят в звании, а то и вовсе выгонят из полиции… Вик, такая тварь не имеет права даже на лишнюю секунду жизни.
Эмоции он выражал не по-английски бурно. Впрочем, Том и внешним обликом больше походил на скандинава. Парень был в шоке.
— Успокойся, Том, — мягко сказал я, пытаясь дружески похлопать его по плечу, но полицейский резко отстранился.
— Я найду его, Банев, — угрюмо пообещал он. Типично английское упрямство.
В воздухе послышался пронзительный вой полицейских сирен. Я поднял голову и, сощурив глаза, различил среди точек снующих во все стороны флайеров быстро увеличивающуюся в размерах каплю полицейского реактивного хоупа. Такие используются только службами особого назначения. Быстро же они прибыли. Мы с Грегором опередили их на каких-то две-три минуты.
— Не завидую я им, — хрипло произнес детектив. — Этим ребятам ведь только предстоит увидеть… это.
