биографии, что это было сделано с целью 'привлечь его на свою сторону'. На самом деле все обстояло иначе. Как мне рассказывал один мой родственник, в то время был некий японец по имени Нисида Коити, который через японских советников дал Шань Ци понять, что ликвидация Ван Цзинвэя крайне нежелательна. Князь-регент не осмелился казнить Ван Цзинвэя, а во время Учанского восстания последний был освобожден и, воспользовавшись моментом, завел дружбу с Шань Ци и ему подобными. По прибытии Юань Шикая в Пекин они сразу же нашли общий язык. Ван Цзинвэй быстро сдружился со старшим сыном Юань Шикая — Кэдином, став таким образом советником Юань Шикая и посредником между ним и рядом лиц из республиканской армии. Все новости республиканской армии теперь слово в слово передавались Юань Шикаю. Члены группировки конституционалистов постепенно начали выражать ему свое доверие. Имея множество старых и новых друзей внутри страны и за границей, внутри дворца и за его пределами, Юань Шикай стал самым осведомленным человеком в стране. Менее чем через месяц после своего возвращения в Пекин с помощью великого князя И Куана он разыграл целый спектакль перед вдовствующей императрицей Лун Юй: упразднил регентство и вернул отца в свою резиденцию. Затем под предлогом финансирования армии выудил у императрицы ее драгоценности, одновременно заставив знать и членов императорской семьи внести деньги на содержание армии. Дворцовые богатства таяли на глазах. В итоге политическая, военная и финансовая власть в стране оказалась в руках Юань Шикая. Вслед за этим он уполномочил аккредитованного в России посланника Лу Чжэнсяна связаться с посольствами различных государств, с тем чтобы цинскому двору были посланы телеграммы с требованием отречения императора от престола. В то же время Юань Шикай направил императрице секретное донесение от имени членов кабинета министров, где говорилось, что иного пути, кроме установления республики, у государства нет. Я проверил дату этого донесения — это был тот самый день, когда я увидел Юань Шикая, то есть 28 ноября. Теперь я понял, почему вдовствующая императрица Лун Юй после этого долго плакала. В секретном донесении больше всего ее пугали следующие слова:
'Армия и флот взбунтовались, и нет преграды, которая могла бы их остановить. Можно ли шестью дивизиями защитить Пекин и Тяньцзинь? Да и отступать дальше некуда… Дружественные державы готовы способствовать урегулированию конфликта, если политика правительства будет изменена. Промедление грозит большими неприятностями, и отношение республиканской армии ко двору будет лишь ухудшаться. Примером может служить французская революция. Если бы монархия пошла на уступки, разве дети и внуки короля Людовика стали бы сиротами…'
Императрица Лун Юй находилась в подавленном состоянии. Срочно был созван совет, на который пригласили членов императорской фамилии и знать, с тем чтобы выслушать их мнение. Когда князья услышали содержание секретного донесения Юань Шикая, их прежде всего потрясла не история Франции, а то, как быстро Юань Шикай изменил свои позиции. Первоначально в переговорах между республиканцами и цинской монархией Юань Шикай последовательно выступал против республики и твердо стоял за конституционную монархию. В тот день, когда был издан указ, разрешающий гражданам обрезать косы, после аудиенции во дворце кто-то из сановников, показывая на свою косу, смеясь, спросил: 'А вы, почтенный, как собираетесь поступить?' Юань Шикай серьезно ответил: 'Будьте покойны, мне она нравится, будем думать, как ее сберечь!' Поэтому многие, прежде не доверявшие Юань Шикаю, теперь были очень довольны и говорили: 'Юань Шикай ни за что не станет Цао Цао!' [28] Переговоры между двором и республикой завершились принципиальным соглашением, по которому решение о структуре государства вверялось Временной национальной ассамблее. Однако в отношении ее состава, времени и места созыва согласия достигнуто не было вследствие обструкции со стороны цинского двора. В момент споров в Нанкине образовалось временное правительство. На пост временного президента был избран Сунь Ятсен. На следующий день Юань Шикай внезапно лишил Тан Шаои полномочий представителя на переговорах с республиканским Югом и сам принял непосредственное участие в них по телеграфу. Вопрос о структуре государства был далеко еще не решен, когда вдруг выяснилось, что Юань Шикай требует отречения императора. Естественно, двор был в смятении.
В это время Юань Шикай имел поддержку со стороны иностранцев, а его друзья среди республиканцев в какой-то степени уже могли влиять на действия республиканской армии. Бывшие конституционалисты, ставшие затем 'революционерами', понимали, что Юань Шикай — их надежда, к этому же позднее пришли и некоторые наивные республиканцы. В республиканском лагере приняли следующее решение: поскольку Юань Шикай одобряет республику, значит, она будет вскоре создана, лишь бы Юань Шикай согласился на введение республиканского строя, тогда можно было бы пригласить его на пост первого президента республики. Это как раз соответствовало планам самого Юань Шикая: он знал, что в окружении получившего отставку князя-регента были его ярые недоброжелатели, которые не простили бы ему ни победы над революционной партией, ни его поражения. Он решил принять эти условия республиканцев, хотя еще не выработал окончательной позиции в отношении цинского двора. В этот момент он узнал о вступлении в Нанкине на пост временного президента Сунь Ятсена, и это его сильно взволновало.
Ближайший друг и помощник Юань Шикая Чжао Цзяньцзюнь — позднее проговорился: 'Юань Шикай — человек честолюбивый и умеет вовремя воспользоваться моментом. Когда у него в руках была армия, чтобы избежать клички обманщика Цао Цао, он стремился примирить Север с Югом, одновременно пытаясь ограничить власть Севера за счет усиления военного влияния Юга. Сначала Юань Шикай думал, что с Югом ему будет легче совладать, поэтому и держал его сторону. После того как на Юге был избран президент, он понял, что Юг и Север — это два фронта, и не захотел усиления влияния Юга. Будь образована Национальная ассамблея, он уже ничего не смог бы сделать, поэтому и решил оказать давление на цинский двор. Угрожая сначала членам императорской семьи и сановникам, затем императору и наконец императрице, он всячески пытался узнать ее мысли, обещал ей добиться принятия 'Льготных условий' для членов императорской фамилии, лишь бы она добровольно объявила об отречении императора и передала всю полноту власти Временному правительству'. Вот в чем была истинная причина измены Юань Шикая.
Измена остается изменой, и никто не мог знать вперед, что слезливая маска Юань Шикая обернется жестоким, страшным ликом. С тех пор как Юань Шикай последний раз посетил императрицу, он больше не появлялся во дворце, ссылаясь все на тот же случай у ворот Дунхуамэнь, когда на него было совершено покушение. Переговоры с дворцом вели его сподвижники Чжао Цзяньцзюнь, Ху Хуайдэ и другие. Теперь они играли ту роль, которую ему самому играть было уже неудобно.
Однако измена все же остается изменой. Те, кто поверил Юань Шикаю, теперь переменили свою точку зрения. Кто сказал, что Юань Шикай не Цао Цао?
Такой точки зрения неизменно придерживались князь первой степени Гун, по имени Пу Вэй, князь первой степени Су, по имени Шань Ци, князь пятой степени Цзай Цзэ, а также окружавшие великого князя Чуня молодые князья третьей степени. Один из тех, кто посещал училище для князей и благородных, впоследствии рассказывал, что в то время крупный чиновник Гуй Чунь, маньчжур по происхождению, объявил, что в ответ на зверства против маньчжуров он уже организовал маньчжурскую милицию и курсантов училища, чтобы мстить китайцам в Пекине. Находящийся далеко в Сиани императорский наместник Шэн Юнь, по происхождению монгол, покинул с войском Сиань и в знак поддержки двора направился к Пекину. Юань Шикай послал ему телеграмму, выражая свое согласие, однако тут же приказал остановиться у заставы Тунгуань и дальше не продвигаться. Часть маньчжурской знати во главе с Лян Би создала 'партию предков' [29]. Стали ходить слухи, что эта партия избрала путь террора. Иными словами, часть монгольских и маньчжурских князей, а также дворцовой знати выразили твердую решимость бороться до конца. На первом Императорском совете, созванном вдовствующей императрицей Лун Юй, были слышны возгласы гнева и возмущения. И Куан и Пу Лунь, выразившие согласие на отречение, подверглись жесточайшей критике. На следующий день И Куан прийти не посмел, а Пу Лунь изменил свое мнение и заявил, что одобряет монархию.
Такое положение продолжалось недолго. Принимавший участие в заседании совета Юй Лан рассказывал о нем своим родственникам. У Пу Вэя в дневнике также сохранились некоторые записи, но они мало чем отличаются друг от друга. В начале одного из заседаний императрица спросила: 'Как вы считаете, что лучше — монархия или республика?'
Четыре или пять человек немедленно откликнулись: 'Ваши рабы за монархию и возражают против
