ОКО ЗА ОКО Этика Ветхого Завета

В литературе мудрости

1. Авторы литературы мудрости используют мощный фундамент творения для социальной этики. Это отличается (хотя и по–другому) от того, как Тора и пророки обосновывали свою нравственную мотивацию великой традицией истории искупления. Таким образом, Книга Притчей гласит, что к нищим следует относиться с уважением, потому что они также сотворены Богом. По сути, то, что мы делаем для них, мы делаем для Бога (поразительное предвосхищение учения Иисуса):

Кто теснит бедного, тот хулит творца его;
чтущий же его благотворит нуждающемуся.

(Притч. 14, 31; ср. также 17.5; 19, 17; 22, 2.22–23; 29, 13)

Равенство раба и господина, установленное в творении, направляло Иова в его честном обращении с жалобами работников (Иов 31, 13–15).

2. Как и в случае многих других вопросов, авторы литературы мудрости были одарены наблюдательностью и проницательностью в вопросах нищеты — они расценивали ее не только как экономическое ослабление, но также и как унижающее социальное положение (Притч. 10, 15; 19, 4.7). Иов красноречиво описывает нищету (Иов 24, 1–12). Екклесиаст наблюдает доводящий до бедности эффект бюрократии (Еккл. 5, 8–9), а также стремительность, с которой богатство меняется местом с нищетой (Еккл. 5, 13 — 6, 6).

3. Основываясь на этом наблюдении, все авторы литературы премудрости отстаивают одни и те же качества: сострадание, щедрость и справедливость (Иов 31, 16–23; Еккл. 4, 1). Подобное отношение на самом деле характерно для истинной праведности, так же как его отсутствие характерно для нечестивых. Ведь

праведник тщательно вникает в тяжбу бедных,
а нечестивый не разбирает дела.

(Притч. 29, 7)

Однако простой заботы недостаточно. Иов, жаловавшийся, будто Бог ничего не делает для решения проблем бедных и угнетенных, не учел того, что сам он был инструментом Божьей справедливости в качестве старейшины у ворот, защищая слабых и выступая против угнетателя (Иов 29, 7–17; «выступая» — это слабое слово в сравнении с метафорой Иова: «Сокрушал я беззаконному челюсти и из зубов его исторгал похищенное»). Принятие мер в отношении нищеты, причиной которой стало злоупотребление властью, обязательно влечет за собой конфликт с людьми, злоупотребившими положением.

4. Подобно Закону, Пророкам и Псалмам, традиция мудрости указывает на ключевую роль политических властей в том, чтобы взять на себя ответственность за нужды нищих. Так, в заключительной главе Притчей, перед описанием идеальной жены, даются некоторые советы идеальному царю. Придавая некоторый личностный колорит закону, который ограничивал привилегии царей, мать царя Лемуила побуждает его избегать распутства с женщинами и злоупотребления вином. Однако этот совет был нацелен не столько на благо его здоровья, сколько на то, чтобы у него был ясный разум для защиты справедливости и угнетенных. Главное дело правителя, согласно словам мудрой матери царя, в следующем:

Открывай уста твои за безгласного
и для защиты всех сирот.
Открывай уста твои для правосудия
и для дела бедного и нищего.

(Притч. 31, 8–9)

Конец бедности

В заключение следует отметить, что та эсхатологическая надежда, о которой шла речь в конце предыдущей главы (экологическая надежда для нашей земли и всей окружающей среды), так же сильно окрашивает ветхозаветную экономическую этику. Для нас, живущих в падшем мире, Ветхий Завет предлагает разумный баланс. С одной стороны, он поддерживает идеалы и цели (нищеты не будет, если люди будут жить согласно принципам и заповедям, данным Богом для человеческого процветания). Но, с другой стороны, он осознает реальность всеобщей человеческой жадности и жестокости, что неизбежно приводит к сохранению нищеты. Второзаконие представляет классическое выражение обеих мыслей в пятнадцатой главе. С одной стороны, «не должно быть у тебя нищих:[156] ибо благословит тебя Господь… если только будешь слушать гласа Господа, Бога твоего, и стараться исполнять все заповеди сии» (Втор. 15, 4–5). Но, с другой стороны, «ибо нищие всегда будут среди земли твоей; потому я и повелеваю тебе: отверзай руку твою брату твоему, бедному твоему и нищему твоему на земле твоей» (Втор. 15, 11).

Однако придет время, когда нищеты больше не будет. Величественное видение мессианского века у Михея дополняет похожий текст из Исайи: «Каждый будет сидеть под своею виноградною лозою и под своею смоковницею» (Мих. 4, 4; ср. Ис. 2, 1–5). Оба пророка предвидят конец войны и накапливания вооружения как главный вклад в экономическое возрождение. Как мы видели в конце четвертой главы, видение нового творения в Ис. 65, 17–25 не рисует картину дармового изобилия, а образ общества без нищеты и угнетения, в котором труд будет приносить удовлетворение, а вознаграждение будет свободным от разочарований болезни и потери собственности. Как и в случае с экологической этикой, экономическая этика строится вокруг основных принципов творения, реальности грехопадения, реакции Израиля на экономические проблемы (особенно нищету, причиной которой является угнетение) и эсхатологической надежды на новый мир, что так же надежно, как характер и обетование Бога.[157]

Дополнительная литература