ОКО ЗА ОКО Этика Ветхого Завета

чем навлекли бы на себя огонь преследования, который окончательно поглотил бы их. С подобной дилеммой — когда народ Божий был страдающим меньшинством во враждебном окружении — они сталкивались множество раз за свою историю. И в потому в еврейской Библии есть разные ответы на подобный вызов. Мы рассмотрим четыре из них — два положительных и два отрицательных.

Отношение к окружающим народам

1. Молитва. Во–первых, был совет молиться за Вавилон. Это изумительная весть, отправленная Иеремией в письме первой группе переселенцев, записана в Иер. 29. Вопреки тем, кто предсказывал кратковременное изгнание или предлагал немедленное восстание с целью положить конец плену, Иеремия предрекает долгое пребывание там двух поколений и поэтому советует смириться с этим. Изгнанники должны понять, что Вавилон сделал это по допущению Господа, поэтому молитва о Вавилоне будет в согласии с волей Божьей. Покой народа Божьего был связан с покоем языческого народа, среди которого они теперь находились.

Это, несомненно, не просто прагматическая политика, призванная гарантировать выживание. Этот совет Иеремии вторит подлинной миссии Израиля — быть источником благословения для народов. Более того, поскольку молитва была одной из обязанностей священников, это пример священнической функции Израиля среди народов. А поскольку рассматриваемый народ в то время был врагом и угнетателем Израиля, не будет преувеличением отметить здесь ветхозаветное предвосхищение великой заповеди Иисуса «любите врагов своих и молитесь за обижающих и гонящих вас» (Мф. 5, 44).

Хотя следующая история и относится к раннему периоду, любопытно сравнить совет Иеремии с повествованием о ходатайстве Авраама о Содоме (Быт. 18, 20–33) и миссии Ионы в Ниневию. Сострадательное священническое ходатайство Авраама, хотя его результат и не был тем, о котором он просил,[202] резко контрастирует с пророческой миссией Ионы. В случае Ионы результат оказался именно таким, которого он не хотел, но проницательно предполагал его вероятность. Интересно, что Ниневия была столь же известна своим нечестием и угнетением, сколь Содом и Гоморра. Однако на этом сходство заканчивается. Авраам взялся ходатайствовать, хотя его не просили; Иону же просили, однако он отправился в другую сторону. Авраам не смог добиться отсрочки для городов в долине; Иона против воли привел Ниневию к покаянию и тем отсрочил суд. Авраам ходатайствовал, потому что знал: Бог праведен; Иона пытался избежать своей миссии, потому что знал: Бог милосерден, и это проблема (Иона 4, 1–3)!

Вместе эти три истории — Авраама, Ионы и письмо Иеремии — представляют нам священническое служение народа Божьего в греховном мире. Нам следует ходатайствовать даже о тех, над кем нависла угроза Божьего суда. Нам также необходимо возвещать об этом суде, но с надеждой покаяния и отсрочки. Кроме того, нам следует делать это в духе Авраама, а не Ионы.

Мы также можем добавить здесь, что Иеремия предвосхищает новозаветную заповедь молиться о светских властях, повинуясь Богу, который владычествует над ними. Основания те же самые — искупительное желание и цель Бога: «Итак прежде всего прошу совершать молитвы, прошения, моления, благодарения за всех человеков, за царей и за всех начальствующих, дабы проводить нам жизнь тихую и безмятежную во всяком благочестии и чистоте, ибо это хорошо и угодно Спасителю нашему Богу, Который хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины» (1 Тим. 2, 1–4).

Молитва ставит все, включая человеческие власти, на свое место. Молитва ищет блага для государства, в то же самое время отказываясь его абсолютизировать, поскольку сам акт молитвы обращен к более высокому авторитету, чем государство (именно поэтому молитва является также политическим актом). Молиться о Вавилоне — значит поставить его на положенное ему место. Даниил, будучи человеком молитвы, напоминал Навуходоносору, вавилонской «золотой голове», — «есть на небесах Бог» и «власть небесная» (Дан. 2, 28; 4, 26).

2. Служение. Во–вторых, Даниил не просто молился о Вавилоне, он был готов служить молодому имперскому государству Навуходоносора. Книга Даниила — это поразительный анализ чрезвычайных опасностей, а также уникальных возможностей подобного решения. Существуют параллели с историей Иосифа. Оба смогли свидетельствовать о живом Боге в среде языческого идолопоклоннического государства; оба могли влиять на государственную политику; оба смогли принести пользу народу Божьему благодаря своей светской профессиональной карьере. Повествования в Дан. 1 — 6 предлагают примеры величайших возможностей для верующего, находящегося на высочайшем уровне языческой политической власти, и сохранения верности и бескомпромиссности.[203]

С другой стороны, можно отметить другие примеры в Ветхом Завете. Были времена, когда государство Израиль так далеко уходило от Господа, что буквально уподоблялось внешней враждебной силе для верных Яхве. Несомненно, при царях вроде Ахава проблема отношений между верными последователями Господа и государственными чиновниками, которые далеко не были верными ему, стала насущной и важной. Нам известна реакция Илии. Илия представляет непримиримую оппозицию, заявляя, что ставит верность Господу выше верности государственной власти. Важной была его ремарка в присутствии самого Ахава «жив Господь Бог Израилев, пред Которым я стою»; то есть «я служу Ему, а не тебе, Ахав» (3 Цар. 17,1; курсив автора). Другая реакция в тех же условиях представлена Авдием. Говорится, что Авдий был «человек весьма богобоязненный» (3 Цар. 18, 3). Тем не менее, он решил остаться на высокой политической должности, служа при дворе Ахава и Иезавели. Он не только служил государству, но также мог воспользоваться своим положением, чтобы сберечь жизнь сотен других верных пророков посреди жестокого преследования (3 Цар. 18, 4). Реакции Илии и Авдия на враждебное государство требовали мужества. Однако можно утверждать, что Авдию было сложнее в долгосрочной перспективе. Несомненно, сотня пророков была обязана своей жизнью смелости Авдия внутри, а не выступлению Илии вне политического львиного рва. Позднее Иеремия был обязан своей жизнью другому чиновнику — Авдемелеху (Иер. 38, 6–13).

3. Суд. Также из–под пера Иеремии вышло объявление суда Вавилону. Это представляет удивительный парадокс, учитывая совет Иеремии изгнанникам молиться о Вавилоне. Буквально в следующем мешке дипломатической почты — после письма в двадцать девятой главе — Иеремия отправил увесистое послание против Вавилона, записанное в Иер. 50 — 51. Свиток следовало прочесть публично, а затем вместе с камнем бросить в реку Евфрат, где он потонул бы, что ожидает и могущественный Вавилон. Это показывает, что письмо в двадцать девятой главе не было розовыми очками квиетизма, основанного на наивной вере в благожелательность Вавилона. Иеремия сказал, чтобы изгнанники молились о мире (shalom) Вавилона, ясно осознавая реалии Вавилона и его будущую судьбу, в которой он определен на уничтожение Божьим судом.

В этот контекст нам необходимо включить часто игнорируемые отрывки книг пророков — пророчества против народов. Мы склонны пропускать их как устаревшие предречения о падении империй, давно отправленных в корзину истории, или как призрачные, но красивые музейные экспонаты. Однако весть этих пророческих сообщений о народах весьма сильна. Они говорят о всевластии Бога, осуществляемом на протяжении сменяющихся сцен истории. Они говорят о подотчетности всех человеческих империй всего мира живому Богу. И они отрезвляюще говорят о непостоянстве даже самых сильных народов на земле в любой период времени. Эти утверждения необходимы народу Божьему в любой эпохе, и еще больше в наше время, когда не только народы и государства обладают такой гигантской властью, но торговые марки и корпорации, а также феноменально (до неприличия) богатые отдельные люди.[204]

4. Насмешка. Наконец, присутствовала также реакция намеренной насмешки и разоблачения вавилонского имперского пантеона и утонченной «научной» цивилизации. Важность Ис. 46 и 47 можно упустить, если не проследить связь этих глав между собой и их контекстом. Здесь пророк стремится воодушевить свой разочарованный народ поверить в то, что