Познавая Иисуса через Ветхий Завет

известна величина проблемы, и они на себе испытали величину Божьего ответа. Нет, это не было последним словом или делом в искуплении. Да, более великий «исход» и полное искупление все еще ожидали их в будущем. В рамках их истории и откровения на тот момент исход был реальным деянием Бога–Искупителя и демонстрировал грандиозность искупительного замысла Бога. Исход был Божьей идеей об искуплении. Сколь же велико тогда наше «Новозаветное Евангелие»? Ведь оно не должно уступать своему ветхозаветному фундаменту, ибо Бог — все Тот же Самый Бог, и Его конечная цель — все та же.

Это означает, что недостаточно просто сказать (а слышим это мы весьма часто): «Исходом Бог спас Израиль от подчинения фараону, а через крест Он спасает от подчинения греху». Выдающееся дело исхода не было просто притчей, служащей иллюстрацией к личному спасению. Более того, само явление рабства не очень хорошо подходит для такого сравнения.

Воистину, крест разрушает рабство моего личного греха и освобождает меня от его последствий. Но исход был освобождением от подчинения греху других. Израильтяне находились в Египте и в рабстве не из–за собственных грехов и Божьего наказания (как было, несомненно, в случае происшедшего позднее вавилонского пленения). Их страдания были прямым следствием угнетения, жестокости, эксплуатации и притеснения со стороны египтян. Их освобождение поэтому было избавлением от подчинения греху других — тех, кто их поработил.

Тем самым мы ни в коем случае не хотим сказать, что сами израильтяне не были грешниками, нуждающимися в Божьей милости, как и остальные люди. Последующее описание их поведения в пустыне служит несомненным доказательством этому. Так же как оно служит доказательством бесконечного Божьего терпения и всепрощающей милости по отношению к их греховным делам и непокорности. И система жертвоприношений действительно была рассчитана на то, чтобы совладать с реальностью греха народа Божьего и обеспечить возможность искупления. Суть в том, что искупление и прощение чьего–либо греха не было смыслом освободительного исхода. Это было скорее избавлением от внешнего зла (а также от порождаемого им страдания и несправедливости) через сокрушительный удар, нанесенный силам зла, и бесповоротным устранением господства над Израилем во всех перечисленных выше сферах — политической, экономической, социальной и духовной.

Следовательно, если кульминационное дело искупления через крест превосходит (хотя также и воплощает, и включает в себя) совокупность всей Божьей искупительной деятельности, которую мы видим в ветхозаветной истории, то и в нашем Евангелии должен содержаться подобный образец освобождения через исход. А также образец искупления греха через жертву или образец всепрощающей милости Бога через возрождение народа (как было после пленения). И действительно, Новый Завет говорит, что смерть и воскресение Христа были космической победой над властями и силами «на небе и на земле», то есть над любыми силами зла, которые связывают и порабощают людей, калечат и разрушают их жизнь, а также искажают и оскверняют само творение. Эта победа — существенная часть библейской Благой вести. И применение этой победы ко всем сферам человеческой жизни — цель всякого христианского начинания.

Итак, мы видим, что если относиться к ветхозаветной истории и ее завершению в Иисусе Христе серьезно, то происходит двусторонний процесс, дающий нам двойную выгоду в нашем стремлении понять всю Библию. С одной стороны, мы можем понять все значение ветхозаветной истории, зная, что она ведет к кульминационному подвигу Христа; с другой стороны, мы можем оценить все аспекты того, что совершено Богом через Христа, зная исторические заявления и демонстрацию намерений Бога в Ветхом Завете. Пока что наше внимание было сосредоточено на исходе. Но те же принципы применимы к другим важным аспектам истории Израиля, например, к самой земле — к истории ее обетования, дарования и наследования, а также к связанным с ней богословию, законам, установлениям и нравственным обязанностям.

История монархии с сопутствующими служением и речами пророков также многое прояснит, если использовать «перспективный» и «ретроспективный» подходы, что мы и пытались сделать.

Приводимая Матфеем родословная указывает нам, христианам, как надлежит применять материал еврейской Библии к Иисусу и Новому Завету; мы должны видеть в ней актуальное, с многочисленными аспектами повествование, кульминационной точкой которого является уже повествование о Самом Иисусе. Взятые вместе, оба Завета отражают историю Божьего дела спасения, совершаемого ради человечества. Говоря об этом, многие ученые используют выражение «история спасения», и некоторые из них считают, что именно это в первую очередь связывает два Завета христианской Библии. Как и в случае со многими научными воззрениями, такая точка зрения оспаривается, но все–таки представляется бесспорным тот факт, что история — это один из важнейших аспектов связи Старого и Нового и что родословная Матфея, с ее явными и неявными уровнями смысла, со всей очевидностью указывает на это.

Уникальная история

В отношении Ветхого Завета мы используем выражение «история спасения». Из этого следует, что в истории Израиля Бог действовал ради их спасения так, как не действовал в историях других народов. Такое заключение сегодня многих смущает. Не всем нравится идея о том, что только у одного избранного народа Божьего есть уникальная история спасения, какой не было у всех остальных народов, которым в целом досталось не так уж много. Конечно, некоторые богословы утверждают, что если мы верим в одного Бога, Который является, и всегда был, Богом всех людей, то нам нужно учитывать все истории народов и культур, поскольку они тоже — часть Его дела на земле. И разве не могут эти небиблейские истории тоже быть полноценным приготовлением к совершаемому Богом делу окончательного спасения в Иисусе Христе? Несомненно, в истории Ветхого Завета представлен только один путь к Иисусу — история Его собственного народа. Но, утверждают эти богословы, не нужно подчеркивать особый характер этой истории, когда мы говорим о других народах, которые находятся вне рамок исторического иудео–христианского наследия. Скорее, мы должны искать в мировой истории другие пути, ведущие к познанию Благой вести Христа. Если довести эту цепочку рассуждений до логического конца, то можно прийти к выводу, что без Ветхого Завета (по крайней мере, что касается его канонического авторитета) могут обойтись люди, имеющие свою собственную религиозную и культурную историю и традицию священных книг.

Итак, очевидно: если мы верим в то, что христианская церковь все эти века была права в том, что признавала еврейскую Библию важнейшей и неотъемлемой частью канона Писания, то мы должны что–то сказать об этой связи между историей Израиля, или историей спасения, и остальной человеческой историей. Иначе нам тоже придется притворяться, будто Новый Завет начинается с Мф. 1:18, и забыть все, что Матфей говорил в своем неповторимом прологе. Но, как будет видно позднее, отказавшись от Ветхого Завета, мы потеряем большую часть смысловых акцентов, связанных с Самим Иисусом. Ибо Его уникальность базируется на фундаменте уникальной истории, которая готовила Его появление.

К сожалению, этот аргумент о связи между христианством и другим религиями в современной полемике звучит не всегда. Во многих дискуссиях, посвященных значению Иисуса Христа в контексте мировых религий, Его фактически отрывают от Его собственных исторических и литературных ветхозаветных корней и говорят о Нем, как об основателе новой религии. И, конечно, если под этим имеется в виду, что христианство в какой–то исторический момент стало отдельной от иудаизма религией, то с такой точкой зрения можно согласиться как с поверхностной правдой. Но, вне сомнения, у Иисуса не было намерения просто создавать еще одну «религию». То, Кем был Иисус, и то, для чего Он пришел, было давно подготовлено Божьими деяниями ради народа, к которому Иисус принадлежал, и через их священную литературу. Цель всей этой книги — доказать, что нам нужно принять очевидные доводы еврейской Библии, если мы хотим понять уникальность Христа.

ВСЕМИРНАЯ ЦЕЛЬ

Обсуждение этого вопроса следует начать со сделанного ранее вывода о том, что сам Ветхий Завет