протестуют против такой ошибочной конструкции; они не понимают, как пользователи Unix могут с этим мириться.
Обе конструкторские философии обоснованы, но два лагеря имеют большие сложности при рассмотрении противоположных точек зрения. Типичный рефлекс Unix-разработчика — выбрасывать из головы Macintosh-программы как кричащую массу, приятные для глаза дилетанта картинки, и продолжать создавать программное обеспечение, которое притягивает внимание других Unix-разработчиков. И если пользователям программа не нравится — тем хуже для пользователей; они вернутся, когда им откроется тайна.
Во многом такая ограниченность хорошо нам послужила. Мы — хранители Internet и World Wide Web. Наше программное обеспечение и наши традиции господствуют в серьезных вычислениях, приложениях, где обязательными требованиями являются надежность двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю, а также минимальные простои. Мы действительно чрезвычайно хорошо создаем прочную инфраструктуру; мы ни в коем случае не идеальны, но не существует другой культуры создания программного обеспечения, которая приблизилась бы к нашим рекордам, и мы гордимся своей культурой.
Проблема в том, что мы все больше сталкиваемся с трудностями, которые требуют более широкого взгляда. Большинство компьютеров в мире находятся не в серверных комнатах, а скорее в руках тех самых конечных пользователей. В ранние дни Unix, до персональных компьютеров, наша культура определяла себя частично как протест против культа мэйнфреймов, хранителей 'большого железа'. Позднее мы впитали идеализм ранних энтузиастов мини-компьютеров: мощные компьютеры — людям. Но сегодня
В 2003 году в нашей идеологии наметилось глубокое противоречие — внутренний конфликт между высокомерием и миссионерским популизмом. Мы хотим переубедить и переделать 92% пользователей, для которых компьютеры означают игры, мультимедиа, блестящие GUI-интерфейсы и (что касается наиболее технических пользователей) легкие почтовые программы, текстовые процессоры и электронные таблицы. Мы затрачиваем значительные усилия на проекты, подобные GNOME и KDE, предназначенные для того, чтобы придать Unix симпатичное лицо. Но в сердце мы до сих пор высокомерны, глубоко не желаем, а во многих случаях не способны идентифицировать или выслушивать пожелания неискушенных пользователей.
Для нетехнических пользователей создаваемые нами программы часто кажутся либо непонятными и приводят в замешательство, либо грубыми и помпезными. Даже если мы пытаемся укрепить дружественность к пользователю, мы прискорбно непоследовательны в этом. Во многих случаях наше отношение и рефлексы, унаследованные от старой школы Unix, просто неприемлемы для данной задачи. Даже когда мы хотим выслушать неискушенного пользователя и помочь ему, мы не знаем, как это сделать — мы проецируем на него свои категории и понятия и предоставляем ему 'решения', которые он находит такими же пугающими, как сама проблема.
Величайшая наша проблема как культуры — сможем ли мы перерасти предположения, которые так хорошо нам служили, сможем ли мы признать не только интеллектуально, но и силой повседневной практики, что Macintosh-разработчиков можно понять? Их точка зрения в более широком смысле, но менее характерно для Mac описана в
Мы можем уклониться от этого; мы можем остаться служителями культа, привлекая избранное меньшинство лучших и талантливейших, образованную элиту, сфокусированную на нашей исторической роли хранителей программной инфраструктуры и сетей. Но в таком случае наша культура, весьма вероятно, придет в упадок и со временем потеряет динамизм, который поддерживал нас в течение десятилетий. Кто- то другой будет служить людям; кто-то другой придет туда, где будут мощности и деньги, и будет править будущим 92% всего программного обеспечения. Есть вероятность, независимо от того, будет ли этим кто-то именно Microsoft, что они будут делать это с помощью практик и программ, которые нам не очень нравятся.
Или мы можем действительно принять вызов. Движение открытого исходного кода упорно старается сделать это. Однако непрерывной работы и интеллекта, который мы привнесли в решение других проблем в прошлом, недостаточно. Необходимо принципиально изменить наши позиции.
В главе 4 подчеркивалась, как важно отбросить ограничивающие предположения и отказаться от прошлого в решении технических проблем, предлагая параллели с идеями Дзэн об освобождении и 'разуме начинающего'. Сейчас нам приходится работать над более серьезным видом освобождения. Мы должны научиться терпимости к нетехническим пользователям и освободиться от некоторых давних предубеждений, которые сделали нас такими успешными в прошлом.
Примечательно, что культура Macintosh начала объединяться с нашей — в основе MacOS X стоит Unix, и сегодня Mac-разработчики (хотя и в некоторых случаях не без трудностей) приспосабливают свой разум к изучению достоинств Unix, сфокусированных на инфраструктуре. Аналогично, нашей проблемой будет принять достоинства Macintosh, связанные с ориентацией системы на пользователя.
Имеются также другие признаки того, что Unix-культура избавляется от своей изолированности. Одним из них является слияние, которое, по всей видимости, будет продолжаться, сообщества Unix/открытый исходный код с движением, которое называется 'гибкое программирование' (agile programming)[159]. В главе 4 отмечалось, что Unix-программисты удачно ухватились за идею рефакторинга, одного из предубеждений мыслителей гибкого программирования. Рефакторинг и другие концепции гибкого программирования, такие как блочное тестирование (unit-testing) и дизайн вокруг областей (design around stories), кажется, ясно выражают и обостряют практические приемы, которые до этого были широко распространены в Unix-традиции, но только неявно. С другой стороны, Unix-традиция может привнести в гибкое программирование устойчивость и уроки многолетнего опыта. Поскольку открытое программное обеспечение приобретает свою долю рынка, очень вероятно, что эти культуры объединятся, как это было с ранними культурами Internet и Unix после 1980 года.
20.6. Причины верить
В будущем операционной системы Unix много проблем. Хотели бы мы действительно изменить его?
За более чем тридцатилетнюю историю мы преуспели в разрешении многих трудностей. Мы были первопроходцами лучших практических приемов программной инженерии. Мы создали сегодняшние Internet и Web. Мы создали крупнейшие, наиболее сложные и самые надежные программные системы из когда-либо существовавших. Мы пережили монополию IBM и выступили против монополии Microsoft.
Однако не все это можно назвать триумфом. В 1980-х годах мы почти разрушили свою культуру, согласившись с частным захватом Unix. Мы долго пренебрегали компьютерами низкого класса и нетехническими конечными пользователями и таким образом предоставили Microsoft удобный случай для внедрения низкокачественных стандартов программного обеспечения. Умные наблюдатели неоднократно объявляли крах нашей технологии, сообщества и наших ценностей.
Но мы всегда стремительно возвращались. Мы делаем ошибки, но мы учимся на своих ошибках. Мы передали нашу культуру через поколения; мы впитали многое из лучшего опыта ранних академических хакеров, ARPANET-экспериментаторов, энтузиастов мини-компьютеров и множества других культур. Движение открытого исходного кода возродило силу и идеализм наших ранних лет, и сегодня мы сильнее и многочисленнее, чем когда-либо.
До сих пор доводы против Unix-хакеров всегда были в краткосрочном выигрыше, но проигрывали в долгосрочной перспективе. Мы можем победить, если решимся на это.
