помыслить о прежнем благополучии. Итак - в настоящее время горожане в Московии мало чем отличаются по своему положению от деревенских жителей, так как они стали рабски подчиняться знатным людям и находятся в презрении у собственных рабов. Они совершенно лишены права выбирать правителей из своей среды и собираться на народные собрания и обязаны постоянно повиноваться царским чиновникам. Мало того, все города (как мы говорили при описании Москвы) имеют свое особое судилище, называемое земским приказом, в котором, впрочем, разбираются председательствующим в нем воеводою лишь более незначительные и обыденные тяжбы, которые не могут решаться судьями низшего разряда, т. е. судьями- гостями, или квесторами, старостами-сотниками, т. е. центурионами, и десятниками, т. е. декурионами.
Не имеют горожане также права приобретать имения для передачи их по духовному завещанию своим наследникам, - мало того, им гораздо легче лишиться всего, что они имеют, в пользу чужих.
Количество же их (горожан) во всей Московии поистине велико донельзя, ибо города благодаря обилию лесов выстроены во всех удобных для сего местах, большею частью обширны и густо населены. Наиболее выдающимися из них почитаются: Москва, знаменитое местопребывание царей, Новгород, некогда член ганзейского союза, Псков, граничащий с Литвою, знаменитая, во имя св. Михаила Архангела, гавань на Белом море, а также и Казань, Астрахань, Тобольск в Сибири, Белозерск, Нижний Новгород, Белгород, Киев, Смоленск, Могилев, Тверь, Вологда, Великие Луки, Холмогоры, Великая Пермь, Владимир, Ярославль, Рязань, Калуга, Тула, Холопий город, Переяславль, Галич, Ростов и многие другие. Из них некоторые, хотя и сильно обремененные ярмом тяжкого рабства, подняли несколько лет тому назад оружие против царских чиновников, так как подати и налоги были сверх меры увеличены. В Пскове в 1649 году вспыхнул упорный мятеж, потому что было приказано царем уплатить Швеции большое количество денег и пшеницы, и порядок был восстановлен лишь тогда, когда город осадили и силою принудили исполнить царское повеление. В самой Москве в 1646 году, в самом начале царствования нынешнего царя, происходили дерзкие волнения, когда по причине чрезмерных своеволия и жадности некоторых бояр весь город пришел в такое негодование, что горожане, схватив под уздцы коня, на котором случайно проезжал царь, стали скорее требовать, нежели просить, выдачи головою народу бояр. Царь, находившийся тогда еще в незрелом возрасте, устрашенный необычайным сим делом, пообещал народу, что будет произведено строгое следствие над каждым боярином отдельно и, укрывшись во дворце, велел выдать мятежникам судью Плещеева, на которого народ был более всего зол, дабы хоть сколько-нибудь успокоить раздражение в народе, готовом, пожалуй, на что-либо худшее. Не дождавшись палача, толпа в отмщение в одно мгновение ока растерзала сего на части, Морозову же, второму обвиняемому, она охотно простила его злодеяния, так как царь на другой день обратился к народу с речью, в которой просил за него, как за своего наставника.
Международные сношения, благодаря которым, обыкновенно, в значительной степени становятся более мягкими грубые и дикие наклонности, стали в последнее время вновь оживляться а Москве. Ибо до того, как португальцы, с целью помешать усилению Турции, открыли большим окольным морским путем нынешнюю дорогу в восточную Индию, товары китайские, индийские и персидские большей частью шли через Астрахань и Тану, города на Черном море, и отсюда уже распространялись по всей Европе. Гораздо же раньше сего наши мосхи вели в Колхиде и по всей Греции широко распространенную торговлю высоко ценимыми собольими мехами, не говоря уже о знаменитой торговле Новгорода и Киева. Впрочем, в древнейшие времена торговые дела шли далеко не вполне правильно, благодаря постоянным войнам, пока приблизительно со средины XVI века английская торговая предприимчивость, при короле Эдуарде VI, благодаря тому, что жители балтийского прибережья, воюя между собою, преградили обычные торговые пути, не перенеслась благополучно впервые на московские берега Белого моря и получила от царя Ивана Васильевича право торговать в Московии, платя небольшую пошлину. Царь Алексей Михайлович, узнав, что англичане убили своего короля, лишил было их сего права, но потом возвратил им его, хотя с некоторым ограничением.
В настоящее время эта гавань ежегодно посещается также кораблями из Голландии и Гамбурга и других более просвещенных народов Европы с большею выгодою для себя, ибо мосхи, татары, финны, лапландцы и самоеды стекаются туда большею частью исключительно сухим путем. Вышеназванные же заморские пришельцы бывают вынуждены в короткий промежуток времени скорее спешно, нежели основательно, покончить свои дела и поторопиться, как можно скорее, возвращением к себе, дабы они могли совершить свой длинный путь при благоприятной еще погоде и избежать неприятной задержки суровой зимою. Кроме того, Москва, Новгород, Псков, Смоленск, Киев, Астрахань и многие другие города ведут круглый год весьма прибыльную сухопутную и морскую торговлю со шведами, поляками, турками, армянами, персами и татарами. А так как они производят торговлю почти исключительно лишь обменом товаров, а не уплатою денег, то обыкновенно бывает так, что привезенные из Италии, Франции, Германии, Турции, Персии, Татарии и других стран товары продаются в Москве за ту же цену, что они стоят у себя на месте, а часто и за меньшую.
Нет сомнения, что многие области Московии могли бы с великою выгодою пользоваться этими многочисленными торговыми сношениями, если бы можно было в точности расследовать тот северный путь в Китай вокруг Новой Земли, которым тщетно до сей поры пытались проплыть англичане, батавы и датчане. Совершить это дело может всего легче сам царь, у которого оно, так сказать, всецело в руках: ибо ему известна и подчинена вся та северная полоса, простирающаяся далеко по ту сторону реки Оби до самого Татарского моря (которого еще никогда не бороздили европейские корабли). Весьма легко было бы, посему, исследовать положение тех мест, как на суше, так и на море, начиная с реки Оби и Вайгачского пролива, и свойства самой почвы, лишь бы Бог внушил царю мысль приступить к сему, или кто-либо из европейских государей, одушевленный теми же, как и он, намерениями, прислал в Москву план образа действий и людей, хорошо знающих это дело. Таким образом была бы, так сказать, распахнута новая дверь не только для того, чтобы могли сойтись купцы с той и другой стороны, но и к лучшему изучению учеными этой, далеко не заслуживающей презрения, части мира, а также и к распространению среди многочисленных невежественных народов священнослужителями Христа, Бога нашего, Евангельского вечного света. Если бы это не увенчалось успехом, то желательно было бы, чтобы, по крайней мере, плавание по Каспийскому морю было, наконец, сделано удобным для торговых сношений с Персией и Индией, или же чтобы царь согласился на то, чтобы дорога сушею в Китай и Персию, через Московию, гораздо более короткая, нежели указанная знаменитым иезуитом Афанасием Кирхером в его книге о Китае, была бы открыта и для европейцев. Хотя в 1632 году голштинский герцог пытался установить этим путем торговые сношения с Персией, однако все попытки оказались неудачными, вследствие страха пред азиатскими разбойниками или, вернее, по неблагоразумию послов. Таковое же предложение сделал, во времена папы Льва X, Николай Белл, но оно также не состоялось. В настоящее время, однако, кажется, все эти прежние препятствия большею частью устранены. Впрочем, царь чуть ли не один ведет все наиболее важные торговые дела в государстве или иногда входит в товарищество с своими подданными или с чужестранцами ради обоюдной выгоды. Мало того, если мосхи заключат как-нибудь с чужестранцами какой-либо договор, то царь, как бы постоянный опекун их, по желанию может все нарушить и все утвердить. Не имеют подданные также права продать что-либо, раньше чем будут разобраны царские товары, разве что он кому-нибудь дарует преимущественное особое право свободной продажи. Благодаря этому они не могут спокойно заниматься беспрепятственной наживой, а те, к которым счастье было более благосклонно, те принуждены наслаждаться своим богатством лишь в тайниках, среди сундуков, ибо в Московии подданным можно безопасно хвастаться всем иным, кроме богатства. Что касается торговли драгоценнейшими собольими мехами, то сами русские обязаны покупать их не иначе как у царя из Сибирского приказа по цене, какую будет ему угодно назначить. Иностранцам, впрочем, предоставлены кой-какие незначительные преимущества: они покупают товар у продавцов из первых рук, как кредиторы, они предпочитаются русским, из которых приходится долги выколачивать, и пользуются разными льготами от царя при уплачивании пошлин и таможенных сборов. Могут, однако, и русские купцы выезжать за пределы отечества, но непременно с разрешения царя и с обязательством вернуться обратно. Они имеют даже вне своего отечества несколько складочных мест, пользующихся необычайною свободою, как, например, в
