пустыня Фиваиды и другие места северной Африки. Они-то и стали, как бы колыбелью первого монашества. Жизнь язычества была полна зол и бесправья; жизнь была связана с опасностями и соблазнами; мирская власть — зверски жестокая; общество — крайне испорчено; природа человека — безнадежно порочная, слабая. Поэтому, христиане, не обретшие еще внутренней духовной победы, искали внешнего выхода от опасности греха и суеты мирской… Они отрекались от земных благ, избегали людей, уходили от реальной жизни,
В эти тяжелые времена жил один александрийский юноша, по имени Павел, который, в поисках внешней свободы и независимости, решил поселиться в пустыне Фиваидской. Прожив там многие годы, Павел сделался первым христианским аскетом-пустынником. Смелый поступок юноши не замедлил вызвать массовое подражание. Уставшие от жизни люди пытались обрести душевный мир на лоне природы, в глухих и жутких лесных дебрях, в таинственном безмолвии пустыни, в отшельничестве, в аскетизме.
Другой аскет — Антоний, родился в Верхнем Египте в 251 году. Потеряв своих родителей на девятнадцатом году жизни, Антоний раздал оставленное отцом имущество нищим и удалился в пустыню. Антоний посетил пустынника Павла и других тогдашних аскетов и отшельников, о которых он слыхал. Ознакомившись с особенными добродетелями каждого из них, он стал подражать всем этим добродетелям в своей собственной жизни. Подыскав для себя пещеру, Антоний уединился и прожил в ней десять лет. После, когда место его уединения было обнаружено, Антоний оставил пещеру и поселился в развалинах старого жилья у Красного моря. Там он провел еще двадцать лет. Изнуренное тело Антония и весь его необычайный вид привлекли к себе любопытных. Люди шли к Антонию, надеясь, если не увидеть его, то, по крайней мере, услышать отдаленные звуки молитвенных воплей Антония, свидетельствовавших о героической борьбе Антония с силами тьмы.
Слава Антония достигла своего апогея, когда во время гонения при Максиме в 311 году Антоний, оставив пустыню и явившись в Александрию, стал открыто посещать страдающих за веру, находившихся в тюрьмах, на галерах и рудниках. Антоний увещевал страдальцев христиан твердо хранить свое исповедание до конца. Появление Антония произвело в Александрии необычайное впечатление. Но не прошло много времени, ярость гонения утихла, и Антоний снова уединился, найдя жалкое убежище на склоне одной высокой горы. Там он начал возделывать небольшой участок земли. Однако, местопребывание Антония вскоре было открыто. К нему потекли бесчисленные толпы людей скорбящих, отчаявшихся, искавших утешения и помощи. Влияние Антония стало огромным. В 351 году, будучи уже столетним старцем, Антоний во второй раз отправился в Александрию и там выступил против арианства, защищая Никейское исповедание веры. Пять лет спустя (в 356 году) Антоний умер.
Спустя немного времени, вслед за отшельниками, одиночками-«эрмитами», появились, так называемые, пустынники — «кеновиты» (греческое слово, означающее — общая жизнь), В отличие от «эрмитов» — одиночек, «кеновиты» группировались вокруг какого-нибудь старца
игумена, жили вместе, подчинялись известным монастырским правилам — уставу общежития.
Основоположником общинной «монашеской» жизни считают известного пустынника Пахомия. Он открыто заявлял и уверял людей в том, что успел достичь таких успехов в монашеской жизни, что не только может, но и должен сделаться наставником других. Вскоре Пахомий основал монашеское общежитие, которое устроилось на одном из пустынных островов Нила. Подражание Пахомию было настолько велико, что незадолго до его смерти насчитывалось уже восемь монастырей с тремя тысячами монахов. Так велика и так притягательна сила подражания! Ученики Пахомия носили одежду из козлиной кожи. Этим они хотели подражать пророку Илии и Иоанну Крестителю, ставших идеалом аскетизма. Монахи никогда не должны были сбрасывать одежды, даже ночью. Они спали сидя на стульях, иногда, в полустоячем положении. Пищу монахи принимали среди абсолютного безмолвия и, когда ели, закрывали лица свои капюшонами, чтобы не видеть даже своего соседа.
Подобные монашеские общества Пахомий основал также для женщин.
До конца пятого столетия, пока число монастырей было невелико, они находились под церковным надзором местных епископов. Но, вследствие чувства зависти и ревности, между епископами и игуменами возник раскол. Игумены, пытаясь стать независимыми от епископов, обратились под защиту тогдашнего римского епископата. Они были приняты римским епископом с радостью. Как только монастыри подчинились авторитету римской кафедры, власть римского епископа стремительно возросла.
Монашеская система была официально признана вождями Церкви и быстро распространилась далеко за пределы Египта. К тому времени все учители Церкви с одинаковой ревностью проповедывали безбрачие и защищали монашество. Иероним особенно способствовал развитию монашества среди женщин. Его влияние побудило многих высокопоставленных римских дам постричься в монахини. Амвросий так высоко ставил «сохранение девства», что матери в Милане запрещали своим дочерям посещать церкви и слушать его проповеди. Василий насадил монашество в Поите и Каппадокии, Мартын — в Галлии, Августин — в Африке… Иоанн Златоуст, будучи еще юношей, хотел уединиться в пустыне Сирии, и, только благодаря мудрости своей матери, отказался от этой мысли.
История монашества в России ведет свое начало от Киевского «Крещения Руси». Возникновению монашества на Руси способствовали не гонения и жажда уйти от людей, а сознание своей виновности перед Богом и желание любой ценой самоистязания застраховать себя от «адских мучений». В большинстве случаев это князья, вельможи и другие богатые люди воздвигали монастыри. Они отыскивали монахов, живших в своих примитивных шалашах, строили им монастырские здания, снабжали съестными припасами, делали большие вклады деньгами, землями и драгоценностями. Взамен этих даров монахи должны были творить молитвы «за упокой души» жертвователя. Таким образом, монахи как бы спасались сами и своими молитвами спасали души других. Многие монастыри были основаны отшельниками- монахами, но позже получили лично или по завещанию большие вклады и разбогатели. Во многих случаях монастыри строились в городах и селениях. Далеко в лес монахи не уходили. Так возникли монастырские обители вблизи Киева И Новгорода. Случалось отшельнику забрести в глубокую чащу леса, но его одиночество не оказывалось продолжительным. Проведают про то другие люди и селятся «подле подвижника». Таким путем монахи способствовали заселению многих глухих мест северного края. Жить на монастырской земле во многих отношениях было выгодно. Монахи не только не притесняли, а всячески способствовали трудящимся. В результате возникали целые города и людные села, о которых предание гласило, что некогда на месте сем был темный непроходимый лес и спасался там одинокий инок, отшельник!
Так проникло в церковь отшельничество. Так возникали, развивались и множились монастыри. Так менялись духовные мотивы и внешние условия жизни монашества. Вскоре монастыри и его духовенство были богаты и всесторонне обеспечены. Архипастыри владели большими поместьями со всякими угодиями: озерами, рыбными ловлями, табунами коней, стадами овец. Жили они в богатых хоромах, окруженные многочисленной дворней и т. д. Доходы Троице-Сергиевской лавры в ХVII столетии составляли третью часть всей царской казны. Жизнь в таком монастыре, конечно, протекала в совершенно иных условиях, чем уединенная жизнь отшельника. Киево-Печерский монастырь, возникший в XI веке, получал со стороны большие вклады и без вкладов монастырь никого в монахи не принимал. Особенно много получил он земель. Ему жертвовали щедро и охотно, ибо монастырь этот славился подвигами своих иноков. Одни из них были «крепкие постники», другие иноки поражали всех рекордным количеством совершаемых ими ежедневно земных поклонов и т. п. Феодосии — первый игумен монастыря ел сухой хлеб и щи без масла. Он никогда не мыл тела, и только, в редких случаях, мыл лицо и руки. Одежду носил ветхую, всю в заплатах. В знойные ночи Феодосии выходил обнаженный на болото; комары тучами впивались в его тело, а он «спокойно прял волну и целую ночь пел псалтирь».
Некоторым инокам Печерской Лавры показалось недостаточным исполнение обычных монашеских подвигов, они изобрели подвиги «чрезвычайные». Один из них затворился в пещере и, прожив в ней никуда не выходя семь лет, прослыл «затворником». Этот подвиг вызвал массовое подражание. Другой провел «в затворе» двенадцать лет и, рыдая день и ночь, накопил целый сосуд слез. Был подвижник, который на время великого поста закапывал себя по грудь в землю. Еще один, ходил зимой в протоптанных сапогах. Он стоял в протоптанных сапогах всю службу. Ноги его примерзали к каменному полу церкви, а он не шевелил ими, пока не отпоют заутреню. Все эти необычайные люди с их бесподобными «подвигами» влекли в монастырь толпы любопытных. Каждое такое самоистязание, каждая извращенность немедленно окружались ореолом «святости» и «угодничества», истолковывались особой близостью к небу и давали
