толще воды, тем более, был хорошо виден. И движущиеся светлые фигурки «второй группы захвата»... Вот, они, постепенно уменьшаясь в размерах, поплыли к мини-субмарине… Исчезли внутри ее корпуса… Страшно долго отсутствовали… Появились. Теперь этих фигурок было не шесть, а десять, и они быстро двигались к серебристому шару… Прошло меньше, чем полминуты, когда они достигли цели и…
…Снимать стало нечего, и Дженифер выбралась из воды обратно на рафт. А папуасы, оказывается, развлекали Орлет какой-то историей.
- …Все остыло, и остался маленький остров вокруг кратера, - объясняла Утти, - Дожди наполнили кратер, и в центре стало почти пресное озеро с крошечными островками. Пресная вода в Малом Северном Тонга-Фиджи, это ценность, поэтому остров назвали «Oua-o-oaoa-ua». Это значит: «Гора счастливого дождя». Он в полста милях восточнее атолла Номуавау.
- Хэй, Орлет, - встряла Йоко, - попробуй выговорить: Oua-o-oaoa-ua.
- Сейчас… Оууаууа… Черт!... Оуаоауа… Черт!
- Не парься, гло, - весело сказал Эвбо, хлопнув ее по колену,- На пинджин этот остров называют просто «Tin-Can». В смысле: место, где можно наполнить жестянки водой.
- …На Тин-Кен жило семей двести, и на Номуавау примерно столько же, - продолжала Утти, - и если какие-то проблемы, то всей толпой переезжали пожить туда или туда. Канакский обычай, прикинь? А когда Фуопалеле стал народным героем революции…
- Что за история? - поинтересовалась Джени.
Пак Хва похлопала ладонью по дыхательному аппарату.
- Про то, почему этот ребризер называется «тотакиа». Его придумал король Фуопалеле Татокиа, с атолла Номуавау. Кроме того, что он король, он еще преподает прикладную механику в Техническом колледже Тин-Кен. А прикинь: когда он пошел лейтенантом в Народный флот, ему было уже 27 лет, но он читал по слогам и считал, загибая пальцы.
- Талантливый дядька, - оценила Дженифер, - А я весной встречала фамилию Татокиа в репортаже про Молуккскую войну. Но имя там другое. Кажется Хена-Офо.
- Хенаоиофо Татокиа, сын Фуопалеле, - сказала Утти, - Его, как бы, второй раз заочно обвинили в геноциде, в Гаагском трибунале. Прикольно! Первый раз его обвинили за войну 20-го года в Конго-Заире, и тогда в его батальоне был Гдук. Второй раз, в этом году, за освобождение Южных Молуккских островов, и тогда в его бригаде были мы с Эвбо. А потом мы с Гдуком познакомились на католическом фестивале в Париже.
- Вам кажется, что обвинение в геноциде, это прикольно? - удивилась Дженифер.
- Прикольное совпадение, - уточнила папуаска, - А про геноцид, это фигня. Про Конго спроси Гдука, а на Молукка-Саут мы просто зачистили колонизаторов-исламистов.
Дженифер Арчер покачала головой, и осторожно заметила.
- В статье написано о сожженных деревнях и десятках тысячах убитых мусульман.
- Ну, не знаю, - спокойно ответил Эвбо, - В деревнях мусульмане, обычно, аграрные социалисты, «асвади». У них тоже есть бог по имени Аллах, но у них нет шариата и арабского корана. Они не исламисты, и мы их вообще не трогали. А исламистам мы предлагали добровольно депортироваться в Индонезию. Мы давали им бесплатный транспорт и кое-какие деньги. По инструкции, мы ликвидировали только упертых.
- По-моему, Джени, это правильно, - вклинилась Орлет, - Если бы у нас в Австралии полиция сделала то же самое, то я была бы двумя руками за. А ты?
- Я… Я даже не знаю. С одной стороны, преследовать людей из-за религии…
- Исламисты как раз с этой стороны, - перебила Йоко, - поэтому, с ними невозможно существовать ни в каком пространстве. Или они, или все остальные, прикинь?
Дженифер бросила короткий взгляд на Орлет, и снова покачала головой.
- Ну, на фиг, эту политику… Утти, ты рассказывала про ребризер Татокиа.
- Ага! – папуаска с готовностью кивнула, - Все знают, что человек вдыхает воздух, в котором 21 процент кислорода, а выдыхает смесь, где кислорода 16 процентов. Наши легкие поглощают только 5 процентов кислорода. Значит, когда мы берем с собой акваланг, закачанный смесью типа воздуха, то полезная доля там всего 5 процентов. Остальное мы выдыхаем без толку. Вопрос: почему бы не брать кислород, которым обогащать дыхательную смесь, при рециркуляции? Выигрыш в объеме в 20 раз!
- Это понятно, - Орлет кивнула. – Я читала всю эту агитацию против аквалангов и за ребризеры. Но не спроста за полтораста лет существования и того, и другого, все же, дайверы выбирают акваланг. Я молчу, что ребризер дороже. Ладно. Хуже то, что он значительно сложнее, и он непредсказуем. Он может тебе такого накачать в газовую смесь, что потом год будешь лечиться, если вообще выживешь.
Утти и Эвбо подняли руки вверх, как будто сдавались в плен, и Утти продолжила.
- Все четко, гло! Сложность, непредсказуемость, да еще химический поглотитель углекислоты. В общем, жуть. Так было, пока за дело не взялся Фуопалеле. У него реальный талант: собирать команду, чтобы упростить и обезвредить какую-нибудь машинку. Для начала, он объявил дюжину проа-конкурсов на всякие такие штучки. Конечно, он потратил серьезную сумму, но зато, получил контакты с экспертами по разным ракурсам этой задачи. И в начале этого года – бац! Получилось решение.
- А в чем там фокус? – спросила Орлет.
- Жидкий газообменный полимер, - ответила Утти, - Типа, как ионообменная смола в фильтрах для воды, только тут для газа. По ходу, это, как бы анти-легкое. Легкое поглощает кислород, выделяет углекислоту и не трогает нейтральный газ. А этот газообменный полимер делает все наоборот.
- Между прочим, - гордо добавила Хва, идея про такой жидкий полимер вбросила моя кузина Пак Хики, когда она придумала аквапак. Джени, мы тебе рассказывали, ага! А Фуопалеле Татокиа только развил эту идею.
- Пак Хики, - заметила Йоко, - сама говорила, что эту идею подсказал Тсветан Желев, болгарин, биофизик, с которым она кувыркалась на Понпеи.
- И что это меняет? - невозмутимо ответила Хва, - Склеить мужчину, с которым, если покувыркаться, то можно подцепить толковую идею, это тоже талант!
- По ходу, так, - согласилась Йоко, - И, кстати, моя кузина Оками Лэйте, у которой было «отлично» по физхимии в колледже, сказала: такой газообменный полимер придумал не Тсветан Желев, а два японца, доктора Наито и доктора Йокояма в 1975 году!
- Вся генетическая линия Оками, это жуткие этноцентристы, - наябедничала Хва.
Кореянка и японка синхронно повернулись друг к другу, оскалили зубы и убедительно зарычали. Орлет рассмеялась и спросила:
- Это та Лэйте, к которой я здесь вписалась?
- Ага, - подтвердила Йоко, - Она мне прожужжала про тебя все уши, когда вы с ней стакнулись по интернет. Типа, ты классная, ты бакалавр по coolhunting, и ныряешь, и вообще… 20 фунтов против хвоста селедки, что Лэйте уже пригласила тебя в dobu.
- Пригласила. Но я не успела понять, что такое «dobu». Подвернулась эта авантюра, и Лэйте сказала: лети, не пожалеешь, будет прикольно…
- Ага! Видишь: прикольно! А «dobu» - это, типа, домашнее партнерство фриланскров.
- А как это переводится с японского? – спросила Орлет.
Йоко расхохоталась, хлопая ладонями по палубе рафта.
- Прикинь, гло: на японском «dobu», это анаграмма от самурайского «budo», и можно перевести «dobu», как «путь воина наоборот», или, «анти-самурайский принцип». Но, вообще-то, это просто аббревиатура от английского «domestic business». А Лэйте уже показала тебе виллу?
- Нет, я успела только бросить сумку в ее micro-flat в кампусе Асор, а потом мы сели поболтать за чашкой какао, и тут – звонок…
- Короче, - перебила Йоко, - Лэйте сляпала четкую виллу на Малоте-кей, на северном барьере. Пять миль к северо-западу от Асора, и две мили к востоку от ВПП Делесаг.
- Малый тагбот с аукциона конфиската, - уточнила Хва, - реальная вилла, с донжоном.
- Хэх! - произнес Эвбо, - а кто первый придумал делать виллы из кораблей на мелях?
- Не знаю, - Йоко пожала плечами, - По ходу, кто-то еще до революции. Малые суда садились на мель и команды их бросали. Типа, стаскивать дороже. А местные...
