- Спасибо! – объявил пассажир, и включил профессиональную TV-камеру.
----------------------------------------------------------------------
01 декабря. Au-interstellar info. Aotearoa-NZ.
Продюсер Иден Блай – о гипер-фестивале и не только.
«Красное солнце, черная свастика».
----------------------------------------------------------------------
Привет всем любителям фольк-кино, и вообще всем любителям позитивного экстрима. Сейчас вы видите на экране фестивальный супер-проа «Bandeira da liberdade», который традиционно приходит в лагуну Кваджалейн четыре раза в год для проведения гипер-фестивалей с тем же названием. «Знамя свободы» в переводе с lifra. Оценить размеры супер-проа можно несколькими способами. Например, просто посмотреть на обычные катера и яхты вокруг. Они рядом с ним кажутся мошками, верно? Любителям футбола понравится другое сравнение: на каждом из трех ярусов BDL могло бы поместиться 8 футбольных полей. И для любителей истории: парой поплавков для супер-проа служат японские 200-метровые боевые корабли времен 2-й мировой войны: линкор «Нагато» и авианосец «Сехо», поднятые со дна и переделанные несколько лет назад.
Итак, тема 2-й мировой войны. К этой теме обращена кино-эпопея «Красное солнце, черная свастика» скандинавской студии «Scandia-Screen». Ветераны гипер-фестиваля полагают, что это самый скандальный фильм, когда-либо выходивший на экран этого международного форума, где демонстрируются киноленты, запрещенные к прокату в большинстве стран мира. Одна из номинаций гипер-феста так и называется: «самый запрещенный фильм сезона». Жюри оценивает и количество запретов, и авторитет запретивших инстанций. Высоко котируется судебный запрет в странах Британского содружества. Много баллов дают за аналогичный запрет в Евросоюзе и в США, и за объявление фильма криминальным в международном трибунале по правам человека. «Красное солнце, черная свастика» вышел за рамки этих категорий: на Специальной сессии Генеральной Ассамблеи ООН, посвященной эскалации вооруженных морских конфликтов в Юго-Восточной Азии, этот фильм объявлен (цитирую) «актом военно- информационного терроризма и преступлением против мира и безопасности».
Понятно, что после такой оценки, фильм получил гран-при гипер-феста BDL, но что побудило Генеральную Ассамблею ООН дать этой альтернативно-исторической кино-эпопее такую беспрецедентную характеристику? «Красное солнце, черная свастика» начинается с весны 1945 года. Япония и Германия терпят поражение за поражением. Фактически, исход войны предрешен. Западный Альянс и Советский Союз добивают проигравших. Это показано как голые факты, без привычного этического оправдания необходимостью борьбы с мировым злом. Империю Ямато и Третий Рейх, по версии фильма, уничтожают не потому, что они преступны, а потому, что они слабее, чем их военно-политические конкуренты. С точки зрения ООН (созданной именно странами победителями той войны), это уже политическое богохульство. Но это только начало.
В альтернативно-исторической хронике фильма, после разгрома германского флота в Атлантике, офицер-ас «Люфтваффе», Фриц фон Гелтинг, перелетает через Северный полярный круг в Японию, которая пока еще сопротивляется. Там, при поддержке двух императорских офицеров, японца Укага Тоси и манчжура Фан Ланпина, он убеждает Генеральный штаб изменить стратегию и, вместо плана «Тэн-Го», который в реальной истории привел к фатальному поражению в битве за Окинаву, реализовать нечто иное, вокруг чего и крутятся дальнейшие события на экране. Ставка делается на субмарины-авианосцы, уникальный для того времени тип кораблей, имевшийся лишь у Японии. Эскадра подводных кораблей выходит в море в конце августа, когда уже разбомблены Токио, Хиросима и Нагасаки… Последние два города – атомными бомбами. Кажется, шансов уже нет. 2-го сентября трое офицеров (германец, японец и манчжур, ставшие, кстати, друзьями) узнают о капитуляции Японии и, решают продолжить борьбу под флагом Манчжурии - Манчжоу-Го, или (по-китайски) Цин Чао. Эскадра атакует уже несколько расслабившийся флот Альянса в нескольких точках акватории вдоль 20-й параллели, от Гавайев на востоке до Тайваня и Филиппин на западе, в центре которой расположены скопления мелких тропических японских островков, примыкающих к скоплениям таких же островков северной Океании. Начинается крайне ожесточенная партизанская война на море. Обе стороны считают своих противников выродками, и, внимание! У каждой из сторон есть для этого серьезные объективные причины. Для манчжуров (будем называть их так, поскольку так в фильме) англо-американцы, это исполнители бомбардировок германских и японских городов. Для англо-американцев, манчжуры – это исполнители расовых зачисток и создатели лагерей смерти.
В начале автор не показывает своих симпатий ни к одной стороне, но когда начинается партизанская война, симпатия как-то незаметно оказывается на стороне манчжуров. Они защищают то, что еще осталось от их родины… или (для Фрица фон Гелтинга) новой родины. Они не носители японского или германского нацизма, они просто солдаты, и просто люди. А их противник продолжает следовать идеологии, которая дана в фильме словами Фан Ланпина: «Англо-американцы верят, что их государство, это рука самого жадного небесного бога. Эта рука будет грабить нас вечно, если мы ее не отрубим». В пространстве фильма данная реплика обоснована видеорядом… Документальным, что характерно. Вообще, в фильме много документальных вставок - там, где они уместны.
Фильм уводит войну из плоскости спора двух разбойничьих группировок в плоскость спора одной группировки с людьми, которые защищают свою свободу. Когда войска Альянса теряют противовес в виде гораздо более гнусной германо-японской оси, они одновременно теряют и этическое оправдание для своих действий на чужой земле. Это второе политическое богохульство. Англо-американские солдаты, которых, согласно сложившейся традиции надо чтить, как освободителей, представлены бездумным и безвольным инструментом кучки жадных негодяев из Вашингтона и Лондона. Когда капитан Пол Рэйн, говорит: «мы защищаем свободу и демократию, это наша работа», после чего отдает приказ сжечь вместе с жителями городок на островке Чиноджима, поддерживающий партизан, кажется, что автор расставил точки над «i». Хорошие манчжуры против плохих янки. Но не тут то было. Командор Укага Тоси устраивает химический авиа-налет на Гонолулу, а получив рапорт о тысячах жертв среди мирных жителей, цинично заявляет: «На войне нет правых и виноватых. Есть победители и побежденные. Если янки победят, то они объявят нас бандой подонков. Но, если мы остановим янки, то они признают нас честными солдатами, несмотря на тысячи или миллионы своих мирных граждан, отравленных газом».
На этом этапе симпатии и антипатии меняют полярность, но ненадолго. Когда англо-американские войска берут заложников-японцев и расстреливают их в ответ на атаку партизан против военного объекта на Окинаве, зритель уже начинает ненавидеть обе воюющие стороны. Кажется, этого и добивались авторы фильма… Но, нет. Несколько позже, когда Укага Тоси оказывается формально прав, и Альянс идет на переговоры о признании «Островов Нансэй-Манчжурия», обе вооруженные стороны, как-то вдруг перестают быть кровавым зверьем, и начинают вести себя, как нормальные люди. Эти хорошие парни всегда готовы прийти на помощь мирным жителям, и тут авторы даже переборщили с сахарным сиропом. Слишком трогательно, хотя - дело вкуса. Финальная сцена: удаляющийся к горизонту флаг на мачте последнего крейсера Альянса и фраза манчжурского командора: «Нам не пришлось погибнуть в бою, и теперь надо как-то учиться жить», звучит слишком патетично. Видимо, авторы хотели подчеркнуть свой принципиальный отказ от декларации какой-либо морали перед словами «The end».
Такой финал – это третье политическое богохульство, однако формально этот фильм приравняли к военному терроризму вовсе не за это, и даже не за странные (чтобы не сказать фантастические) совпадения между этим сценарием и недавней октябрьской войной, приведшей к появлению морской манчжурской республики Фую-Цин-Чао. Основные обвинения к авторам: пропаганда войны, воспевание фашизма, и призыв к попранию общечеловеческих ценностей, признанных международным сообществом. Данное обвинение построено на единственной фразе Фрица фон Гелтинга: «Любые надежды на взаимопомощь и солидарность между народами, это самообман, так что единственная наша надежда, это подготовка к новой мировой войне, с невиданными средствами разрушения колоссальной мощи, которые вызовут у народов ужас одной только возможностью своего применения»… Вы почувствовали дух антигуманного милитаризма, о котором говорится в резолюции Генеральной Ассамблеи ООН?
Я лично не почувствовал. Дело даже не в том, что позиция автора не эквивалентна позиции кино- героя, а в том, что фраза фон Гелтинга грубо вырвана из контекста, в котором она смотрится совершенно нормально и разумно. Фон Гелтинг говорит о неизбежном конфликте при дележке мира между Альянсом и
