Помощник госсекретаря потер ладонями глаза, и тяжело вздохнул.
— О какой сумме идет речь?
— Дефицит инвестиционного проекта — ответил Амазилло, — это 75 миллионов долларов. Далее, в течение недели я должен выплатить полевым командирам по 40 миллионов, и закупки фуража, топлива, эквипмента, и вооружений на эту неделю обойдутся еще в 80 миллионов. Кроме того, нам необходимы современные мобильные системы ПВО, а их трудно найти на рынке. Я уже сообщал об этом в штаб операции.
— ПВО? — удивился адмирал, — Зачем? У диктатора Лерадо нет современной авиации!
— Это вам только кажется, — сказал Жоа Рулета, — а на деле она есть. Вспомните гибель третьего авиатранспорта над островом Юнона, вспомните гибель десантного корабля, вспомните взрывы на нефтяном комбинате на Санта-Крус, Виргинские острова.
— В этих трех случаях, — вмешался генерал, — действовала фермерская авиация, кое-как переделанная для боевых целей. Мы просто не были готовы. Это не повторится.
— Ну, раз вы обещаете... — скептически проворчал команданте Зим.
— Это вполне надежные разведданные, – отрезал Дениэлс, — так что давайте вернемся к переброске инструментов для разминирования.
— Давайте, — Амазилло кивнул, — если вопрос о названных мной суммах решен.
В переговорах возникла пауза. Помощник госсекретаря положил на стол калькулятор, потыкал в клавиши, потом достал из кармана платок, и вытер вспотевший лоб.
— Мистер Бразоларго, речь идет о 235-и миллионах долларов. Это серьезная сумма.
— Я знаю, мистер Риверколд. Если вам не по карману серьезная война, то так и скажите. Никаких проблем. Мы переключимся на другого заказчика, у которого есть деньги.
— Спокойствие, мистер Бразоларго, — мягко произнес Дениэлс, — господин помощник госсекретаря дает вам понять: решение финансового вопроса потребует некоторого времени. Запаситесь терпением.
— У меня сколько угодно терпения, — ответил Амазилло, — а вот у бойцов его нет совсем. Деньги нужны в течение недели, иначе они покинут позиции.
Дениэлс посмотрел на Бифорда Риверколда. Тот опять вытер пот со лба и произнес:
— Ладно. Я решу эту проблему так или иначе. Давайте вернемся к разминированию.
— Нам, — добавил адмирал, — нужен контроль над Порт-Роал через три дня.
— Тогда, — сказал капо Жоа Рулета, — рабы нужны мне через 30 часов, не позже.
— Пеоны, — педантично поправил альтернативный президент Агренды.
— Ситуация понятна, — сказал генерал, — мистер Бразоларго, вы можете завтра к вечеру перегнать пеонов на авиабазу Скриг миротворцев ООН в Сенегале у границы с Бисау?
— Да. Я знаю этот аэродром. Он прямо на берегу океана. Я прикажу перевести пеонов морским путем и выгрузить там рядом с береговым постом авиабазы.
— Отлично, тогда вопрос решен. Мы перебросим их двумя транспортными «Galaxy» на Барбадос, в аэропорт Грэнтли. Вы знаете, где это?
— Да. На южном берегу. Это удобно. Мы подгоним туда самоходные баржи, и примем пеонов у ваших солдат на маневровом причале, в полукилометре от главной полосы.
— Мы договорились, — генерал улыбнулся.
— Что-то я не уверен, — произнес адмирал, что можно впихнуть в каждый «Galaxy» по тысяче человек. Там по сертификату 270 мест.
— Мы возьмем грузовой вариант, – пояснил генерал, — по сертификату 120 тонн груза. Тысяча человек весит намного меньше. А как их впихнуть, там сообразят. Контингент миротворцев в этой зоне эфиопский, а в Эфиопии торговля людьми в порядке вещей.
— Минутку! – вмешался Риверколд, — ладно, эфиопы в Сенегале. Но на Тобаго наши американские парни. Вы уверены, что нормально поручать им конвоирование рабов?
— Пеонов, — с обычной педантичностью поправил Амазилло.
— Да, конечно, пеонов... Так, вы уверены, генерал?
— Я уверен, сэр... — тут генерал сделал многозначительную паузу, — что сейчас у нас нет времени миндальничать. Есть боевая задача, и она должна быть выполнена.
— Я надеюсь, мистер Бразоларго, — добавил Дениэлс, — что ваши люди уберут за собой остатки инструментов после разминирования.
— Мы уберем? – спросил Амазилло, поворачиваясь к Жоа Рулета.
— Без проблем, — ответил партизанский капо, — после разминирования, мы погрузим на самоходные баржи и оставшихся пеонов, и трупы. Отойдем подальше в море, и просто выбросим трупы за борт.
— Там, — заметил адмирал, — противопехотные мины типа «стеклянный ежик», а значит, будут, в основном, не убитые, а раненые. Я думаю, надо иметь это в виду.
— Да, я в курсе про «ежиков». Мы там воюем, так что все видим. Не беспокойтесь, мои ребята отлично умеют делать убитых из раненых.
— О, боже... — тихо произнес помощник госсекретаря и снова вытер лоб платком.
Следующий полдень.
Море между Гаити — Тортугой и Восточными Багамами.
Борт яхты-катамарана «Capybara».
Как и следовало ожидать (с учетом военной нагрузки предыдущих дней), Юл Фоске и Маргарита Кларион провалялись в койке дольше всех, и выползли на палубу за час до полудня. Ослепительное солнце торчало в центре неба, выцветшего до почти полной белизны с легким лазурным оттенком. По прозрачно- изумрудной воде лениво катились слабые пологие волны.
Посреди носовой площадки, на надувном шезлонге одиноко сидел совершенно голый меланезийский германец Вулф Леман, и курил длинную трубку, на вид очень старую.
— Доброе утро! – поприветствовал его Фоске.
— Ты не зажаришься? – заботливо поинтересовалась Рита.
— Доброе, — откликнулся он, помахав дымящей трубкой, — нет, не зажарюсь. Привык.
— А где остальные? – спросил Фоске.
— Докладываю сэр, что Кави на крыше надстройки под навесом думает, чем развлекать LGBT — тусовку на острове Игуана. Мы начнем работать с нашим «Smilesky-Vi» в полдень, и к трем часам дня будем готовы начать трансляцию. От выдающегося гомо-неопостфутуриста Ивора Тюра ждут чудес при первом же выходе в эфир. Кави как раз изобретает чудо, и так увлеклась креативом, что, сбежала от меня на крышу...
— Не ври, пожалуйста! — раздался сзади и сверху мягкий тенор эскимосской метиски, — я просто не могу думать под полуденным солнцем. Я по натуре ночной мыслитель, но в данный период жизни ночью мыслить не получается или из-за секса, или из-за сна.
— Она всегда так умничает, — прокомментировал Леман.
— У тебя фашистские предрассудки по отношению к женщинам, — откликнулась Айви.
— У меня такой генезис. Зато, после трансляции, я нырну до дна, и достану тебе самое красивое из всего, что там найдется. Это будет сюрприз.
— Ладно, тогда я не буду на тебя дуться. Можешь болтать дальше.
— Ясно, мэм. Так вот: Ивор и Джем плавают за кормой. Ивор разжигает свой талант.
— Ага, — сказала Рита. — А ты просто так куришь, или тоже думаешь о деле?
— Я размышляю о плюсах и минусах кое-какого оружия для африканских рабов.
— Machete? – предположила она.
— Snork, — ответил он, и пояснил, — это аббревиатура от германского «Schnorchel».
— Ха... Это в смысле, дыхательная трубка для плаванья с маской?
— Да. Дыхательная трубка плюс пол-литровый мини-акваланг класса «Spare-air». Как жестянка с пивом. Сжатого воздуха там хватает на 5 минут дыхания. Обычно, такие баллоны – резервные, если дайвер немного не рассчитал. А кое-кто придумал делать дешевые штуки такого типа для совсем любителей,
