— Да. И вы минуту назад, фактически, сказали то же самое.
— У меня интуиция, мистер Штомек, а у вас? Тоже интуиция, или что-либо большее?
— У меня, мистер Линн, есть исторический анализ. Вы слышали о линии Хрущева?
— Хрущев? – переспросил бизнесмен, — Советский диктатор времен Холодной войны?
— Да. Как известно, он планировал масштабное вторжение в Карибский регион, и его целью было формирование плацдарма для ракетного удара по США.
Линн переглянулся с помощником госсекретаря США. Тот кивнул.
— Все верно. Куба. Карибский кризис. Агрендский коридор. Но это было давно.
— А нефтяные платформы у вашего побережья? — спросил Штомек, — это давно?
— Гм... Я не вижу связи, мистер Штомек. Там был просто террористический акт.
— Там были крылатые ракеты, — поправил шеф Интерпола-2.
— Любительские крылатые ракеты, — встречно поправил помощник госсекретаря, — мне прислали экспертное заключение. Речь идет о миниатюрных реактивных самолетиках, наподобие того, на котором в одиночку летает Джеймс Бонд в фильме «Octopussy», но вместо Джеймса Бонда тут были контейнеры с зажигательной смесью. Вот и все.
— Мистер Риверколд, — с сарказмом произнес Штомек, — скажите, а что произошло бы в случае, если бы вместо этих контейнеров были другие, с ядерным зарядом?
— Но это же смешно! — помощник госсекретаря всплеснул руками, — откуда у каких-то Антильских террористов ядерные заряды?
— Чтобы ответить на ваш вопрос, — сказал шеф Интерпола-2, — надо добыть хотя бы один образец био-водородной бомбы. Пока мы имеем только разрозненные данные о картине взрыва, но практически ничего не знаем о конструкции этого оружия.
Риверколд, не ожидавший что риторический вопрос о ядерных зарядах будет воспринят собеседником, как содержательный, подавленно замолчал. Наггерт посмотрел на него с нескрываемым подозрением.
— Мистер Риверколд, это правда? У ваших спецов нет образца био-водородной бомбы?
— Пока нет.
— Вот как? Тогда какого черта они говорят, будто уверены, что это не ядерная бомба?
— Есть косвенные данные, мистер Наггерт. По мнению экспертов, этого достаточно.
— А по-моему, — сказал Линн, — этого совсем не достаточно. Дайте нам видеозаписи, на которых есть эти взрывы. Мы спросим у наших экспертов, что они думают. А теперь, давайте вернемся чуть назад. Мистер Штомек, что вы говорили о линии Хрущева?
— Линия Хрущева, — ответил шеф Интерпола-2, — состояла из двух сегментов. Первый – западно- африканский, включал линию побережья от Западной Сахары на юг, через Сенегал до островов Ора-Верте и обеих Гвиней: Бисау и Конакри. Там создавались военизированные марксистские режимы. Второй сегмент — Карибский, от Венесуэлы, через Агренду на север, по всем островам цепи с поворотом на запад, вдоль северных Виргинских островов, до Гаити и Кубы, и далее, на юг до Никарагуа.
— Мы как раз на этой линии, — проворчал Наггерт, — между Виргинами и Кубой.
— Да, — подтвердил Штомек, — благодаря профессиональным действиям разведслужб и военных контингентов Западного Альянса, удалось пробить бреши в линии Хрущева. Следствием этого была победа в Холодной войне без прямого ядерного конфликта.
— Тогда к чему этот рассказ? – спросил Линн.
Шеф Интерпола-2 кивнул в знак того, что понял и признал разумность вопроса.
— Казалось бы, тема закрыта. Но, дело было брошено незавершенным. Линия Хрущева сохранилась. В ней пробиты бреши, и только. Завтра, или даже сегодня, какая-то сила может быстро восстановить эту линию, и тогда...
— Какая сила? – перебил Наггерт, — Китай?
— Нет, — Штомек покачал головой, — вряд ли.
— Тогда кто? Венесуэла? Россия? Иран?
— Тоже нет. Это маргинальные страны, а такой военный проект для серьезного игрока. Скорее всего, это одна из продвинутых стран нашей же собственной коалиции.
— Абсурд! – воскликнул помощник госсекретаря.
— Позвольте, я договорю. Это страна, для которой Западный мир является чужим. Это страна, элита которой недовольна своим низким геополитическим статусом в Альянсе, связанным с предыдущим военным поражением. Наконец, это страна, испытывающая серьезное внутреннее демографическое давление на грани социального взрыва.
— Япония? – неуверенно предположил Линн.
— Такова рабочая версия, — ответил Штомек, — Я не могу исключить, что японский след является чьим-то прикрытием, однако некоторые факты...
Он извлек из кармана несколько фотоснимков и разложил на столе как пасьянс.
— ...Эти семь граждан Японии совершают кругосветное путешествие на самодельной круизной яхте «Фукурю-Мару». Яхта названа в честь рыболовной шхуны, которая при термоядерных тестах на Бикини в 1954-м попала под радиоактивный шлейф. Экипаж получил лучевую болезнь с ответствующими последствиями, а знаменитый Дзюндзо Ватанабэ написал об этом поэму «Ненависть». Недавно поэма положена на музыку.
— Домыслы, — заявил Риверколд.
— Что конкретно домыслы? – спросил Штомек, — Тест на Бикини? История с «Фукурю-Мару»? Поэма? Или эта новая «Фукурю-Мару», которая, двигаясь на восток, прошла Багамы — когда оттуда взлетели любительские ракеты к нефтяным платформам около побережья США, острова Теркс-и-Кайкос — когда аэропорт Провиденс был уничтожен ракетой с био-водородным зарядом, и северный виргинский островок Анеката – когда самолет Карстена Алтманберга по непонятной причине упал в море.
— На что вы намекаете? – спросил помощник госсекретаря.
— Я просто спросил: что из этих фактов вы считаете домыслами?
— Ну... — произнес Риверколд, задумчиво разглядывая фотографии.
— Я добавлю, — сказал Штомек, — что спонсор этих семерых японских яхтсменов, фирма «Takido Domo», имеет довольно сложную историю и неоднозначную репутацию.
— Никогда нельзя доверять японцам, — констатировал Линн.
В этот момент в комнату быстрыми шагами вошел офицер Дениэлс.
— Я все выяснил. Самолет разрушился в воздухе, вследствие контакта с неопознанным летающим объектом над акваторией между островками Анеката и Анквилла.
— Это — сказал помощник госсекретаря, — называется просто: «сбит ракетой». Вы видите фотографии на столе? Ракета могла быть запущена с этой яхты. Сегодня, же задержите семерых чертовых японцев, и пусть их допросят, как следует. Немедленно отдайте все необходимые распоряжения. Завтра в это же время у меня должен быть результат.
— Да, сэр, — ответил офицер NSA, открыл ноутбук и начал строчить приказ.
— Мистер Риверколд, вы слишком торопитесь, — твердо сказал шеф Интерпола-2.
— Что? О, черт! Вы сами только что доказали, что это проделки японцев!
— Я выдвинул версию, и я уточнил: японский след может быть чьим-то прикрытием.
— Оставьте это для кабинетных игр, мистер Штомек!... Дениэлс вы закончили?
— Минуту, сэр, — ответил тот, щелкнул значок «send», и отправил составленный приказ.
— Отлично. Тогда перейдем к проблеме миссии ООН и вице-директора Байгона. Как правильно отметил мистер Хаддари, мы обязаны что-то сделать.
Генеральный референт Совбеза выразительно поднял руки и растопырил пальцы.
— Мы обязаны не что-то сделать, а обеспечить безопасность миссии, извините за такую резкую поправку. Речь идет о смертельной опасности, вы понимаете, мистер Дениэлс?
— Да, мистер Хаддари. А что требуется от меня?
— Как – что? Отправьте туда своих коммандос «SEAL-s» или «CAT-s» или кого-то еще!
— Извините, но... — офицер NSA повернулся к помощнику госсекретаря США, — мистер Риверколд может подтвердить: у нас связаны руки. После террористической атаки на нефтяные платформы, Конгресс изменил свое отношение к «Моральному аргументу».
