партийные функционеры, начавшие произвол по отношению к крестьянству и остановленные статьей Сталина «Головокружение от успехов», продолжили его вновь в 1937 году. В период проведения операций по очистке страны от уголовных и социально опасных элементов они тоже проявили жестокость, действительно осудив невиновных людей. В числе этих «перегибщиков» были партийные функционеры, руководители троек в регионах: в их числе Варейкис, Евдокимов, Кабаков, С. Косиор, Криницкий, Постышев, Хатаевич, Эйхе, Яковлев и другие члены ЦК, а также сотрудники НКВД, о которых речь пойдет ниже. Все они были репрессированы в 1938–1940 годах.
Однако следует напомнить, что дела «проштрафившихся» руководителей членов партии до передачи в органы НКВД рассматривались на заседаниях Комиссии партийного контроля, избранной на XVII съезде ВКП(б) в1934 году в составе:
Именно эти партийцы решали судьбу своих коллег, передавая их дела в НКВД, и если были без оснований осужденные члены партии, то члены Комиссии партконтроля в первую очередь виновны в совершении злоупотреблений. Однако антисталинисты проклинают вождя не за уничтожение всего лишь сотни с небольшим партийных чиновников, которых Хрущев реабилитировал в 1956 году. И даже не за осуждение около
Они ненавидят вождя и не за «массовые репрессии»! Это лишь удобный предлог для очернения нашей истории. В принципе «критикам» Сталина совершенно неважно, сколько людей было репрессировано в 1937–1938 годах. Об этом свидетельствует гротескное преувеличение количества жертв репрессий, когда число выселенных кулаков с 1,4 миллиона вульгарно завышается до 14 миллионов, а численность заключенных ГУЛАГа преувеличивается до 50 млн.
До публикаций Земского более полусотни лет никто даже не пытался разобраться с действительной статистикой, и это выглядит как некий фарс. Впрочем, как можно судить о том, справедливо или нет был осужден человек, если даже неизвестно, за что его осудили? Кто дал на него показания? Кто дал санкцию на арест? Кто расследовал его дело? Кто выдвигал обвинение? Кто приговорил его к наказанию?
Десятилетиями, говоря с благоговением о «жертвах» репрессий, вроде Косиора, Эйхе, Постышева и других партократах (того же Хрущева), возглавлявших судебные «тройки», никто из родственников осужденных не знал и не знает, что он, может быть, скорбит о палаче, приговорившем его близкого человека. Разве это не абсурд? Все свалили на Сталина.
Но ведь это именно Сталин санкционировал принятие Постановления Совета народных комиссаров и Центрального комитета ВКП(б) «Об арестах и прокурорском надзоре и ведении следствия» от 17 ноября 1938 года, в котором говорилось, что грубыми нарушениями установленных законом процессуальных правил нередко пользовались пробравшиеся в органы НКВД и прокуратуры – как в центре, так и на местах – враги народа.
Они сознательно извращали советские законы, совершали подлоги, фальсифицировали следственные документы, привлекая к ответственности и подвергая аресту
«Органы прокуратуры, – говорилось в постановлении, – со своей стороны не принимают необходимых мер к устранению этих недостатков, сводя, как правило, свое участие в расследовании к простой регистрации и штампованию следственных материалов. Органы Прокуратуры не только не устраняют нарушений революционной законности, но фактически узаконивают эти нарушения».
После принятия этого постановления чиновники, причастные к таким злоупотреблениям, были осуждены и приговорены к различным мерам наказания. Разве это несправедливая мера? Однако принятие такого постановления совершенно не означало, что абсолютно все дела были сфальсифицированы. Тогда в чем причина непонятной ненависти к вождю, когда в ход пускается ложь и клевета? Почему многие десятилетия, в изображении «демократов», 37-й рисуется страшнее Содома и Гоморры, преступнее распятия Христа и ужаснее гитлеровского нашествия. За что «либералы» так ненавидят Сталина, пренебрегая всеми правилами логики и здравого смысла?
Выше говорилось, что, выступая на февральско-мартовском Пленуме ЦК 1937 года, Сталин не призывал к поискам классовых врагов. Однако призыв к разоблачению преступников на Пленуме действительно прозвучал. Такая мысль была высказана в докладе Ежова, но и в нем речь шла не о политических противниках. Напомним некоторые фрагменты его выступления. Говоря о чиновничьей солидарности в наркоматах и ведомствах, он сослался на защиту коллегами на заседаниях Комиссий советского и партийного контроля начальника Главного управления Резиновой промышленности
Причем речь шла не о политических преступлениях в наркоматах и ведомствах. Так, критикуя работу наркома финансов Гринько, которому через Госбанк подчинялся Промбанк, Ежов сообщил, что в Наркомате финансов было «вскрыто» 11 групп, в том числе «20 человек» в Госбанке СССР, которые
Ежов продолжал, что кроме этого: «За 1935/36 г., по нашим подсчетам, расхищено до 7 млн руб… В том числе
На допросе Аркус признался и в «передаче в 1934 году 30 тыс. руб. управляющему Главмолоко… Евдокимову. Ежов пояснил: «По нашей просьбе сидящий здесь т. Сванидзе
Помимо этого НКВД обнаружил множество финансовых махинаций при кредитовании предприятий. Нарком продолжал: «В Госбанке существовала такая система кредитования промышленных предприятий, которую нельзя иначе назвать, как вредительской системой. Без разрешения правительства и партии систематически кредитовались сверх утвержденных планов ряд организаций. Сумма этих отпущенных кредитов превышала 1,5 млрд. рублей. Одному только Наркомпищепрому было отпущено 315 млн руб., которые никак не были запроектированы, т. е. в правительстве этот вопрос не ставился.
Ежов указал, что «
НКВД также обнаружил не менее серьезные хищения в Соцстрахе, подчинявшемся ВЦСПС. В протоколе от 5.11. 1937 г., зачитанном Ежовым, руководитель Соцстраха и член организации правых Котов показал: «Мною широко практиковались незаконные списывания различных сумм, под видом «случайных потерь», «недостач», «нереальной задолженности», «сверхсметных расходов», «убытков» и др. В итоге в течение последних лет разворованы сотни миллионов рублей…»
Ежов пояснял членам Пленума: «Выборочное расследование
