К новой свободе: Либертарианский манифест

последователей. Далеко не случайно, что возрождение австрийской теории совпало с появлением стагфляции и ставшим очевидным поражением кейнсианства. В 1974 году в колледже Ройалтон, штат Вермонт, состоялась первая за несколько десятилетий конференция австрийской школы экономической теории. В том же году сообщество экономистов было поражено присуждением Нобелевской премии по экономике Хайеку. После этого «австрийцы» провели конференции в Хартфордском университете, в Виндзорском замке в Англии и в Нью-Йоркском университете, причём даже Хикс и Лернер дали понять, что отчасти возвращаются к позиции, которой придерживались в молодости. Были проведены региональные конференции на Восточном и Западном побережье, на Среднем Западе и на Юго-Западе США. Публикуются книги и статьи, и, пожалуй, самое важное, появились чрезвычайно способные аспиранты и молодые профессора, связавшие свою научную карьеру с разработкой австрийского подхода, так что в будущем можно ждать результатов его применения.

Деньги и инфляция

Что же говорит о нашей проблеме воскресшая австрийская теория?[2] Прежде всего нужно отметить, что инфляция не является неотвратимой спутницей экономики, что она не может рассматриваться как неизбежное условие роста и процветания. На протяжении большей части XIX века (если не считать периода войны 1812 года и Гражданской войны) цены падали, но при этом экономика росла и полным ходом шла индустриализация. Падение цен не препятствовало процветанию предпринимательства.

Таким образом, падающие цены – это нормальное свойство растущей рыночной экономики. Как же получилось, что сама идея неуклонно падающих цен стала восприниматься как нечто совершенно невозможное, как сказка? Почему в Соединённых Штатах и во всём мире с момента окончания Второй мировой войны наблюдается постоянный рост цен, временами довольно быстрый? До этого быстрый рост цен наблюдался во время Первой и Второй мировых войн, но в мирные периоды они падали даже в ходе великого бума 1920-х годов и очень сильно упали в ходе Великой депрессии. Короче говоря, сама идея инфляции как нормы мирного времени утвердилась только после Второй мировой войны.

Инфляцию часто объясняют алчностью дельцов – в погоне за прибылью они всегда рады накручивать цены. Но разве бизнес стал алчным только после Второй мировой войны? Разве он был менее алчным в XIX веке и вплоть до 1941 года? Почему же тогда не было инфляции? Более того, если бизнесмены в своей неутолимой жадности вздувают цены на 10% в год, почему они останавливаются на этом? Почему они медлят? Почему не поднимут цены сразу на 50%, на 100% или на 200%? Что их удерживает?

Сходное возражение должно быть выдвинуто и против другого распространённого объяснения инфляции: всё зло от профсоюзов, это они добиваются роста заработной платы, а в результате предпринимателям приходится поднимать цены. Однако инфляция известна, по меньшей мере, со времён Древнего Рима, когда никаких профсоюзов ещё в помине не было. К тому же нет свидетельств того, что там, где активно действуют профсоюзы, заработки и цены на соответствующую продукцию растут быстрее, чем в отраслях, профсоюзами не охваченных. А значит, неизбежен всё тот же вопрос: почему бизнес не поднимает цены выше определённого предела? Что позволяет поднимать цены на определённую величину, но ни на полпроцента больше? Если профсоюзы настолько сильны, а бизнес настолько податлив, почему тогда заработная плата и цены не увеличиваются на 50% или на 100% в год? Что их удерживает?

Несколько лет назад инициированная правительством пропагандистская кампания на телевидении подошла к ответу чуть ближе: во всём виноваты потребители, которые со свинской жадностью слишком много едят и тратят. По крайней мере, мы приблизились к объяснению того, что не даёт бизнесу и