убогих обносках, тощие ноги тряско подрагивают при каждом шаге. Плохо было то, что в этом месте завалы никто особо не разгребал. Костяки раскуроченных хрущевок торчали впритык к дороге. А обложившие их кучи бетонного боя, гнутого железа и обломков домашней утвари серыми языками вылезали на щербатый асфальт, сужая и без того неширокий проезд.
– Гудни, – толкнул Глеб водилу в плечо.
Оглушительный рев сирены, когда-то очищавшей путь пожарной машине, поднял стаю ворон, полчища крыс шухнули по сторонам, трехлапая облезлая дворняга упала на пузо и суетливо заползла под разбитую плиту перекрытия.
Бабка даже не вздрогнула.
Либо подстава, либо бабка совершенно глухая, к тому же спятившая. Кому еще придет в голову шарахаться по дороге. Хотя, с другой стороны, в обход здесь раза в три дольше будет.
Из-за плеча вылез Слон:
– Паук, засада! Дави ее!
Водила дернул плечом – отвяжись! Повернулся к Глебу:
– Командир?
– Еще раз.
На этот раз бабка услышала. Обернулась, замерла на миг, заполошно всплеснула руками и заметалась на узкой дороге.
Сзади заржали.
Паук демонстративно нажал тройку на панели рации. Глеб едва заметно качнул шлемом и перешел на тот же канал.
– Глеб, мы как на ладони. Если это подстава – завалят на хрен! Предлагаю дать газу и идти на полной. Успеет бабка – ее счастье. Нет – значит, отжила свое.
Старуху было жалко, но если действительно засада, лягут все, а умирать ему рано:
– Давай.
Мотор взревел, машина с кровожадным рычанием устремилась вперед.
– Клювом не щелкать! Готовность – ноль! – рявкнул Глеб по общему каналу. Базар мгновенно утих. Одновременно щелкнули предохранители.
Старуха все ближе. Движения суетливы, то и дело оглядывается. Попробовала взобраться по горе мусора наверх, оступилась, тяжело упала, неловко ударилась лицом о бетонное крошево, сползла обратно к подножию завала. Беспомощно замерла прямо на дороге у броневика.
Эх, мать! Что ж тебя так не ко времени на дорогу вынесло?!
Рот приоткрылся: дать отбой, остановить грохочущую железом смерть…
А если все-таки подстава?
Глеб медлил. Броневик несся на бабку. Последние песчинки времени с тихим шелестом сыпались вниз, подводя черту под остатком человеческой жизни.
Внезапно старуха легко взметнулась на ноги. Выпрямилась, расправила плечи. Из-под надвинутой косынки дерзко сверкнули небесной синевы глаза. Пухлые губы презрительно скривились…
Не-е-ет! Только не это!
Из бесформенного рукава в раскрытую ладонь выскользнула противотанковая граната. Короткий взмах, и граната, кувыркаясь и подскакивая на колдобинах, полетела под днище машины. Еще миг, и «старуха» рывком содрала с себя бесформенное тряпье и осталась в лохматом городском камуфляже. Из заплечного ранца, который до того прикидывался горбом, торчала пистолетная рукоять укороченного «калаша». Еще миг, и он уже в руках диверсантки. Короткая очередь, и колючий шар-наблюдатель, который вовсю уже высокочастотно скрипел, передавая информацию на базу, разом потерял половину шипов-антенн и две камеры из трех. Спасаясь от пуль, заметался из стороны в сторону. Но еще одна очередь разорвала его пополам, половинки рухнули на асфальт, засыпав его кучей искрящих обломков.
Паук, который до этого все-таки придерживал машину, выжал из движка всю мощь, и броневик, оглушительно ревя, полетел прямиком на «бабку».
Глеб, каждую секунду ожидая взрыва, схватился за пулемет…
И тут рвануло!
Корму машины подбросило. Глеба мотнуло назад-вперед, забрало шлема клацнуло о приклад вырвавшегося из креплений пулемета.
Спустя секунду он пришел в себя, рывком вернул пулемет на кронштейны и бросил взгляд на диверсантку, но там, где она только что стояла, было пусто. Ее он обнаружил уже на полдороге к вершине мусорного отвала. По-обезьяньи легко перелетая с обломка на обломок, она резво взбиралась все выше. А на самом верху, направив гранатомет прямо в лицо Глебу, стояла еще одна фигура в камуфляже.
Ах ты ж!..
– Граната! Наружу! – Вопль Глеба влился в общий хор и в грохот ботинок по железу. Народ спешно вываливался из машины.
Открывая дверь, Глеб повернулся к Пауку. Упав грудью на руль, тот сидел неподвижно.
Черт!
Глеб выскочил, забросил автомат за спину и глянул в сторону стрелка. Как раз в этот момент гранатомет пыхнул огнем, и снаряд устремился к цели. Глеб рванул вдоль машины, пытаясь укрыться за бортом.
Грохот взрыва оглушил. Броневик дернулся, жестко ударил твердым боком в плечо. Несколько осколков ощутимо воткнулись в шлем и жилет.
Спасибо, полковник!
Болью дернуло правую икру. Уже падая, Глеб услышал первые выстрелы. Развернувшись в полете, грохнулся на спину. Тяжелый бронежилет, полученный от Сома, не позволил легко вскочить, удалось лишь перекатиться на живот. Ползком направился к Слону, что, укрывшись за машиной, палил по месту, откуда стрелял гранатометчик и куда уходила диверсантка. Поднявшись на ноги, Глеб перетащил автомат на грудь и пристроился рядом:
– Попал?
– Да хрен там! – досадливо сплюнул Слон и убрал палец со спускового крючка. Понемногу перестали стрелять и остальные.
Глеб, настороженно поводя стволом из стороны в сторону, осмотрелся. Похоже, партизан было только двое.
Вокруг стояла гробовая тишина, и лишь в наушнике слышалось тяжелое дыхание патрульных.
Глеб медленно подошел к двери, через которую вывалился всего несколько секунд назад. Водила, казалось, спал, положив голову на руль. Лицо его было отвернуто к окну. Глеб вздохнул, залез в кабину по пояс и откинул Паука на сиденье…
В забрале зияла дыра, внутри – кровавое месиво. Белые осколки костей розово светились среди ошметков измочаленного мяса.
Еще один отвоевался! Жаль! На этого парня у Глеба были виды. Паук, в отличие от того же Слона, был не таким уж дерьмом, а потому в дальнейшем вполне мог пригодиться. А, да что уж теперь!
Глеб отвернулся, выбрался из машины, еще раз огляделся.
Патрульные, настороженно озираясь, выбирались из укрытий и щелей.
– Ржавый, потери?
– Гриф и Муха. Их еще первым взрывом задело. А вторым…
– Тяжелые есть?
– Нет, в основном царапины и контузии. До больнички дотянут.
– Что с машиной?
Ржавый нырнул под закопченную корму машины. Почти сразу крикнул:
– Задний мост накрылся!
Глеб перешел на канал базы:
– Седьмой – Ноль первому.
– Первый на связи. – Голос Сома глух и невнятен – опять, сволочь, дрых.
– Попали в засаду. Потери – трое двухсотых и транспорт. Остальные легкие – до базы дотянут.
