Я представил, как он матюками (а может и добрыми ласковыми словами, кто знает?) поднимает «на крыло» своих тяжеловесов, и улыбнулся. Примерно через две минуты из динамика снова послышался голос Фокса:
— На «стодвенадцатую» уже поехали, на «девяностую» «камаз» пока послали, а «большой» только минут через пятнадцать готов будет.
— Спасибо, камрад — это обращение я подцепил у кого-то из старых Следопытов и иногда употреблял его к месту и не к месту.
— Да не за что пока, — буркнул «стекольщик». — До связи, как до нас доберётесь, сообщите обязательно.
— Договорились. Отбой.
Мост у Комсомольского проспекта охранялся гораздо сильнее, чем предыдущий. На стрелке Тверцы и Волги был построен целый форт, служивший иногда пристанищем тем, кто ездил в город на промысел. Да и капитальный бетонный мост — это вам не «наплавник».
У сложенной из бетонных блоков заставы мы притормозили, и я, высунувшись в окно, помахал следопытским жетоном. Мог бы, конечно, этого не делать, поскольку большинство ребят из Ополчения меня в лицо неплохо знали, но порядок есть порядок.
Кстати, когда семнадцать лет назад мой отец предложил ввести эти опознавательные жетоны, многие недоумевали. Мол, зачем, все и так друг друга в лицо почти знают. Но батя настаивал, и Андреич — тоже. И оказались правы. Сейчас Следопытов чуть меньше двух тысяч, да в Общине — население за шестьсот тысяч перевалило, где уж тут лица запоминать.
Мужики быстро подняли капитальный шлагбаум, и наш «зверь» покатил вперёд, навстречу приключениям. У «Берга» сейчас несколько вариантов ухода осталось: успеть проскочить по не перекрытому шоссе на запад, поплутать в городе и попробовать выскочить на московскую трассу, ну, или на крайний случай спрятаться в самой Твери, в надежде переждать весь переполох и потом спокойно уехать восвояси.
Последний вариант был для «эстонца» слишком ненадёжным. Город уже лет пять, как активно осваивается, и шанс встретить какую-нибудь бригаду работяг очень велик. К тому же потом посты наши и заставы ополченцев никуда не денутся. Московская трасса — это уже более реально. Но, сдаётся мне, противники наши не будут плутать, полагаясь на удачу, а двинут напрямки. И, уж если они сразу не поехали на свою, точнее бывшую «дубовскую» базу под Кашиным, то мои догадки по поводу эвакуации воздухом, скорее всего, верны.
Мост через Тьмаку рухнул много лет назад, и нам пришлось добираться до «сто двенадцатого» шоссе кругом, через проспект Чайковского и железнодорожный вокзал. Перевалив через железку, мы покатили по району до Тьмы застроенному малоэтажными домами. Часть была уничтожена еще во время ядерной атаки, но большинство из них за тридцать лет просто разобрали на «запчасти». На дрова, потом вывезли двери, окна и прочую мелочь, ну а дальше пришёл черёд кирпича, бетонных плит и балок. «Стекольщики» к этому, правда, уже непричастны — местные постарались. И жило в городе, когда-то насчитывавшем почти полмиллиона населения и ведущем свою историю с двенадцатого века, от силы тысячи три, не больше. Но я слышал недавно, что у Совета Общины уже появились планы по заселению города. Размышления мои прервал голос бригадира «стекольщиков», раздавшийся из рации:
— Заноза, ответь Фоксу!
— Здесь Заноза, — я взял в руки микрофон. — Что у вас?
— Вы где, Следопыты? Наш «камаз» запер Старицкую трассу, но парни говорят, что видели большой армейский джип, проскочивший дальше, до улицы Громова. Говорят, под сотню шёл.
«Вот хитрые черти! — восхитился я находчивости «эстонцев». — Словно старая опытная лиса, «Берг» сделал петлю, и вернулся практически к тому же месту, откуда уехал! Вот только не учёл, что машина у нас такая же, как у него, а дорога — лучше. И там, где он будет скакать по разбитым просёлкам, мы поедем параллельно по неплохой трассе. Но идея понятна — на «уазике» мы бы за ним точно не угнались».
— Фокс, спроси мужиков, как давно они ту машину видели?
Ответил мне уже другой, молодой голос:
— Заноза, это Филимон Захаров. Они буквально десять минут назад выскочили из промзоны, нас увидели и угол срезали.
— Спасибо Филимон! Посматривайте по сторонам, мы сейчас подъедем, — и, выключив микрофон, я скомандовал нашему водителю:
— Чпок, поднажми! На старицкое шоссе выезжай!
Андрей широко улыбнулся (ну любит парень быструю езду, что тут плохого?) и «поднажал». Да так, что кое-кто из ребят не удержался на сидении и, чертыхнувшись, свалился. Оглядываться я не стал, поскольку в этот момент перестраивал рацию на «наш», следопытский, канал:
— Гедеван Занозе! — голосом злым и азартным вызвал я Валеру.
— Здесь я. Как успехи?
— Они вдоль Тверцы ломанулись, по дороге на Ребеево, мы будем преследовать по «сто двенадцатому». Есть, кому их шугануть на берегу?
— А как же! И в Дачном люди есть и в Подъелышово.
— Замечательно! Отбой, а то мне держаться крепче надо! — напоследок пошутил я.
Машина между тем уже выскочила на московскую трассу, впереди показался поворот на Старицу. И «камаз» стекольщиков отсюда видно. Я снова сменил частоту:
— Филимон, это Заноза вызывает.
— Да, слушаю.
— Мы подъезжаем, убирай свой большегруз! Потом за нами закроете.
— Понял.
К моменту, когда мы подъехали, грузовик стоял на обочине, и мы не задерживаясь ни на секунду, пролетели мимо, я только и успел помахать рукой высокому молодому парню, стоявшему в кузове с «калашниковым» в руках. В зеркале заднего вида было видно, что сразу же четырёхосная махина тронулась с места и снова встала поперёк дороги.
— Шляпа, доставай бинокль и в люк. Смотри на левую сторону, а я справа понаблюдаю, — бросил я через плечо, а сам достал из своего рюкзака небольшой японский «восьмикратник». Машину подбрасывало на кочках и ямах, но всё равно — наблюдать было не в пример удобнее, чем в «козлике». Окно вот только маловато.
— Чпок, сбрось до сорока, не на пожар летим…
«О совсем другое дело!» — я пристально вглядывался в раскинувшийся между Тверью и Ребеево Мигаловский аэродром. Оборудование оттуда давно вывезли наши друзья-вертолётчики, но часть ангаров поддерживали в порядке, иногда используя его, как площадку подскока[56] .
— Стой! — громко скомандовал я, когда мой взгляд, усиленный оптикой, зацепился за большой автомобиль, стоявший у одного из ангаров. — Андрей, сворачивай к лётному полю!
До взлётки было около километра, до ангара и машины — полтора, но «тигр» я видел прекрасно. «Попались, голубчики! — мелькнула злорадная мысль. — Сейчас вы у меня попрыгаете!
Внезапно поперёк нашего курса «выросла» строчка невысоких разрывов.
«Мать, мой женщина, про «тридцатку» я и забыл!» Чпок резко вывернул руль, и машина помчалась под углом в сорок пять градусов к прежнему курсу.
— Спокойно, у нас «пепелац» бронированный — только прямое попадание страшно. Ты, Андрюха, всё равно молодец! Давай зигзагом!
И Чпок, придавив педаль газа, принялся чертить на поле замысловатые кривые. Первая очередь легла с большим недолётом. Вторая — перелётом и левее. Следующая — снова перелёт. Я действительно не опасался осколков, у ВОГов они мелкие и лёгкие. Но вот отсутствие охраны аэродрома несколько напрягало. Пост здесь был маленький, человек пять ополченцев старших возрастов, но был. Похоже, что «эстонцы» их могли «зачистить» заранее, ещё до того, как … «Чёрт!» — наш «бронегаз» подпрыгнул на кочке так, что я
