попадет в газеты, и одни будут уверены, что я все это выдумал, а другие — что еще хуже — поверят.
— Да, я тебя понимаю, — сказала Кэти.
— То, что я мог бы сказать, никому не поможет. А уж если они уцепятся, то не отпустят. Начнут допрашивать, переспрашивать, пытаясь поймать на каком-нибудь вранье. Чего доброго, еще в Вашингтон потащат, а мне над диссертацией работать надо.
— Да, — согласилась Кэти, — ты прав, наверное. Не знаю. Я думаю, что, возможно, ты принял правильное решение.
— Ты имеешь в виду, что не будешь спорить, писать обо мне или нет?
— Пожалуй, я бы и не решилась, — сказала она. — Получилась бы чистейшая ерунда — голая сенсация без капли доказательств. Ничего, на что можно опереться, кроме твоих слов. Представляю, что сказал бы Эл Лэтроп.
— Кто такой Эл Лэтроп?
— Наш главный редактор. Он верит только документам. Такой материал он бы ни за что не пропустил. Скорее всего, даже Джонни не пропустил бы. Сам-то восхитился бы, конечно, но он же знает, что Лэтроп…
— Ну и слава богу, — сказал Джерри. — Я думал, мне с тобой драться придется.
— Но обидно до чертиков, — сказала Кэти. — Такой бы материал получился! Боже, какой это был бы материал! Его бы по всей стране разнесли, все газеты напечатали бы, миллионы людей прочитали бы, и ты бы сразу стал героем.
— А может, и вруном?
— Может, и так, — согласилась она.
Она прижалась к нему, положив голову ему на плечо. «До чего же здесь хорошо», — подумала она. Солнце уже опускалось к западу, но еще пригревало, на небе не было ни облачка. Впереди журчала вода, перекатываясь через каменистую отмель, а на том берегу осиновая роща сияла золотом осенних листьев на фоне мрачноватой зелени сосен.
— Но ты понимаешь, что рано или поздно они до тебя доберутся? — спросила она. — Как только расковыряют твою машину и найдут номерные знаки или определят номер мотора.
— Да, конечно, — ответил он. — Но я должен выиграть время. Мне надо успеть подумать. Как-то сориентироваться, чтобы знать, что делать. А, может быть, к тому времени вопрос, кому принадлежала машина, уже не будет никого интересовать.
— Но даже когда они узнают, что она твоя, — сказала Кэти, — не стоит упоминать, что ты был внутри пришельца. Никто никогда и не спросит об этом. Никому в голову не придет, что такое возможно. Все, что тебе нужно, — выждать, пока шум поутихнет, хоть немножко. Вполне вероятно, что пришелец задаст им всем работу для ума. В ближайшие дни тебе надо подать заявление о выплате страховки. К тому времени мы, быть может, узнаем, кто забрал автомобиль и зачем.
— Это может и подождать. У меня другая проблема. Мне надо как-то попасть в университет.
— Где-то через час Чет поедет в Бемиджи. У него есть несколько готовых пленок; он их хочет передать на самолете в Миннеаполис. Паренек с автозаправочной станции сегодня утром пригнал нашу машину. Она осталась на шоссе, когда мы попали в пробку, полиция никого в Лоун-Пайн не пропускала, доехать было невозможно — и наша машина так и стояла на обочине с тех самых пор. Ты можешь доехать с Четом до Бемиджи и сесть на самолет.
— Так у меня же нет денег на билет!
— Ерунда. У меня есть. Мне в «Трибьюн» целую пачку дали на командировку.
— Я их тебе, конечно, верну; но, может быть, придется подождать. Ничего?
— Не надо. Я как-нибудь спишу их на командировочные расходы. Если не все сразу, то часть при следующей поездке куда-нибудь.
— Ужасно не хочется уходить, — сказал он. — Здесь так хорошо, спокойно… Как только вернусь — буду сидеть и ждать, что вот-вот зазвонит телефон или кто-нибудь хлопнет по плечу.
— Ну, это сразу. Может быть, у них будут другие дела, поважнее.
— Когда Чет уедет?
— Не сейчас. Мы побудем здесь какое-то время.
— А когда ты вернешься в газету?
— Понятия не имею. Надеюсь, слишком долго здесь торчать не придется. Я все время думаю о том, что ты сказал. Ощущение дома… Ты сказал, что пришелец внушил тебе мысль о доме. Что это, по-твоему?
— Я тоже все время об этом думаю, — сказал он, — Интересно и непонятно. И совершенно неожиданно. У меня это все время вертится в голове, но я ничего не могу придумать.
— На самом деле странно.
— Тут все достаточно странно. Если бы это случилось не со мной, я бы сказал, что такого быть не может.
— А какое-нибудь общее впечатление у тебя создалось? Ты догадываешься, что такое этот пришелец?
— Ты знаешь, я был сбит с толку. Я пытался выяснить, что это такое: то ли машина, управляемая неким интеллектом, то ли что-то живое. То так кажется, то эдак… И ничего в голову не приходит. Но эти мысли меня преследуют. Вот если бы рассказать обо всем, что я увидел и почувствовал, кому-нибудь из ученых, экзобиологу — подробно, во всех деталях, — может быть, он заметил бы нечто такое, что я упустил.
— Но как раз этого ты не хочешь, — вздохнула Кэти, — Ни с кем не хочешь разговаривать, прячешься.
— Я не прячусь, — возразил Джерри. — Я не хочу, чтобы на меня глазели, не хочу, чтобы меня допрашивали в правительственных инстанциях, чтобы надо мной потешались. Не хочу уподобиться ребенку-фантазеру, которого насмерть забивают взрослые, не имеющие воображения и не способные себе ничего представить.
— Может быть, через пару дней наш пришелец просто-напросто возьмет и улетит. — Кэти старалась его утешить, — И мы его больше не увидим. Ведь он мог остановиться у нас по дороге куда-нибудь.
— Не думаю, — покачал головой Джерри, — Не знаю почему, но не думаю.
— В университете есть один человек, — сказала Кэти, — Доктор Альберт Барр, экзобиолог. Его не очень знают, но несколько статей он напечатал. Может быть, ты поговоришь с ним? Примерно год назад Джей писал очерк о нем. Похоже, он толковый малый.
— Может быть, я разыщу его, — ответил Джерри.
Глава 12
— Ты что-нибудь видишь? — спросил командир челнока второго пилота. — Приборы говорят, что мы совсем близко, но я ничего не вижу. Должно же хоть что-то быть — блик, отсвет… Солнце прямо за нами, видимость отличная.
— Ничего не вижу, — отозвался второй. — Минуту назад показалось, будто что-то есть, но теперь снова ничего.
— Чертовски не хочется столкнуться с этой проклятой штукой, — сказал командир, — Свяжись-ка со станцией, проверь, где мы.
Второй пилот взял микрофон.
— Станция, Станция, я Челнок. Вы можете сказать, где мы находимся?
— Челнок, — раздался голос в наушниках, — на нашем экране вы прямо перед объектом. Вы его не видите? Вообще не замечаете?
— Абсолютно
— Измените курс, — приказала Станция. — Возьмите левее. Вы слишком близко. Попробуйте подойти
