поту, которые не дадут спокойно жить днем, из-за которых просто потеряешь разум. Чужак, непостижимое создание, порождение Вселенной…
Шептун снова заговорил с ним.
— В лесу приключилась беда, — сообщил он, — Трое из Ватикана погибли.
— В лесу? А ты не ошибаешься, Шептун? Люди из Ватикана в лес не суются. Дома сидят.
— Эти на охоту ходили. На глухоманов охотиться вздумали.
— На глухоманов? Кому в здравом уме в голову взбредет на глухоманов охотиться? В лесу самое разумное — это молиться, чтобы на тебя самого глухоман не поохотился.
— Один из них — новичок в Ватикане. Больно гордый, заносчивый. У него было оружие — он думал, что с таким оружием ему ничего не страшно, бояться нечего. А зря он так думал.
— Ну и нашли они глухомана?
— Нет, это глухоман их нашел. Он знал, что они придут на него охотиться.
— И они погибли? Все трое?
— Да. Умерли ужасной смертью.
— Когда это случилось?
— Несколько часов назад. В Ватикане еще не знают.
— Может, стоит сообщить в Ватикан?
— Зачем? Не стоит. Сделать все равно уже ничего нельзя. Пройдет время, их хватятся, другие пойдут, разыщут их и принесут домой.
— А вдруг глухоман не ушел и ждет там, на том месте?
— Может, и не ушел, — сказал Шептун, — Но тем, кто выйдет на поиски погибших, он ничего плохого не сделает. Они же не будут на него охотиться.
— А он убивает только тех, кто на него охотится?
— Да. А ты разве не знал? Ты столько лет бродишь по лесам, Декер.
— Мне везло. Ни разу в жизни на глухомана не напоролся. Ни разу даже не видел ни одного.
— А они видели тебя, — сказал Шептун, — Много, много раз видели. Они не докучали тебе, потому что ты им не докучал.
— Докучать им? — удивился Декер. — Вот уж никогда бы на такое не решился.
— У тебя есть оружие. Штуковина, которую ты зовешь винтовкой.
— Есть. Но я ею очень редко пользуюсь. Только в тех случаях, когда мне нужна дичь для еды.
— Да и то нечасто.
— Нечасто, это точно, — согласился Декер.
Он поднял с пола кочергу и поворошил поленья в очаге, собрав их в кучку. Камин сердито заворчал. За стенами хижины выл ночной ветер. Вспышки пламени в очаге отбрасывали тени на стены — они взлетали к потолку и опускались, потом снова взлетали.
— Ватикан, — сообщил Шептун, — очень взбудоражен.
— Из-за этого несчастья? Из-за глухомана?
— Нет, не из-за глухомана. Я же сказал тебе, про это они пока ничего не знают. Там что-то необыкновенное одна Слушательница узнала.
— Слушатели всегда узнают что-то необыкновенное.
— Да, но на этот раз она узнала что-то очень необыкновенное.
— В каком смысле необыкновенное?
— Пока точно не знаю. Но там большой переполох. Кое— кто перепугался, кое-кто настроен скептически, а кое-кто даже посмеивается. Если это правда, то, наверное, что-то очень важное случилось. Как у них принято говорить, показатель веры поднялся очень высоко.
— У них всегда есть маленькие триумфы, — улыбнулся Декер. — И маленькие поражения. Там всегда о чем-нибудь болтают.
— Конечно, — согласился Шептун. — Но триумф на этот раз вряд ли такой уж маленький. Великая надежда. Много разговоров.
Глава 6
Стоя на посадочной площадке, Джилл и Джейсон с некоторым разочарованием разглядывали кучку низеньких, невзрачных на вид строений. Это и была колония на Харизме. Невысокий горный гребень за городком был увенчан ослепительно белой постройкой — не то группой зданий, не то единым зданием — с такого расстояния понять было трудно. За белой постройкой возвышались горы, гордо царившие над колонией, — высокие, скалистые, издалека казавшиеся фиолетовыми, украшенные белыми шапками снегов. Снежные вершины, казалось, существовали отдельно, сами по себе, как бы парили в небе.
Теннисон указал на здания на нагорье.
— Ватикан, надо полагать?
— Скорее всего, — кивнула Джилл.
— Я видел фотографии Ватикана на Древней Земле. Ничего общего.
— Ты слишком буквально воспринимаешь название, — возразила Джилл. — А это просто название, ничего больше. Сомневаюсь, что тут существует реальная связь с Ватиканом.
— А Папа?
— Кто знает, может быть, какая-то связь есть все-таки. Но воображаемая, выдуманная. Но тут не может быть ничего такого, что могло бы быть признано земным Ватиканом официально.
— И ты собираешься взять приступом эту высоту?
— Джейсон, не надо сгущать краски. Что за трагический тон? Ничего я не собираюсь брать приступом. Здесь есть какая— то история, и я ее хочу узнать. Поищу какие-нибудь знакомства. Буду изображать предельную вежливость и обходительность, но ни от кого не собираюсь скрывать, кто я, что я и что мне нужно. Ну а пока я буду делать свои дела, что ты собираешься делать?
— Если честно, даже не представляю себе. Я ведь не думал о планах. Просто бежал, и все. Придется тут остановиться на бегу. На Гастру я все равно вернуться не могу, по крайней мере — пока.
— Звучит так, будто ты собираешься бежать дальше.
— Ну, не прямо сейчас. Это место — не хуже любого другого, где можно остановиться, отдохнуть и оглядеться.
Длинная вереница паломников, высадившихся из «Странника», растянулась по летному полю — судя по всему, они направлялись к пункту таможенного контроля.
Теннисон кивнул в их сторону.
— Нам тоже нужно пройти эту процедуру, как ты думаешь?
Джилл покачала головой.
— Думаю, нет. Никакие бумаги тут не нужны, по крайней мере — людям. Харизма официально считается планетой людей, а потому на них тут распространяются некоторые привилегии. Колония маленькая, и особых формальностей быть не должно. Пройдет дня два, и ты можешь обнаружить, что завтракаешь с шефом местной полиции или с шерифом — не важно, как он тут называется, — он для порядка задаст тебе несколько вежливых вопросов и разглядит тебя поближе. Я не знаю, как именно здесь проходит этот ритуал, но обычно в колониях людей все бывает именно так.
— Ну, тогда все должно быть просто отлично.
— Единственное, что тебе придется объяснить, — почему у тебя с собой нет багажа. В Доме Людей могут проявить законное любопытство. Думаю, лучше всего будет ответить, что ты опоздал на корабль на Гастре и каким-то образом потерял багаж.
— Ты все продумала, — сказал Теннисон. — Что бы я без тебя делал — просто не представляю!
— А как же иначе? Я же тебя вроде бы опекать взялась?
— Нынче же вечером начну расплачиваться, — пообещал Теннисон. — Обед в Доме Людей. Свечи, белоснежная скатерть, фарфор, серебро, хрусталь, обширное меню, бутылка хорошего вина…
— И не надейся. Не фантазируй. Дом Людей может оказаться заурядным постоялым двором с
