— Заседание кончилось, — раздался в трубке голос Ким, — Президент ждет.
— Спасибо, Ким, — сказал Уилсон.
За делами он совсем было запамятовал о том, что просил о встрече с Хендерсоном. Прошло не так уж много времени, но столько всего случилось, что забыть было ничуть не мудрено.
— Извините, что заставил вас ждать, Стив, — проговорил президент, когда Уилсон вошел в кабинет. — Министры буквально забросали меня вопросами. Что у вас?
— Пятнадцать минут назад я бы огорошил вас неприятными вестями, сэр, — усмехнулся Уилсон, — но сейчас положение слегка улучшилось. Но начну с неприятного. Ходят разные слухи про ООН…
— А, предложение русских.
— Да. Мне звонил Том Мэннинг. Его корреспондент в Нью-Йорке, Макс Хейл — вы, наверно, его знаете…
— Лично не знаком, но статьи читал. Здравомыслящий журналист.
— Хейлу сообщили, что русские будут настаивать на ядер-ной бомбардировке районов, где предположительно могут находиться чудовища.
— Я ожидал чего-то подобного, — сказал президент, — Но им не удастся провести такую резолюцию.
— Мне представляется, теперь это уже не важно, — заметил Уилсон. — Важно вот что. — Он положил на президентский стол фотографии. — Работа Бентли Прайса.
— Прайс, Прайс, — протянул президент, — Тот, который…
— Он самый. Пьет как сапожник, зато фотограф первоклассный, я бы сказал — лучший из всех.
— Стив, — президент взглянул на верхний снимок и нахмурился, — я не уверен, что понимаю.
— Сейчас объясню, сэр. Собственно…
Хендерсон внимательно, ни разу не перебив, выслушал пресс-секретаря и спросил:
— По-вашему, так оно и есть?
— Полагаю, что да, сэр. Гейл согласен со мной. Он предложил на всякий случай побеседовать с Вулфом, но сам, похоже, не сомневается. Тогда наша задача — выпихнуть туда всех, по крайней мере большую часть, а остальные потянутся следом. Если бы они были многочисленнее, а мы не превосходили вооружением людей из будущего, инопланетяне, вероятно, постарались бы закрепиться здесь. В конце концов, мы — достойные противники, с нами приятно сражаться. Однако они, я думаю, понимают, что обречены. В меловом же периоде им будет где развернуться. Никакого тебе огнестрельного оружия, зато противники как на подбор: тираннозавры и все их милые родственнички, трицератопсы, плезиозавры и прочие. Ни намека на стрельбу, сплошь рукопашные. Мне кажется, это придется им по нраву. Какая победа — свалить этакого колосса!
— Насколько я помню, — произнес президент после непродолжительного молчания, — ученые так и не установили наверняка, отчего вымерли динозавры. Выходит, мы знаем ответ?
— Может быть, сэр, — откликнулся Уилсон.
Президент взялся было за телефон, но потом убрал руку.
— Нет, — сказал он, — Федор Морозов порядочный человек. Он только выполнял поручение своего правительства. Пожалуй, не стоит звонить ему. Пускай узнает обо всем из газет, равно как и Совет Безопасности. Посмотрим, посмотрим.
— Сэр, я не стану больше отнимать у вас время…
— Задержитесь на минутку, Стив. Я хочу кое-что сообщить вам, чтобы, если вас спросят, вы знали, как отвечать. Об этом известно лишь нескольким нашим людям и некоторым беженцам; вряд ли кто из них проболтается. Пока все совершенно секретно. Не знают даже ни государственный секретарь, ни министр обороны.
— Сэр, стоит ли…
— Я хочу, чтобы вы знали, — прервал президент. — Разумеется, вы должны до поры до времени сохранить все в тайне. Вы слышали о предложении Клинтона Чепмена?
— Да. Мне не нравится его затея. Утром меня спрашивали, но я воздержался от комментариев. Мол, достоверных сведений еще не поступало.
— Мне тоже не нравится, — проговорил президент, — однако я предприму все меры, чтобы подбодрить его. Он считает, что может купить путешествия во времени. Что ж, вольному воля. Мне как-то не доводилось раньше сталкиваться со столь откровенной жаждой наживы. Интересно, не разделяет ли страсть Чепмена его закадычный друг Рейли Дуглас?
— Но если…
— Он очень жаден, — продолжал президент, — Но я знаю то, что неизвестно ему и чего, если мне повезет, он никогда не узнает, а если и узнает, то когда будет уже поздно. Мы слегка поторопились объявить то, что совершили люди из будущего, путешествиями во времени. Да, они достигли своей цели, но какими средствами? Оказывается, существует параллельная нашей вселенная. Люди из будущего, которые открыли ее, обнаружили вот что: время в ней движется в направлении, обратном нашему. Наверно, я вас запутал, Стив? В общем, наше прошлое для той вселенной — будущее. Беженцы проникли к нам именно через параллельный мир.
— Но это означает…
— То-то и оно, — усмехнулся президент, — Это означает, что в прошлое уйти можно, но вернуться оттуда — нет. Дорога в будущее закрыта.
— Если Чепмен узнает, он расторгнет соглашение.
— Очевидно, да. Его предложение продиктовано отнюдь не патриотическими чувствами. Что вы думаете, Стив, о моей маленькой лжи?
— Сэр, вы бы упали в моих глазах в том случае, если бы не попытались остановить Чепмена, имей он хоть малейший шанс осуществить то, что замыслил. А так — пострадают лишь те, кто переоценил свои возможности. По заслугам и расплата.
— Однажды все откроется, — проговорил президент, — и моя репутация окажется безнадежно запятнанной.
— Когда все откроется, сэр, вас начнут превозносить до небес и воздвигать вам памятники, — поправил Уилсон.
— Надеюсь, вы правы, Стив, — сказал президент с улыбкой. — Однако мне немного не по себе.
— Сэр, — спросил Уилсон, — кому известна ваша тайна?
— Тем троим, которых вы привезли из Форт-Майера, нашим академикам, которые беседовали с ними, мне и теперь вам. К моменту встречи с учеными я уже прослышал о поползновениях Чепмена, а потому сразу попросил никому ничего не говорить. Что касается беженцев, то среди них в сути перемещений во времени разбирается лишь горстка специалистов, и по счастливой случайности все они у нас. Мы бережем их как зеницу ока, наравне с бриллиантами. Здесь же они оказались потому, что, говоря их словами, мы — единственная страна, которой они могут доверять. Похоже, тайна останется тайной.
— Похоже, — кивнул Уилсон. — Вы упомянули бриллианты. Что с ними сталось?
— Мы приняли их на временное хранение. Потом, когда все более или менее успокоится, решим, как с ними поступить. Полагаю, начнем потихоньку продавать, заодно придумаем какую-нибудь правдоподобную историю. А деньги будем перечислять в фонд для последующего использования всеми государствами.
Уилсон поднялся и направился к двери, но в двух шагах от нее остановился и повернулся к Хендерсону.
— По-моему, мистер президент, все идет неплохо.
— Да, — согласился президент. — Начало было никудышное, но вроде бы положение исправляется, хотя работы еще непочатый край.
Возвратясь к себе, Уилсон увидел, что за столом Джуди сидит какой-то человек. В кабинете было темно, лишь мерцали лампочки вызова на селекторе.
— Джуди? — произнес с запинкой Уилсон, — Джуди, это ты?
Да нет, не может быть, она наверняка давно в Огайо.
— Я вернулась, — проговорила Джуди. — Сошла с самолета, просидела полдня в аэропорту, не зная, что делать. Ты сукин сын, Стив Уилсон, и не вздумай этого отрицать. И почему я не улетела? Зачем пришла
