— А теперь у вас интуитивная догадка…
— Догадка безумная,— сказал Спенсер,— По крайней мере, звучит она совершенно безумно. Наша память, утраченные нами знания должны были куда-то деться. А если нечто обитающее в башенке присвоило их? У меня дурацкое чувство, что утраченное можно вернуть, можно отобрать у похитителя назад,— Он взглянул на Уоррена с вызовом,— По-вашему, я рехнулся?
Настала очередь Уоррена покачать головой.
— Да нет, что вы! Просто-напросто хватаетесь за соломинку…
Спенсер тяжело поднялся на ноги.
— Обещаю сделать все, что смогу. Поговорю с другими. Постараемся продумать все до мелочей, прежде чем что-нибудь предпримем.
Как только он ушел, Уоррен вызвал по селектору машинный зал. Из коробочки послышался пронзительный писк и голос Мака.
— Есть успехи, Мак?
— Ни малейших,— ответил инженер,— Сидим и смотрим на движки. Скоро свернем себе головы, силясь что-нибудь припомнить.
— По-моему, больше вам ничего и не остается.
— Можно бы попробовать потыкать кнопки наугад, но боюсь, если начнем, непременно выведем что-нибудь из строя насовсем.
— Держите руки подальше от кнопок и от чего угодно,— приказал Уоррен, внезапно ощутив острую тревогу,— Даже не прикасайтесь ни к чему. Бог знает, что вы там способны натворить.
— Да нет, мы просто сидим,— заверил Мак,— смотрим на движки и силимся что-нибудь припомнить.
Что за безумие, подумалось Уоррену. Ну конечно безумие, что же еще? Там, внизу, люди, натасканные управлять космическими движками, люди, которые спали и жили с ними наедине на протяжении долгих унылых лет. А теперь эти самые люди сидят и смотрят на движки в недоумении, как их запустить.
Уоррен встал из-за стола и тихо спустился по трапу. И нашел кока в его каюте. Лопоухий свалился со стула и спал на полу, тяжело дыша. Каюта провоняла алкогольными парами. На столе красовалась бутылка, почти пустая.
Уоррен легонько пнул Лопоухого ногой. Тот чуть слышно застонал во сне.
Тогда капитан взял бутылку и посмотрел на свет. Там оставалось на один добрый, долгий хлебок. Он запрокинул бутылку и выпил все до капли, а потом запустил пустой бутылкой в стену. Осколки пластика осыпали голову Лопоухого мелким дождем.
Лопоухий поднял руку и смахнул осколки, как муху. И продолжал спать с улыбкой на устах: его чувства были удобно притуплены алкоголем и защищены от воспоминаний, которых у него теперь просто не было.
Они сызнова накрыли башенку плитой и установили треногу со шкивом. Потом опять стянули плиту вниз, а треногу использовали для того, чтоб спустить вовнутрь автоматическую камеру и получить снимки.
Да, в башенке что-то было. Они мучительно всматривались в снимки, разложив их на столе в кают- компании, и пытались сообразить, что же это такое. Формой оно напоминало не то арбуз, не то большое яйцо, поставленное на попа: нижний конец яйца был чуть сплющен, чтобы оно не падало. Снизу доверху яйцо поросло волосиками, и некоторые из них получились на снимках смазанными, словно вибрировали. У нижнего конца яйцо было оплетено какими-то трубками и, видимо, проводами. Впрочем, на провода в обычном понимании они были не очень похожи.
Они провели серию опытов, спустив в башенку измерительные приборы, и установили, что яйцо живое и во многих отношениях напоминает теплокровное животное, хотя можно было ручаться, что жидкие его компоненты не имеют с кровью ничего общего. Яйцо было мягким, не защищенным даже подобием панциря, оно пульсировало и вибрировало, только тип вибрации не поддавался определению. Однако волосики, покрывающие яйцо, шевелились без передышки.
И вновь они втащили плиту-покрышку на место, а треногу со шкивом не тронули. Биолог Говард сказал:
— Оно, несомненно, живое. Это какой-то организм, но не убежден, что это животное, и только животное. Провода и трубки ведут в его нутро извне и в то же время, могу почти поручиться, являются его частью. А посмотрите на эти — как прикажете их назвать — то ли штифты, то ли панели, как бы предназначенные для подсоединения новых проводов…
— Непостижимо,— заявил Спенсер,— чтобы животное могло срастись с механизмом. Взять, например, человека и его машины. Спору нет, они трудятся совместно, но человек сохраняет свою индивидуальность, а машины, может статься, свою. А ведь во многих случаях было бы выгоднее — если не социально, то по крайней мере экономически,— чтобы человек составлял с машинами единое целое, чтобы они сплавились и стали, по существу, одним организмом…
— По-моему,— сказал Дайер,— что-то в таком роде здесь и произошло.
— А в других башнях? — осведомился Эллис.
— Они могут быть соединены друг с другом,— предположил Спенсер,— могут быть каким-то образом связаны между собой. Все восемь в принципе могут представлять собой единый комплексный организм.
— Мы же не знаем, что там в других башнях,— напомнил Эллис.
— Это можно выяснить,— ответил Говард.
— Нет, нельзя,— возразил Спенсер,— Мы не смеем рисковать. Мы уже шлялись вокруг да около гораздо дольше, чем позволяют простые меры предосторожности. Мак со своей командой решили прогуляться, заметили башни и осмотрели их, понятное дело, походя, а вернулись и забыли, как запустить движки. Мы не вправе слоняться возле башен даже на минуту дольше, чем совершенно необходимо. Уже и сейчас мы, быть может, утратили больше, чем подозреваем.
— Ты думаешь,— смешался Клайн,— что утрата памяти, которой мы, возможно, подверглись, скажется позже? Что мы сами не знаем сейчас, что именно мы утратили, а позже обнаружим, что утратили очень многое?..
Спенсер ответил кивком.
— Именно так и случилось с Маком. Он, как и любой в составе его команды, готов был поклясться, что может запустить двигатели, вплоть до минуты, когда их действительно потребовалось запустить. Любой в машинной команде считал свои навыки само собой разумеющимися, точно так же, как мы считаем само собой разумеющимися свои знания. Пока нам не потребуется какой-то специфический участок знаний, мы и не догадываемся, что утратили их.
— О таком несчастье страшно и подумать,— промолвил Говард.
— Это какая-то система связи,— заявил Ланг.
— Естественно, что вы так думаете. Вы же специалист по системам связи.
— Там провода!
— А зачем тогда трубки? — осведомился Говард.
— У меня есть на этот счет гипотеза,— сообщил Спенсер.— По трубкам доставляется пища.
— Трубки подсоединены к системе снабжения,— добавил Клайн.— Допустим, баки с пищей захоронены под землей.
— А не легче ли предположить, что эта штука питается через корни? — вставил Говард,— Раз мы толкуем о баках с пищей, то вроде бы подразумеваем, что эти штуки завезены с других планет. А они вполне могут быть местного происхождения.
— Но как бы они тогда воздвигли эти башни? — спросил Эллис,— Если б они были местными, им пришлось бы возводить башни вокруг себя. Нет, башни построил кто-то или построило что-то другое. Как фермер строит сарай, чтоб сохранить свой скот. Я бы проголосовал за подземные баки с пищей.
Уоррен подал голос впервые с самого начала совещания:
— Что заставляет вас склониться к идее системы связи?
