Вампиры в верованиях и легендах

Что если черная смерть придет к ней, или на нее нападет болезнь,
Или ее жребием станет радость или печаль, он поедет за ней и привезет ее.
И она отправила свою Арету в чужую страну.
Но когда настало время, которое принесло смертельную болезнь,
Которая охватила их всех, и девять братьев умерли,
Тогда мать осталась одна, как камышина на равнине.
У их могил она била себя в грудь и стенала.
Но когда она пришла к могиле Константина, она подняла могильный камень
И сказала: «Поднимайся, мой Константин, мне нужна моя милая дочь.
Разве ты не клялся Всевышним и святыми великомучениками в том,
Что, когда радость или печаль мне выпадут по жребию, ты поедешь и привезешь ее?»
И вот из могилы, в которой он лежал, ее мольбы подняли его.
Он поехал на грозовой туче, и звезды украшали его уздечку.
Его свитой была сияющая луна; и так он поехал за сестрой.
Перед ним вставали горы и исчезали позади,
Пока он не увидел ее там, где она расчесывала свои косы при луне.
И тогда он позвал ее издалека:
«Поедем со мной, поедем, моя Арета! Наша мать зовет тебя».
«Увы, — ответила она, — дорогой брат, в такой час!
Скажи, к радости ли ты зовешь меня? Надеть ли мне украшения?
Или, если повод мрачный, скажи мне. Я не буду менять платье».
«Поедем со мной, поедем, моя Арета! Не мешкай, не надо менять платье».
И когда они проезжали по дороге, свершая свой путь,
Птицы начинали громко петь, и вот что было в их песне:
«Как странно! Дух мертвеца сопровождает очаровательную девушку».
«Послушай, Константин, — сказала она, — что поют птицы:
„Дух мертвеца сопровождает очаровательную девушку“».
«Не слушай их, этих глупых птиц, не слушай их, сестра моя».
Так продолжался их путь, а птицы снова запели:
«О невиданное, достойное жалости зрелище! О, как грустно видеть,
когда духи мертвецов идут рядом с живыми людьми!»
«Не слушай их, бедных птах, — сказал он, — не слушай их, сестра».
«Увы, я страшусь тебя, брат мой! Твоя одежда пахнет ладаном!»
«Это ничего, — ответил он, — вчера вечером мы молились у алтаря,
И священник, проходя мимо, обдал меня клубами ладана».
И снова, когда они проходили мимо, запели другие птицы:
«Всемогущий Боже! Твоя рука творит чудеса,
Она посылает дух мертвеца, чтобы он сопровождал эту красивую девушку».
Она услышала их голоса, и ее сердце упало.
«О, послушай, послушай, Константин, что поют птицы!
Скажи, где твои золотистые волосы и красивые усы?»
«Изнурительная болезнь напала на меня и привела меня к могиле,
Именно тогда я потерял свои золотистые волосы и усы».
Они прибыли домой. И что же? Дверь заперта на засов.
Окна заколочены и затянуты паутиной.
«Открой! — вскричал он. — Милая мама! Смотри, я привел твою дочь!»
«Если ты Харон, не подходи; у меня нет других детей.
Моя несчастная Арета! Она живет далеко в чужой стране».
«Открой, мама! Не мешкай, это говорит Константин!
Разве я не клялся Всевышним и святыми великомучениками в том,
Что, когда тебе выпадет горе или радость, я привезу ее?»
Она встала; и когда она подошла к двери, душа матери отлетела.

Глава 5 РОССИЯ, РУМЫНИЯ И БОЛГАРИЯ

Нет ничего удивительного в том, что в такой печальной и уставшей стране, как Россия, предания о вампирах приобретают еще более мрачную окраску. Мы узнаем о чем-то уродливом, разрушающем кости, грязном, дурно пахнущем, гротескном, и эти подробности лишь усиливают омерзение и ужас.

В России по-прежнему можно обнаружить вполне отчетливые признаки пережитков стародавних обрядов, с помощью которых древние славяне, тогда еще язычники, отмечали похороны своих близких. И об этих обрядах нам посчастливилось получить немало подробной информации. Важные ссылки на различные обычаи, которые сопровождали похороны у славян, можно найти у таких древних авторов, как византийский император Маврикий, который в своем произведении «Стратегикон» (в настоящее время доказано, что автор «Стратегикона» не император Маврикий (582–602), а неизвестный византийский автор (Псевдо- Маврикий) VI — начала VII в. — Ред.) комментирует тот факт, что жены славянских воинов отказывались жить после смерти своих мужей. Византийский (восточноримский) историк Феофилакт Симокатта, который умер в 629 г. н. э., повествует о том, что восточноримский полководец Приск вторгся в земли славян и захватил в плен Мусокиоса, «царя варваров», который был сильно пьян после пира, устроенного после похорон одного из его братьев. Это свидетельствует о буйных пирушках, которые происходили во время этих древних погребальных ритуалов. Этот отрывок был включен Феофаном Исповедником в его «Хронику», которая охватывает период с 284 до 813 г., а оттуда он был скопирован Анастасием Библиотекарем приблизительно в 886 г. В VIII в. святой Бонифаций, замученный 5 июня 755 г., сказал, что среди славян-венедов узы брака считались такими крепкими, что было обычным, если жены убивали себя после смерти своих мужей — обычай, о котором будет рассказано несколько позже. В первой половине Х в. проницательные и наблюдательные арабские путешественники Масуди и Ибн Фадлан (Х в.) представили удивительные рассказы о похоронах у славян, обращая особое внимание на необычные жертвоприношения, которые тогда часто делали. Этот материал был широко использован византийским историком Х в. Львом Диаконом, летопись которого охватывает период от экспедиции на Крит Никифора Фоки во время правления императора Романа II (959 н. э.) до смерти Иоанна I Цимисхия. Епископ Мерзебургский Дитмар в своем знаменитом произведении «Хроникон Дитмара», охватывающем в восьми томах годы правления саксонских императоров Генриха I (Птицелова), трех Оттонов и Генриха II, дает очень много ценной информации об исторических событиях того времени и цивилизации славянских племен на восточном берегу Эльбы. В своих энцикликах святой Оттон, епископ Бамбургский (ок. 1060– 1139), осуждает многие языческие обычаи, которые снова начали утверждаться, и среди прочих он накладывает особый запрет на тайные похороны в безлюдных лесах и полях, которые позднее стали считаться если не проклятыми местами, то местами, где живут привидения. «Богемский (Чешский) Геродот» Козьма Пражский (р. ок. 1045 — ум. 1125), «Богемская летопись» которого начинается с древнейших времен и доходит до 1125 г., предоставляет весьма обширную информацию по этому предмету. Его труд особенно ценен тем, что он как историк правдив и честен, разграничивает то, что является несомненным фактом, и то, что основывается на преданиях, и обычно указывает источники своей информации. Более четырех веков спустя латинское стихотворение «Роксолана», написанное Клоновичем (Краков, 1584), дает нам яркую картину похорон у русинов (украинцы, жившие в Польше или Австро- Венгрии. — Пер.) в XVI в. Еще более известен рассказ, который содержится в письме Мелетия (или Менетия), написанном в 1551 г., De Sacrificiis et ydolatria ueterum Borussorum, и был