Случайно он сел сегодня на этот троллейбус, случайно рухнула сосулька именно на него. И, может быть, так же случайно его подстережет вскоре в подъезде маньяк или бабушка за стенкой по беспамятству устроит взрыв бытового газа. От нее, от Случайности, не защитишься примерным поведением, хорошим образованием или любого рода талантами. Падающей сосульке, как и отказавшим тормозам, все равно, кто станет их жертвой. Против промысла, хоть человечьего, хоть Божьего есть — или предполагается — какая- никакая защита. Но что можно предпринять против Случайности?
Столь же ясно стало ему, почему эта, основная по сути, теорема мироздания настолько обойдена человеческим вниманием. Наука, конечно, изучает распределение случайностей — формулы составляет, вероятности высчитывает. В общем, занимается мелкими, несущественными деталями, даже не стараясь вникнуть в суть того, что несет человечеству господство Случайности. Философия тоже сей вопрос наиважнейшим не почитает. А простого обывателя старательно убеждают, что случайного в мире нет, случаен только выигрыш в лотерею.
Ведь стоит признаться, что судьбы наши определяет случай — и большая часть жизненных усилий становятся нелепыми и смешными. Ведь те, потонувшие на Титанике, тоже верили в свое будущее, деньги хотели заработать, в высшее общество выбиться, детей поднять. Они честно и с чувством достоинства делали свое дело, не подозревая, что от Гренландии уже откололся айсберг…
Оттого и не позволяет себе обыватель допускать к осознанию тот факт, что никакие его усилия, никакие хитрости завтрашнего дня ему не обеспечат. Ведь как такое осознать? Разом вся жизнь рухнет… Как рухнула она сегодня у мирного обывателя Ляхова под тяжестью не столь и большой, надо признать, сосульки. Осознав во всей силе вышеупомянутую теорему, Николай Федорович, тем не менее, сдаваться на милость судьбы отнюдь не собирался. Он не кинулся искать утешения в религии, не пустился во все тяжкие. Жизнь есть жизнь, как бы она ни была устроена, живой твари приходится принимать ее таковой, какая она есть. А то, что некоторые, и он сам в их числе до недавнего времени, тешат себя по ее поводу иллюзиями — это ничего не меняющая частность.
Перерыв кончился, коллеги вернулись в комнату.
— Федорыч, ты хоть обедал?… Я бы в таком случае отпросилась пораньше… Ну и поганая нынче погода… Да он себе невесту подбирает, девчонки!
Смущенный последним замечанием, Ляхов ткнул пальцем в лист газеты, лежащей перед ним на столе:
— Кто-нибудь к его услугам обращался?
— Магистр белой магии… Да Вы что, Николай Федорович? Это же наверняка прохиндей какой- нибудь!
— Да мне прохиндей как раз и требуется. Лишь бы не дурак.
Но прохиндей оказался не то, чтобы дураком, но человеком со странностями. Во всяком случае, в телефонном разговоре он юлил, задавал бессмысленные вопросы и ни разу не ответил определенно на прямые вопросы Ляхова.
— Да они все так поступают. Болтают по телефону, пока не определят, что перед ними лопух, с которого денежку можно скачать. Тогда и о встрече договариваются. А от остальных отговариваются, — прокомментировала Тамара Никифоровна неудачу первого звонка Ляхова.
Со всех сторон посыпались советы и были высказаны мнения по поводу колдунов, магов, знахарей и астрологов. Первым и вторым выразили полное общественное недоверие, мнения насчет знахарей разделились примерно пополам, а астрологи встретили среди коллег Николая Федоровича снисходительное принятие. Выяснилось, что гороскопами интересуются все. И не просто интересуются: даже некоторые события в жизни к благоприятным дням подгадывают. Ляхов опустил глаза в газету и прочел гороскоп его знака на текущую неделю. 'Легко будут решаться вопросы, связанные с чужими деньгами, кредитами, страхованием. Это хорошее время для решения вопросов и через суд, в этом случае дела, связанные с наследством или выплатой алиментов, будут разрешены в вашу пользу. Удачно сложатся и отношения в рабочем коллективе, они станут более теплыми и доверительными…'.
В общем, прогноз обещал не только ему, но и все другим знакам благоприятные условия для появления новых друзей, установления романтических отношений, начала новых предприятий или изменения образа жизни. Обещал всем, по сути, одно и то же. Если же смотреть применительно к себе, то судиться Николай Федорович ни с кем не судился, алиментов сам не платил и от других не ждал, как не ждал и наследства. Кредитов старался не брать и, тем более, не ссужал денег никому другому. Банкиром он не был и с деньгами старался не связываться, понимая, что всякому сверчку положено знать свой шесток.
Прогноз показался ему полнейшим издевательством. И пусть коллеги уговаривали, что настоящий прогноз астролог составляет, принимая во внимание расположение планет, и что это долгое и сложное дело — Николай Федорович разом проникся к астрологии глубочайшим презрением. Она не позволяла упредить и обнаружить Случайность и этот ее недостаток представлялся абсолютно непреодолимым. Случайность, она на то и Случайность, чтобы не придерживаться никаких астрономических расписаний. А планеты, как и звезды движутся, известное дело, строго по расписанным на многие годы вперед орбитам.
Ему интуитивно казалось, что истинный метод определения и улавливания Случайности должен даже выглядеть действительно случайным. Казалось подходящим гадание на кофейной гуще, к примеру, но вызывали сомнение технические сложности. Качество гущи, скажем, а паче того — квалификация гадателя. Ясно же, что с этим, весьма сложным делом мог справиться исключительно человек, наделенный особым талантом. Как всякому человеку, причастному к какому-бы то ни было ремеслу — да хоть и к составление ненужных отчетов — Ляхову было доподлинно известно, что мастеров своего дела крайне мало в любой области. И как сделать так, чтобы не нарваться на шарлатана, он пока представить себе не мог.
Дома Николай Федорович повел себя, не как обычно. Рявкнул за что-то на дочь, отчего та фыпкнула и насупилась, однако же ходила и разговаривала куда тише обычного. Грозно взглянул на жену, и та, удивленная и заинтригованная этим обстоятельством, на время прекратила обычное брюзжание. Случаев, подобных произошедшему с Ляховым, каждый достаточно взрослый гражданин сможет припомнить из собственного опыта множество. Сколько раз тот или иной российский обыватель вдруг решает что-то изменить в своей жизни, но настает утро нового дня, он по привычке встает, одевается, завтракает, выходит из дома — и все опять движется по накатанной колее. Возможно, то же самое произошло бы и с Николаем Федоровичем, если бы не раздавшийся поздно ночью телефонный звонок.
— Вы мне звонили сегодня…
Собеседник замолчал, отдавая инициативу разговора Ляхову. Можно подумать, что тот, едва заснувший, весь день ждал этого звонка и готов был вести разговор, даже не просыпаясь. Нет, если его собеседник такое и предполагал, то он явно ошибался. Спросонок Николай Федорович смог лишь спросить:
— Это кто?
— Любомир. Вы мне звонили сегодня, — повторил Любомир и вновь замолк в ожидании.
Единственный звонок, который мог припомнить Ляхов — его звонок магистру белой магии. Давал ли он ему свой домашний телефон? Сквозь сон вспоминалось плохо. Может и давал, кто знает. Уж очень он тогда был в расстроенных чувствах.
— Не знаю никакого Любомира, — грубо ответил Ляхов, — а о чем мы с Вами говорили, не напомните?
— О шестнадцатом старшем аркане. А кто давал Вам номер моего телефона?
— Да он в газете напечатан, в объявлении, — не раздумывая ответил Ляхов, чьи мысли внезапно сосредоточились на таинственном шестнадцатом аркане.
— Это ошибка, — твердо заявил Любомир. — Не надо было Вам по этому номеру звонить. До свидания.
В трубке раздались гудки. Николай Федорович облегченно рухнул на подушку, намереваясь продолжить сон, но тут в разговор вступила супруга.
— Это кто был?
— Любомир какой-то…
Точнее Ляхов сказать не мог. Какой-то: вот вся понятная для него лично характеристика. Ведь
