переходите в распоряжение господина Ойса.
— А почему именно я?
Мне ответил не полковник, а сам порученец по особым делам, голос которого был хриплым и если бы я не видел перед собой совершенно здорового человека, то мог бы подумать, что со мной разговаривает спившийся алкоголик:
— Ты, лейтенант, первым предоставил четкий план по истреблению воров и криминального отребья, и он нам понравился. И хотя это ожидаемый от выпускника военного лицея стандартный шаблон, в котором имеются недочеты, свежие идеи в нем тоже есть, и они нам нравятся. В целом ситуацию ты видишь правильно, и это главное. Кроме того, говорят, — Ойса кинул быстрый взгляд на полковника, — что парень ты верткий и резкий, везунчик и не тупой служака, а у нас с такими людьми проблема, и мы вынуждены брать их со стороны. Сегодня с нами только ты, завтра присоединятся твои товарищи, которые отнеслись к порученному заданию всерьез, а там и простых корнетов подтянем. Ответом удовлетворен?
— Полностью.
— Работать со мной готов?
— Да.
— Отлично. Завтра утром явишься в правое крыло Старого Дворца, где на твое имя будет выписан пропуск, и найдешь меня. О том, чем занимаешься, молчи.
— Мне все ясно.
— Можешь идти, лейтенант.
Я посмотрел на полковника, который являлся моим непосредственным начальником, а Сид, развел руками, и усмехнулся:
— Ступай Ройхо. На ближайшие пару месяцев у тебя новый командир, и он своего подчиненного уже отпустил.
'Ага, — глядя на полковника, с ехидцей, подумал я, — тебе то что? Скинул своего офицера тайным стражникам 'Имперского Союза', и справился. Одним лейтенантом больше, одним меньше, разницы нет, если убьют Ройхо, пришлют кого-нибудь другого. Так что ли? Нет, определенно, надо уходить на север, а то с такой службой, не то что своих внуков, но даже и детей не увидишь'.
Так я подумал, но, естественно, мои мысли остались при мне, ибо иногда молчание весьма способствует продлению жизни. Поэтому, коротко кивнув, я покинул кабинет командира Черной Свиты, и уже спустя пятнадцать минут, ехал в салон баронессы Ивэр.
С темного неба на город падал редкий снежок, с ближайшей реки задувал свежий и холодный ветерок, а я, закутавшись в тяжелый подбитый мехом плащ, как обычно, думал о прошедшем дне. Но в голову лезли не самые хорошие мысли, а настроение было паршивым, и мне оставалось только наблюдать за жизнью Белого Города, которая проносилась мимо моей коляски.
На ближайшем перекрестке, с правой стороны улицы, расположился усиленный патруль стражников, пять бойцов во главе с сержантом. Вокруг мирная жизнь, а они настороже и службу несут без малейшего намека на халатность. И это понятно. Новый командир столичной городской стражи барон Минц, между прочим, двоюродный брат графа Руге, недавно разогнал треть своих подчиненных. А из остальных ударными темпами делает настоящих воинов, которые, по его задумке, должны быть не хуже стражей порядка Ферро Канима, приславшего в столицу полсотни своих самых лучших сержантов-инструкторов из Йонара. Говорят, стражники от напряженных тренировок подвывают, и многие собирались покинуть службу. Но Минц предложил им не только кнут, но и пряник, полуторное жалованье и льготы. И кто остался в рядах доблестной местной полиции, тот за свое место держится крепко и не шалит, потому что за патрульными постоянно присматривают йонарцы и личные слуги Минца.
Стражники окинули мою коляску внимательными взглядами, отметили мой черный плащ с белым крестом Анхо, и сержант, видимо, на всякий случай, отдал мне воинское приветствие. Я чуть прислонил два пальца правой ладони к шляпе, кивнул и посмотрел налево.
Мимо меня, в сопровождении десятка нарядных конных дружинников, проехала черная карета с аляповатым гербом на двери, большим треугольным щитом, с кучей разноцветных завитушек, и парой синих львов, которые с двух сторон поддерживали красную сторожевую башню. Судя по опознавательным знакам, это транспортное средство принадлежало герцогу Дьесу Витиму, кажется, пятому сыну покойного великого герцога Эрика. И если примерно прикинуть, куда он направился, то, скорее всего, путь Дьеса лежит в театр 'Айет', где можно не только полюбоваться на стройные ножки актрис в коротких юбочках и снять этих веселых девиц на ночь, но и поиграть в азартные игры. Поговаривают, что новоиспеченный герцог большой поклонник карт, и уже, буквально за неделю, спустил всю свою немалую казну, а теперь перешел к замкам и землям. Дурак, конечно, но каждый человек свою судьбу и жизненный путь сам выбирает. И если он окончательно разорится, то лично мне, от этого ни тепло, ни холодно. А кое-кто на азарте герцога нагреет руки, в полцены продаст выигранные поместья канцелярии императорского двора, которая через подставных лиц их активно скупает, и будет счастлив.
Коляска свернула на улицу Хальден, и здесь новое наблюдение. На ярко освещенном пятачке небольшой площади стоят два незнакомых мне корнета Черной Свиты, наверное, ребята из последнего набора. А напротив них пятеро провинциальных дворян, которые по широкой дуге обходят гвардейцев и стараются не смотреть им в глаза. О чем это говорит? Да о том, что репутация великая сила. Мы дрались за уважение, и заработали его, и те корнеты, которые пришли на места погибших, могут теперь спокойно гулять по столице и посещать практически любые места в пределах Белого Города. Все как всегда, и на Земле картина та же самая. Появляется новая воинская часть, гражданская компания или криминальное сообщество, и чтобы выжить, новички должны доказать свою жизнеспособность. А там уж как фишка ляжет. Хватит молодым силы духа, хватки и умений на борьбу, будет им уважение, а нет, извини-подвинься, спрячься на задворках жизни, и не отсвечивай.
Остановка. Приехали.
Я подошел к двери дома баронессы Ивэр, окна которого светились чистым желтым светом, и она незамедлительно открылась. Слуга мадам Кристины, долговязый Карлито, как всегда, незаметно, втянул в себя воздух, поклонился и пропустил меня внутрь. Но я задержался. И дождавшись, пока слуга посмотрит на меня, поинтересовался у него:
— Как здоровье, Карлито?
— Благодарю, господин граф, все в порядке. Прострелянную болтами грудь и печенку маги заживили, а потом я хорошие лекарства принимал, и сейчас, как заново на свет народился.
— Молодец! — скинув плащ и шляпу, я задал другой вопрос: — Слушай, Карлито, давно тебя хотел спросить. А чего это ты все время к гостям принюхиваешься?
— Это заметно, господин граф? — слуга насторожился.
— Мне, да.
Карлито помялся, и ответил:
— У меня прадедушка оборотень был.
— Пес? — данному факту из жизни верного служителя мадам Кристины я не удивился.
— Да.
— И как, помогает тебе твое чутье от предка?
— Немного, господин граф. Опасность и зло не чую, но научился по запахам определять, чем человек недавно занимался.
— Интересно. А про меня, что сказать можешь?
— Вы сегодня много тренировались и имели дело с бумагами. От вас пахнет потом, чернилами, графитом, пылью и хорошо выделанной телячьей кожей, которая на конскую сбрую и седла идет, однако запаха лошади нет.
— Так и есть, все верно сказал, — после короткого разговора мое настроение приподнялось, и я кивнул в сторону второго этажа, откуда доносилась негромкая музыка. — Баронесса с гостями?
— Как всегда, господин граф.
— А меня кто-нибудь спрашивал?
— Нет.
Карлито снова поклонился и направился в каморку у двери, где у него всегда лежал заряженный арбалет, корт, топорик, дубинка и щит, а я направился в салон. Пара десятков шагов вверх по лестнице, и я
