металлические двери.
Он оглядел одинаковые грязно-рыжие шинели и фуражки офицеров Стражи и нахмурился.
– Арбитры внутри? – Йозеф мотнул головой в сторону сарая.
Скельта саркастически хмыкнул:
– Арбитров здесь нет, сэр. Им сообщили, как предписано. Офис лода-маршала был недоступен. Хотя они просили держать их в курсе.
– Кто бы сомневался, – скривился Йозеф. Несмотря на возвышенные слова и высокие идеалы, о которых разглагольствовали Адептус Арбитрес, по крайней мере тот их филиал, что находился на Исте Веракруз, был больше заинтересован не в поддержании порядка на планете, а в
Он бросил взгляд на Скельту:
– Вы поняли, чем было орудие убийства?
Скельта снова стрельнул глазами в офицера-архивистку, как будто спрашивая разрешения.
– Не совсем. Вероятно – режущее оружие. Для разминки. Могли быть и, э, другие инструменты. Тот слабый румянец, что ещё оставался на его лице, схлынул, и егерь судорожно сглотнул.
Йозеф остановился на пороге сарая. Его ноздри дёрнулись, когда в нос ударил запах скотобойни: крови и экскрементов. 'Свидетели?' – добавил он.
Скельта указал вверх, на башню с прожекторами:
– На те места, куда падает свет, нацелены камеры системы безопасности, но они ничего не засекли. Слишком маленький угол охвата, чтобы оптика cмогла уловить образ.
Префект отложил эту информацию в памяти. Получалось, что, кто бы ни совершил убийство, он знал планировку воздушных доков.
– Тщательно проверьте каждую камеру в радиусе полукилометра, извлеките катушки памяти, и пусть кто-нибудь из новичков как следует перероет их содержимое. Может, нам повезёт, – он сделал длинный вдох, стараясь дышать через рот. – Что ж, давайте на это поглядим.
Он вошёл внутрь, и Скельта нерешительно последовал за ним, отстав на пару шагов. Внутри сарая было темно, его освещали только блики бледного рассветного солнца, постепенно появлявшегося в низких окнах, и резкий свет гудевших переносных дуговых ламп. Четвёрка нескладных излучателей поля на расставленных треногах, каждый из которых соединялся с соседями призрачным жёлтым свечением, образовывала корявый квадрат. Проницаемая энергетическая мембрана беспрепятственно пропускала сквозь себя объекты с массой или кинетической энергией выше заданного предела, но удерживала на месте преступления микрочастицы и прочие объекты микроскопических размеров, чтобы помочь работе экспертов.
Когда Йозеф приблизился к полю, его лоб пошёл хмурыми морщинами. На первый взгляд, открытый затенённый пол между излучателями казался пустым. Он шагнул сквозь преграду, и зловоние усилилось. Оглянувшись через плечо, он увидел, что Скельта не последовал за ним, застыв вместо этого за линией в напряжённом внимании. Его взгляд был направлен куда угодно, но только не на место преступления.
Каменный пол был залит тёмной артериальной кровью, и в мелководном маленьком море, подёрнутом багряной рябью, были хаотично разбросаны мясистые островки. Мотки того, что должно было быть кишечником, лоснящиеся на свету комки органов, и ещё какие-то нездорово-бледные, покрытые потёками крови предметы. Комплект нераспроданных остатков с прилавка мясника, брошенный не в спешке, но из-за отсутствия интереса.
Префект ощущал отвращение и замешательство в равной степени. Но он справился с ними и позволил перехватить инициативу своим намётанным глаза. Он искал закономерности и собирал впечатления. Это было совершено со старанием и тщательностью. Это не было преступлением в состоянии аффекта, не было убийством из-за подвернувшейся возможности. Холодное, бесстрастное и без страха обнаружения. Йозеф вглядывался в тени, в уме формировались первые вопросы.
Как это удалось сделать, не нарушив тишину, так что никто ничего не услышал? Если было пролито столько крови, попала ли она на убийцу, остался ли след? И где...? Где было...?
Йозеф резко остановился и прищурился. Лужа крови пребывала в слабом движении, по ней туда и обратно гуляли маленькие волны. Из разных мест доносились крохотные глухие всплески.
– Останки... – начал он, оглядываясь на Скельту. – Их слишком мало. Где тело Норте?
Егерь, прижимавший одну руку ко рту, робко указал второй вверх. Йозеф поднял глаза к потолку и обнаружил недостающие части Джаареда Норте.
Тело пилота было вскрыто, причём способом, который префект видел только у сотрудников похоронных бюро – или, скорее, это был экстремальный вариант разрезов, которые делали при аутопсии. Для того, чтобы пригвоздить Норте к потолку сарая, воспользовались железными костылями – одной из разновидностей крупных болтов, применяемых строительными рабочими для закрепления строй- площадок на отвесных скалах. По одному на каждую лодыжку и плоть предплечий, конечности раскинуты в форме буквы 'X'. Затем, косые поперечные разрезы на туловище позволили убийце отогнуть кожный покров корпуса, шеи и лица. В результате получились остроугольные полотнища кожи, вершины которых шли направо, налево, ещё одна – вниз через пах, и последняя, сорванная с кроваво скалящегося месива черепа, поднималась над головой мертвеца. Эти влажные лоскуты мяса удерживались на месте при помощи ещё четырёх костыляей Из распахнутой утробы человеческого тела свисали петли выпавших мышц и сломанные трубки костей, с которых в лужу крови капала жидкость.
– Вы когда-нибудь видели что-то подобное? – полным отвращения голосом выдавил из себя Скельта. – Это ужасно.
Первым, о чём подумал Йозеф, была скульптурная работа, элемент декора. Пилот, пришпиленный к темным листам металла, был превращён в звезду о восьми концах.
– Я не знаю, – прошептал префект.
ДВА
Завесы
Под маской
Обычный Нож
Дворец Императора был скорее городом, чем цитаделью, огромным и пышным в грандиозности своих раскинувшихся пределов, башен, пинаклей[9] и огромных монолитов из камня и золота, что тянулись от горизонта и до зубчатого горизонта. Земли, что в минувшие тысячелетия были лоскутным одеялом национальных государств и независимых территорий, ныне скрылись под великим единством Империи Человечества и её самым выдающимся монументом. Дворцовые владения охватывали целые поселения и города-спутники, простираясь от границ Города Просителей до пределов Сводов
