Неделя одиннадцатая по Пятидесятнице. Евангелие о прощении
Мф., 77 зач., 18:23-35
Когда Господь наш Иисус Христос умирал на Кресте, Он и в предсмертных страданиях старался принести людям пользу. Думая не о Себе, но о людях, Он, испуская дух, дал человеческому роду один из величайших Своих уроков. Это урок прощения. Отче! прости им, ибо не знают, что делают. Никогда раньше ни с одного места казни не слыхали таких слов. Напротив, раньше казнимые, невиновные или виновные, взывали к богам и людям, прося о мести. 'Отомсти за меня', - вот слова, которые чаще всего можно было услышать на месте казни до Христа, да, к сожалению, и сегодня можно услышать у многих племен - даже тех, что крестятся святым Крестом Христовым. А Христос при последнем издыхании прощает Своим ругателям, мучителям и убийцам, просит Отца Своего Небесного, чтобы и Он им простил, и, более того, еще и находит для них оправдание: не знают, - говорит Он, - что делают.
Почему именно сие поучение о прощении повторяет Господь на Кресте? Почему из бесчисленных поучений, данных Им на земле людям, Он выбирает именно это, а не другое, чтобы изречь его Своими Божественными устами в конце, в самом конце? Несомненно, потому, что Он хотел, дабы сей наказ запомнили и выполняли. В безвинных страданиях на Кресте, величием Своим превосходящий все величие мира, вознесенный над царями и судиями земными, над мудрецами и учителями, над богатыми и бедными, над общественными реформаторами и бунтовщиками, Господь наш Иисус Христос примером прощения запечатлел Свое Евангелие. Да покажет сим, что без прощения ни цари не могут царствовать, ни судии судить, ни мудрецы философствовать, ни учители учить, ни богатые и бедные жить жизнью человеческой, а не скотской, ни пылкие реформаторы и бунтовщики сделать что-нибудь полезное. А прежде всего и в конце всего - да покажет: без прощения люди не могут Его Евангелие ни понять, ни, тем паче, исполнить.
Словами о покаянии Господь начал Свое учение, а словами прощения завершил его. Покаяние есть семя, прощение - плод. Никакой похвалы не стоит семя, если оно не приносит плода. Никакое покаяние не имеет ценности без прощения.
Чем бы было человеческое общество без прощения? Зверинцем среди зверинца природы.
Чем, кроме невыносимых цепей, были бы все на земле законы человеческие, если бы их не смягчало прощение?
Разве без прощения мать могла бы назваться матерью, брат - братом, друг - другом, христианин - христианином? Нет: прощение составляет главное содержание всех этих имен.
Если бы не существовало слов 'Прости меня!' и 'Бог простит, и я прощаю!' - жизнь человеческая была бы совершенно невыносима. Нет на земле такой мудрости, которая могла бы навести порядок и установить мир между людьми без помощи прощения. И нет такой школы и такого воспитания, которые могли бы сделать людей великодушными и благородными без упражнения в прощении.
Какая человеку польза во всей его мирской учености, если он не может простить своему ближнему одного обидного слова или взгляда? Никакой. И какая человеку польза в ста литрах елея, если каждая капля не свидетельствует хотя бы об одной прощенной обиде? Никакой.
О, если бы мы знали сколько нам молча прощают каждый день и каждый час - не только Бог, но и люди, мы бы и сами со стыдом поспешили простить других! Сколько мы расточаем неосторожных, обидных слов, на которые отвечают молчанием; сколько злобных взглядов; сколько неподобающих движений; да даже и непозволительных дел! И люди переносят это, не воздавая нам 'око за око и зуб за зуб'. А что тогда сказать о прощении Божием? Для него слишком слабо всякое человеческое слово. Нужно слово Божие, чтобы описать неизмеримую глубину Божия милосердия и Божия прощения. С таким словом и обращается к нам сегодняшнее Евангелие. И кто еще на небе и на земле мог бы изречь и описать Божие, кроме единого Господа нашего Иисуса Христа, предвечного Сына Божия? И Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть (Мф.11:27). Безмерность прощения Божия Господь наш Иисус Христос выразил притчею о великом должнике. Повод для этого дал Ему апостол Петр, спросивший Его, сколько раз прощать согрешения брату своему, до семи ли раз? Господь ответил на сие знаменитыми словами: не говорю тебе: до семи, но до седмижды семидесяти раз. Сравните эти два высказывания, и вы увидите разницу между человеком и Богом. Петр думал, что, говоря до семи ли раз, он достиг вершины милосердия. Господь наш Иисус Христос отвечает: до седмижды семидесяти раз! И, словно и сия мера показалась Ему недостаточной, Господь, чтобы было понятнее, поведал следующую притчу:
Посему Царство Небесное подобно царю, который захотел сосчитаться с рабами своими. Царство Небесное нельзя ни описать словами, ни обрисовать красками, оно только до некоторой степени может быть уподоблено тому, что происходит в этом мире. Господь говорит в притчах, ибо иначе трудно выразить то, что не от мира сего. Этот мир помрачен и обезображен грехом, но все же он не вполне утратил сходство с иным, истинным миром. Этот мир не является - далеко не является - дубликатом того, но всего лишь бледною картиной и тенью его. Отсюда и проистекает возможность уподобления между двумя мирами как между предметом и его тенью. Почему Господь говорит: человек царь (Сего ради уподобися царствие небесное человеку царю, иже восхоте стязатися о словеси с рабы своими), а не просто царь? Во-первых, для того чтобы подчеркнуть: звание человека выше звания царя: быть человеком большая честь, чем царем. Точнее, 'человек' означает истинное достоинство, а 'царь' - служение. Во-вторых, чтобы показать хорошего царя. Так же Господь говорит и человек некий бе домовит, иже насади виноград; паки подобно есть царствие небесное человеку купцу, ищущу добрых бисерей, - все с тем же намерением: подчеркнуть, что речь идет о хорошем домохозяине, о хорошем купце, как и о хорошем царе. Говоря о судье, который Бога не боялся и людей не стыдился (Лк.18:2), Господь не говорит: человек судия, но просто: судия бе некий. Из сего видно, что под словами человек царь Господь подразумевает 'хороший царь'.
Итак, один хороший царь захотел сосчитаться с рабами своими. Рабы его - его должники; ибо у истинного царя рабы сами берут в долг, а не он у них. Когда начал он считаться с рабами своими, приведен был к нему некто, который должен был ему десять тысяч талантов. Один талант оценивался примерно в 240 золотых лир, или же 500 золотых червонцев; десять тысяч талантов составляли около двух с половиной миллионов золотых лир, или примерно пять миллионов золотых червонцев. Это огромный долг даже для государства, не говоря уж о человеке. Но что с того? Еще больше число наших грехов пред Богом - наш долг Богу. Говоря о долге раба царю, Господь имеет в виду наш долг Богу. Потому Он и использует такие огромные, на первый взгляд неправдоподобные числа, которые, конечно, нисколько не невероятны, если подсчитать грехи каждого из смертных людей.
А как он не имел, чем заплатить, то государь его приказал продать его, и жену его, и детей, и все, что он имел, и заплатить. В то время по законам как римским, так и иудейским, обедневшего должника можно было продать в рабство вместе с его семьей. Одна овдовевшая женщина с воплем говорила пророку Елисею: раб твой, мой муж, умер... теперь пришел заимодавец взять обоих детей моих в рабы себе (4Цар.4:1). Таким образом, то, что царь повелевает сделать со своим рабом-должником, он повелевает по праву и по закону. Глубинный смысл сего царского приказа в том, что, когда наши грехи превосходят всякую меру, Бог лишает нас всех даров Святого Духа, делающих человека человеком. Приказал продать его означает, что грешник лишается своей Богом данной личности; и жену его - значит, что он лишается дара любви и милости; и детей - значит, что он лишается силы творить какое бы то ни было благо. И заплатить - означает, что все Богом данные дары от злого человека снова возвращаются к Богу как к Собственнику и Источнику всякого блага. Мир ваш к вам возвратится, - сказал Господь Своим ученикам (Мф.10:13).
Тогда раб тот пал и, кланяясь ему, говорил: государь! потерпи на мне, и все тебе заплачу. Государь, умилосердившись над рабом тем, отпустил его и долг простил ему. Какая мгновенная перемена, и какой дешевый выкуп, и какое безмерное милосердие! Злому рабу, столь задолжавшему, не на кого было надеяться. Никто на свете не мог помочь ему, кроме все того же его государя, заимодавца. Он стоял между государем и рабами. Рабы не смеют помочь ему без воли государя. Таким образом, лишь тот, кто его судит, может его и помиловать. И раб сделал то, что только и возможно, и разумно было сделать - упал государю в ноги и стал умолять его о милости. Он просил не о прощении долга - об этом он не смел и подумать - но об отсрочке: потерпи на мне, и все тебе заплачу. А человек царь - истинный человек и истинный царь -
