остальное — лишь его тень. Своими ясными очами он словно прожектором высвечивал лица судей, которые, потупив взгляд, один за другим склоняли головы к земле.
ПРИГОВОР
После того, как Спаса вывели из зала, между судьями вспыхнул желчный спор о виновности обвиняемого. Председатель и двое судей считали, что Спасович не виновен в том деле, за которое его привлекли к ответственности, и его необходимо освободить. А гестаповец, судебный обвинитель и адъютанты (которые фактически не имели права голоса) тряслись от злобы и громогласно, заглушая всех, требовали смертного приговора. Спор перешел в ссору, затянувшуюся до рассвета. И уже когда рассвело, когда завыла сирена воздушного налета американской авиации, был вынесен приговор, которым обвиняемый Спас Спасович был признан невиновным, но вместе с тем был перемещен в другой концентрационный лагерь сербских узников.
РАЗВЯЗКА
В тот самый день доктор Адлер был вызван в Берлин. Там он внезапно умер неизвестно от чего. Перед смертью он успел передать своей жене некий бумажный сверток. В том свертке был и протокол судебного заседания по делу Спаса Спасовича. Он сказал своей супруге: «Здесь правда о самом дорогом человеке, которого я имел счастье встретить в своей жизни». Это его подлинные слова. Господин Адлер распорядился передать этот протокол после завершения войны какому?либо сербу,
Сербии, чтобы продолжить борьбу за свободу своего народа. Однако есть мнение, что он принял постриг и, как монах, живет в каком?то монастыре.
Но как бы то ни было, известно, что ни смерть, ни люди не имеют власти над Спасом Спасовичем.
Дальнейшая судьба капитана Спаса Спасовича покрыта тайной. Некоторые утверждали, что его
Но как бы то ни было, известно, что ни смерть, ни люди не имеют власти над Спасом Спасовичем.
Сквозь тюремное окно[1]
Сила Божия
Мы грешили и искупали грехи страданиями, и каялись.
Мы оскорбили Господа и были наказаны.
Осквернились мы многими беззакониями, кровью и слезами омылись.
Попрали все, что было свято для наших отцов, и сами ныне попираемы.
Не было в наших школах веры, в политике – честности, в армии – патриотизма, на государстве – благословения Божия. Потому погибла и школы, погибла политика, армия и государство.
Двадцать лет мы старались не быть похожими на самих себя, и за это покрыла нас тьма чужеземная.
За двадцать лет поруганий над предками, стремившимися к Царству небесному, мы и земное царство потеряли, царство грехом прокаженное. Какой мерой мы предкам своим и Господу меряли, такой и нам отмерилось.
Но получили мы помилование. За оскорбления в делах и в помыслах, за бесконечные неслыханные, оскорбления Его Величества Царя царей, Господа Бога за последние двадцать лет, мы осуждены были на смерть. Приговор начал исполняться и погиб уже каждый восьмой серб. Но смягчен был смертный приговор и изменен на пожизненную каторгу, на рабство вечное в германских кандалах. Но когда земля сербская закипела от крови и слез бедного народа, когда славские свечи, возжигаемые изможденными руками узников, гасли от слез, когда молитвы сербских страдальцев понудили ангелов и святых молить Господа о милости Всеблагой Господь вновь смягчил наказание, рабство вечное заменил двухлетней каторгой. За двадцать лет жизни в грехе получил сербский народ всего два года каторги. Разве это не милость божественная? Нашелся бы ли на земле царь, который терпел бы двадцать лет оскорбления и хулу и все же помиловал бы так своих обидчиков и хулителей? Никогда. Нигде. Столь великой милостью обладает лишь Господь Бог наш.
Каким путем пойти нам теперь? Не тем, только не тем, которым шли двадцать лет.
Что теперь станем делать? Все, что угодно, только не то, что делали в период между двумя Мировыми войнами.
Не будем грешить, чтобы не искупать грехи страданиями.
Не будем оскорблять Царя Господа Бога нашего, чтобы не заслужить наказания более тяжкого, но увы, уж без помилования.
Не будем осквернять себя беззакониями, чтобы вновь не смывать их слезами и кровью.
Не будем попирать святынь предков наших, чтобы нам вновь не быть попранными.
Пусть в школе нашей будет вера, в политике – честность, в армии – патриотизм, на государстве – благословение Божие.
Пусть каждый из нас вернется к Богу и к себе; да никто не останется отчужденным от Бога и от себя, чтобы не покрыла никого кромешная тьма чужеземная, с броским именем и в пестрых одеяниях.
Пусть каждый сербский патриот трудится ради стяжания Царства небесного, ибо только так можно сохранить долговечность земного .
Когда народ наш говорит, что “правдой стоят города и земли”, это равно тому, что говорит – “Царством небесным стоят города и земли”. Ибо правда, одна из сил Царства небесного. Другая его сила – вера, третья – любовь, четвертая – истина, пятая – милосердие, шестая – мудрость, седьмая – чистота и так без конца и без края.
