— Та-ак!.. — констатировал я. — Ты любишь читать.
— Да. Только с глазами последнее время совсем плохо стало. И с памятью — Мнемозина осерчала на меня. А это твоя дочь? — он показал головой на Милену
Милена стояла, разинув рот.
— Почти, — сказал я, подумав.
— Вы с ней похожи, — заключил он.
Я уставился на Милену. Вот уж чего я не находил в ее лице, так это сходства со своей репой.
— Не снаружи — вы с ней внутри похожи, — прочитал он мою мысль.
Вот то-то и оно. Это и есть его глаз. «Внутри похожи» — так мог сформулировать только человек, в числе близких друзей которого значатся Психея с Аполлоном. Я с восхищением изучал его.
— А кем бы ты хотел стать? — спросил я.
— В смысле профессии?
— Ну, чем бы ты хотел заниматься?
— Не знаю... наверное... рассказывать людям разные истории.
— Да он такой рассказчик! — встряла женщина. — Как буханет хорошо, так у нас там цельная толпа собирается послушать его, такие сказки заливает, никакого тебе телевизора не надо! И как он рыбу ловил на траулерах во Владивостоке, и как в Афгане воевал, и как золото в тайге искал и у него там был прирученный волк... Его у нас все так и называют — Валера-рассказчик.
— Тебе есть где ночевать? — спросил я.
— Да, — ответил Валера-рассказчик. — Мы за городом живем, в «шанхайчике», может, знаешь.
— Знаю ли «Шанхай»? Я там родился и вырос.
— Да ну?! Не врешь?
— Представь себе. Слушай, вот здесь мой телефон, — я протянул ему визитку. — Позвони мне. Чем смогу — помогу.
— Спасибо.
Приблизился было другой оборванец, но, увидев, что «рабочая точка» занята, похромал дальше.
— Вон Моня-Рупь-Двадцать пошел, — сообщила напарница Валере.
— Ну, и Зевс с ним, — сказал Валера, не отрывая взгляда от меня.
* * *
— Нет, скажи сейчас! — настаивала Милена.
— Праздник же...
— Ну, так пусть у нас в новом году не останется недоговоренностей!
— Милена!.. — укоризненно сказал я.
Мы стояли с Миленой на балконе — она в платье, я в костюме с галстуком — и не чувствовали холода. В бокалы с шампанским, которые мы держали в руках, иногда залетали снежинки.
— Ты со мной... потому, что решил мне помочь?.. Из жалости?.. Дверь на балкон распахнулась.
— Сейчас куранты будут бить! — сообщил оператор Лабеев.
— Вы здесь Новый год собираетесь встречать? На балконе? — полюбопытствовал оператор Махнеев.
— Мы сейчас, — бросил я и захлопнул балконную дверь у них перед носом. Через стекло видно было, как они вернулись за празднично сервированный стол к остальной компании. — Ну, что я такого сказал — что через двадцать лет ты будешь молодой женщиной в расцвете, а я — пенсионером!..
— Ты говоришь слово в слово, как моя маменька. ,-
— Разве это неправда?
— То есть ты хочешь сказать, что нам в любом случае — в смысле личной жизни — не по дороге?
— Слушай, я так понимаю — ты хочешь сейчас очередной скандальчик закатить! Слово в слово, как твоя маменька.
— А я-то, дура, думала... — проговорила Милена.
— Что думала?
— Ничего! — грубо отрезала она. Тут же произошла обычная для Милены быстрая смена настроения, и она добавила задумчиво: — Значит, ты считаешь — нам лучше сразу расстаться, не тянуть?
— Я этого не сказал! Не надо мне приписывать то, чего я не говорил!
И тут начали бить куранты. И мы с Миленой, переменчиво освещенной вдруг расцветшим фейерверком, чокнулись бокалами.
* * *
И с Фимой — кофейными чашечками, в которых теперь была налита водка.
