противник, лазутчица подавала сигнал, и Брень перегораживал дорогу.
88. Где здесь Трень и Брень?
Внезапно подул сильный ветер. Трень и Брень с тревогой посмотрели на небо: не пошёл бы дождь.
И в это время они заметили сигнал, который подала Таратора.
89. Какой сигнал подала лазутчица?
К верёвке приближался ничего не подозревающий Дедкин.
— Обязательно выступлю сегодня. — Дедкин не замечал, что думает вслух. — Нельзя, чтобы председателем стала Таратора!
Споткнувшись о невидимую верёвку, он чуть не упал, удивлённо обернулся — что это попало под ноги? — и спокойно пошёл дальше.
— Юлпутсыв оньлетазябо! — твёрдо произнёс Дедкин и замер поражённый.
К началу первого урока всё звено Мышкина (самого звеньевого так и не было) и некоторые другие ребята были обработаны верёвкой-перевёртышем.
Единственное, что портило немного настроение, так это то, что дождь всё-таки пошёл.
…Зато собрание прошло замечательно. Сначала выступил Репкин (Трень). Говорил он не очень складно и запинаясь. Репкин с чувством хвалил лазутчицу. Затем выступила Тонечка (Локоть), она специально пришла на собрание.
— Я, к сожалению, не учусь в вашем прекрасном классе, — начала она, — но зато давно знаю вашего восхитительного будущего председателя совета отряда. С самого раннего детства. Уже тогда было видно, что это растёт председатель. Ни разу не отказалась она есть манную кашу. Ни одной кошки не дёрнула за хвост. А пелёнки? Её мать забот не знала с пелёнками!.. Жаль, что здесь нет Мурзилки — моего друга, — со вздохом закончила Тонечка. — Он бы меня поддержал.
«Как же так! — возмущённо подумал Дедкин. — Эта болтушка Таратора — и председателем? Как же так!»
Дедкин вскочил с места. Свою страстную речь он начал именно с этой взволнованной фразы.
— Кат еж как!!! — негодующе воскликнул он и осёкся…
В классе захихикали.
«Чего это с Дедкиным? — удивилась Бабкина. — Нашёл время шутить. Когда нужно встать и смело сказать: «Я против Тараторы!»
Бабкина встала и мужественно произнесла:
— Ыротарат виторп я!
— Кто, кто ты? — поразилась Таратора. — Ыротарат Виторп? Ничего себе имечко, язык сломаешь. А я думала, что ты Бабкина Наташа.
Кто-то прыснул от смеха. Репкин загоготал.
Большинством голосов Таратора была избрана председателем совета отряда. Это был большой успех лазутчиков Катавасии.
…«Третий «А» у нас в кармане, — удовлетворённо думала злая волшебница. — Теперь держи карман шире — скоро в него попадётся остальная мелюзга во главе с Мурзилкой…»
№ 03 / 1983
Натворила дел верёвка-перевёртыш!
Уже целые сутки прошли после собрания, а ребята так и говорили шиворот-навыворот. К школьникам вызвали профессора Горохова — всем известного врача.
Жертвы верёвки были собраны в классе. В дверях толпились взволнованные родители, удручённые педагоги.
Сначала Горохов осмотрел у ребят горло — все школьники исправно сказали «а-а-а». Это ободрило профессора. «Будем идти от простого к сложному», — решил он.
— А теперь скажем все вместе «уа», — предложил он ребятам. — Знаете, как говорят груднички. Ну, хором: уа-а-а…
— Ау-у-у-у-у-у!! — на множество голосов разнеслось по классу.
Лесным и грибным был этот звук. Были в нём высокие старые ели с сухими жёлтыми иголками на земле и светлые берёзовые рощи. И все сразу вспомнили лето, деревню…
Ничего не дал и осмотр языков. Показывали их легко и даже с некоторым удовольствием. Немного настораживало, что иногда языки высовывались сами, без надобности. Особенно когда профессор отворачивался. Но это был, пожалуй, единственный симптом таинственной болезни. В остальном школьники были совершенно здоровы.
— Никак не могу объяснить этот случай, — развёл руками профессор. — Наука пока здесь бессильна. Но в дальнейшем, — он назидательно посмотрел на ребят поверх очков, — она, конечно, раскроет тайну природы.
…На секретной квартире в Карандашном проезде проснулся Брень. Проснулся он поздно. Вчера, когда они дежурили у школы с верёвкой-перевёртышем, дождь их всё-таки захватил. А захватив, промочил лазутчиков до нитки, чуть не простудил и перемазал вместе с их верёвкой в грязи.
Агент выспался, согрелся и встал в прекрасном настроении. Душа у него пела. Она пела, что, мол, дела идут по плану, операция скоро будет окончена, ребятня прибрана к рукам и тогда — гуляй!
Брень спрыгнул с кровати и от избытка чувств начал отплясывать вприсядку. Затем схватил какую-то верёвку, что валялась на полу, и стал резво скакать через неё: и так, и назад, и через два оборота, и накрест…
Дверь приоткрылась, в комнату заглянул Трень. Глаза его округлились:
— Ты что делаешь! Это же верёвка-перевёртыш!!
Лазутчик застыл. Спине вдруг стало холодно. Лицу жарко, рукам влажно. Во рту сухо. В голове гулко, в глазах пусто, в груди тесно…
«Но как же? — испуганной рыбкой мелькнуло у него в голове. — Верёвка же невидимая!»
90. Почему верёвка оказалась видна?
Глазами, в которых было маловато смьсла, смотрел Брень. Что же такое неслыханное произнесёт он, когда раскроет рот? Что за диковина вылетит из него?
Лазутчик раскрыл рот, постоял так немного, собираясь с духом, и…
— Was soil ich etzt machen?[1] — спросил он на чистейшем немецком.
Только через три дня ребята понемногу опять заговорили нормально. Первое время, правда, осторожно, с опаской. После каждого слова останавливались, прислушивались. Вздрагивали, если случалось сказать что-нибудь вроде «ага», «тут», «или» — пойди разберись, правильно это сказано или нет. Но постепенно школьники освоились. Дедкин — так тот вообще не побоялся сказать даже: «Тит еле летит».
Вечером у себя дома, на Перевыколпаковской улице, Мурзилка открыл совещание. Пришла Тонечка, всё
