проиграть?”
Не знаю, что за люди здесь,
Но птичьи пугала в полях –
Кривые все до одного...
– мрачно произнес Норман, когда получил мат.
Я тут же достал новую серую тетрадь и записал хокку. Норман сморщил лицо в невыразимую гримасу.
– Следующую партию я хочу сыграть с вами, Джи, – заявил он и стал быстро расставлять фигуры. – А что еще умеет делать ваш друг?
– Еще, – ответил Джи, – он умеет таскать ящики и расставлять аппаратуру.
Норман углубился в партию, а я – в описание своих впечатлений.
“Сегодня я начал работу над Телом Времени, – аккуратно записал я на первой странице, после хокку. – Джи познакомил меня с руководителем ансамбля Норманом. Это самолюбивый мирской человек, который никогда не задумывался о высших мирах. Как может Джи интересоваться такими людьми? Ведь такого человека, как Норман, никогда не допустят к небожителям”.
Партия закончилась поражением Джи, и Норман, не скрывая радости по поводу нелегкой победы, сказал:
– Ну ладно, беру твоего ординарца на испытательный срок.
Когда мы вышли, я удивленно спросил:
– Как вы могли проиграть ему выигрышную позицию?
– Я выиграл у него разрешение на твое пребывание в ансамбле, – ответил Джи. – Но дело не в выигрыше и не в проигрыше – дело в том, чтобы суметь глубоко пообщаться с человеком за игрой. Ты играешь хорошо, с точки зрения комбинаторики, но совершенно не следишь за атмосферой, за тем, что человек чувствует, что он думает и переживает. Поэтому твоя партия поверхностна.
Перед дверью в свой номер он остановился и негромко сказал:
– Я делю комнату с одним очень непростым человеком. Постарайся подружиться с ним. Ты будешь спать на полу, в нашем номере, поэтому важно, чтобы и он тоже был настроен к тебе положительно.
От перспективы спать на полу у меня сразу упало настроение. Джи посмотрел на мою искривившуюся физиономию и иронически произнес:
– У тебя, к сожалению, не хватит денег, чтобы снять отдельный номер.
Он открыл дверь, и я вошел вслед за ним. Я увидел сидящего в кресле полного, небольшого роста человека, склонившегося над каким-то разобранным устройством; в одной руке он держал паяльник, а в другой – пинцет. Стоявшая на журнальном столике уютная лампа с абажуром соломенного цвета ярко освещала лицо сидящего, на котором выделялся красноватого оттенка нос, и такого же цвета лысину, от которой во все стороны торчали длинные рыжие волосы. На нем был черный кожаный пиджак, а в зубах – закушенная под прямым углом папироса “Беломор”. Он поднял голову, когда услышал наши шаги. Круглые глаза смотрели строго и неприветливо.
– Это и есть твой ординарец? – спросил он, как мне показалось, с пренебрежением и затянулся папиросой.
– Да, – ответил Джи. – Пожаловал на курс переподготовки.
Человек протянул мне руку и сказал: “Паяльник”.
– Так называют звукооператоров в ансамбле, – пояснил Джи. – Настоящее же его имя – Шеу. Он является скрытым большим начальством, которое скромно выдает себя за нечто иное.
Услышав эти лестные слова, человек по имени Шеу чуть заметно улыбнулся и спросил:
– Ну, а кто вы? Надолго ли к нам приехали?
– Я приехал пройти небольшой тренинг под водительством Джи. Если вы не возражаете, я буду спать на полу в вашем номере.
Шеу сделал брезгливую физиономию, а я, спохватившись, добавил:
– Я купил к ужину отличного пива...
– Это другое дело, – улыбнулся Шеу и широким жестом отодвинул разобранный аппарат на край столика.
Джи вынул из кармана сложенную газету и аккуратно расстелил ее на столе.
– Бессмертный “пикник на обочине”, – произнес он, и в его глазах отразилась бесконечность.
Я выставил на стол дюжину бутылок “Рижского”, пирожки, огурцы и помидоры и сел поближе к столу.
– А лук, – напомнил Джи, – и сало? Нарежь их тоже, пожалуйста.
Я возмутился от мысли, что мне приходится обслуживать важных персон, но здесь нужно было подчиниться. Джи и Шеу открыли по бутылке пива и потягивали его, закусывая пирожками с мясом. Я с ненавистью очистил луковицу, порезал ее крупными кусками и брезгливо накромсал сала. “Пока я тут вожусь, от моих пирожков ничего не останется”, – злился я, вытирая скользкие руки о гостиничное полотенце.
Наконец я поставил на стол сало с луком и, откусив изрядную часть пирожка, успокоился. Наблюдая за тем, как Шеу с жадностью поглощал пирожки, обильно запивая их пивом, я понял, что он никогда не стремился к небу.
После ужина Шеу вернулся к своей работе, а Джи предложил мне прогуляться.
– Так, постепенно, ты познакомишься со всеми членами команды нашего Корабля, – сказал мне Джи. – Я давно уже плаваю на нем, проводя через музыку новый посвятительный импульс.
– В чем именно заключается импульс? – спросил я.
– Он непостижим для обычного восприятия. Подготовка восприятия происходит через Посвящение на эфирном плане. Перед приходом последнего Мессии из тайных посвятительных центров вышли два старца, которые отправились с некой вестью через все страны. Они, через свои странствия, проложили определенные силовые линии, вдоль которых возникли затем храмы, монастыри, Ордена. Так и мы сейчас прокладываем новые силовые линии на эфирном плане, подготавливая плавный переход планеты в третье тысячелетие.
Для выполнения этой задачи я и выбрал путешествие с джазовым ансамблем, и атмосфера Луча притянула сюда яркие фигуры музыкантов, каждый из которых четко проводит свое планетарное влияние.
– А какова может быть моя роль во всем этом? – спросил я, ошеломленный грандиозной картиной, которую нарисовал Джи.
– Ты будешь мне ассистировать.
Уже становилось темно, и Джи предложил вернуться в гостиницу. Когда мы подошли к ярко освещенному входу, я увидел швейцара, который проверял пропуск у какого-то человека. Я похолодел от страха и повернулся к Джи:
– Но ведь у меня такого пропуска нет!
– Хорошо, что ты вспомнил об этом перед тем, как подойти к швейцару. Я, зная твою непредусмотрительность, уже запасся визиткой Шеу – по ней ты и пройдешь, – и Джи вручил мне визитку.
Швейцар, увидев фирменный знак гостиницы, больше не интересовался нами, и мы спокойно прошли в номер. Джи дал мне матрац со своей кровати и два покрывала. Я устроил себе постель в углу и быстро уснул.
Небольшой будильник на столике разбудил меня в десять часов утра. Я быстро умылся и собрался выскочить из номера – позавтракать, но Джи остановил меня:
– Подожди, не торопись! Сначала убери свой матрац и восстанови обычный вид номера. Местная Марья Васильевна не должна заподозрить, что здесь живет кто-то третий.
– Кто такая Марья Васильевна? – недовольно спросил я.
