Творения и Гимны

непотребном, и несмотря на то, что все это очевидно безполезно и непристойно человеку, не жалеет на это трудов, заботы и сил; а к тому, что добро и Богу угодно и не требует иногда никаких трудов, душа у него не лежит, и он тяготится тем, скучает за тем и бежит от того, хотя то никакого не причиняет ему зла, а приносит одно добро. И смотри, как лукава эта тайная сила! Она привела человека, разумную тварь, в такое бедное и жалости достойное состояние, что он отвращается от подобающаго ему, как от неподобающаго, и любит неподобающее ему и несообразное с ним, как подобающее и сообразное. И еще хуже то, что когда познав всю пустоту и лживость таких утех, он захочет отстать и отвратиться от них, то встречает в этом большой для себя труд. Понимаешь ли эту бедственность? Постигаешь ли нужду и насилие, претерпеваемое человеческим естеством? Видишь ли опасность? Когда призывают в храм Божий, то как старцы, так юноши и дети тяготятся идти; а на гулянья, игры и в хороводы все бегом бегут с великою радостию и поспешностию.

3. Сколь же великая потребна для человеческаго естества сила, чтобы преодолеть эту злую действующую в нем силу, и отложить такой нрав неестественный, кажущийся ему естественным, и восприять естественный, кажущийся ему неестественным? Требуется сила божественная и вышеестественная; потому что если не будет он возсоздан и обновлен благодатию Господа нашего Иисуса Христа, то не может перемениться на лучшее и придти в свое естественное состояние. И пусть никто не присвояет себе спасения, если не изменился еще в настроение духовное и богоугодное, какое подобает иметь человеку, так чтобы радовался о делах божественных и скорбел о злых. Только в таком случае, по мере восприемлемаго им изменения, может он питать и надежду спасения. Посему смотри всякий христианин на себя по этим чертам, как в зеркало, чтоб не обмануть себя самого, потому что характер и признак тех, которые могут иметь надежду спасения, явны.

Это непонятное насильство, какое претерпевает от греха и диавола естество человеческое, знали и древние святые пророки, и чтоб избавиться от него, взывали ко Господу, и Он посылал слово Свое, и исцелял их, и избавлял от растлений их (Пс. 106:20). А святые, являющиеся после воплощеннаго домостроительства, имеют в себе самого Христа Сына Божия и Бога, и носят Его в себе, сию Ипостасную силу и премудрость Божию. И кто посмеет напасть и вооружиться на тех, которые облечены во Христа, как во всеоружие Божие? На таких не смеет нападать диавол шуиими, т. е. грехами, но нападает десными, т. е. добрыми их делами, покушаясь ввергнуть их в высокоумие. Но буй есть и несмыслен тот, кто вздумал бы гордиться по поводу всеоружия Божия или вседержительной силы Божией, являемой в нем. Ибо Апостол, говоря: представьте уды ваша оружия правды Богови, и грех вами не будет обладать, потому что вы под благодатию (Рим. 6:13, 14), явно показывает, что действующий сими орудиями есть Бог. Посему, как чувственныя оружия не имеют своей воли и смысла, чтобы поперечить в чем–либо пользующемуся ими воину, но бывают ему послушны, на что бы он их ни употреблял, оставляя ему свободу действовать ими, как и когда хочет: таким же образом и христианин должен представить уды свои послушными Богу, и что бы ни делал, делать то так, как того хощет Бог; пусть и слушает, и смотрит, и говорит, и осязает, и обоняет, и ходит, и стоит, и лежит, и сидит, и делает, и без дела бывает, и с другими общится и уединяется, и дает и принимает, и строит и разоряет, и все вообще пусть делает так, как хощет Бог. При сем разсуди всяк: когда воин вооруженный поражает оружиями своими врага, и как изрядный борец показывает тем силу свою и воинскую опытность, то он есть побеждающий, а не оружие; и как то, что он не мог бы воевать без оружия, истинно, так и то, что победа есть дело воина, а не оружия, неложно. Отсюда возьми себе такое наведение, что как оружия, если не бывают в руках воина, который мог бы ими действовать, остаются праздными и бездейственными, так и члены христианина, если не действует ими Христос, нося их, остаются бездейственными (на добро), и не только бездейетвенными, но диавол, находя, что не носит их Христос и они бездейственны, схватывает их, надевает и начинает воевать ими против христиан, и множество душ оскверняет. Если же Христос есть воитель, если члены верующих в Него суть оружия Христовы, и тот, кто побеждает сими оружиями, есть сам Христос, как Он же и брань самую ведет, то всячески потребно, чтобы всякий христианин был послушен Христу, подобно тому, как послушны воину бездушныя оружия, чтобы Христос одерживал чрез них победу и потом делал и их, как оружия, участниками в Своей славе. Оружия сии, при всем том что разумны, не должны иметь другаго движения, кроме того, которое бывает по воле самого Христа — воителя и победителя. А кто непослушен воле Христовой, тот всуе состоит в числе христиан. Нам же буди всегда представлять члены свои в послушныя Христу оружия, силою Его. Ему слава и держава, во веки. Аминь.

СЛОВО ТРИДЦАТЬ СЕДЬМОЕ

1. Человек потерял истину, после того, как изгнан был из рая. 2. В чем грех диавола, и в чем — Адама? 3. Человек грешен от самаго зачатия своего. 4. И возраждается Святым Духом во святом крещении. 5. Чего это желали цари и пророки, прежде пришествия Христова? 6. Духовный отец должен прежде оглашать исповедающихся и научать таинству веры, а потом налагать и эпитимию. 7. Всякому христианину потребно восприять божественное изменение.

1. Поелику Адам поверил диаволу, наговорившему ему лжей, и вкусил от древа познания; то, как поверивший лжецу, изпал от истины. После сего естество человеческое много трудилось, ища истины, но обрести ее не могло. Сие явно подтверждают все еллинские мудрецы, которые никак не могли согласовать, привесть к единству и на правый путь направить разнообразное мудрование людей, несмотря на то, что многие употребляли к тому способы и написали множество пространных сочинений, в которых всесторонне разсуждали о добродетели и худонравии. Истина — от Бога, в слове Божием содержится, и благодатию Христовою постигается. Благодать во Христе Иисусе, своею недомыслимою силою, раздробленныя и многосплетенныя воззрения упростила, исправила и объединила некоторым, как бы физическим и непоколебимым единством, показав тем, что все другие к тому способы и приемы недейственны, непрактичны и безполезны. Руководящиеся сими способами пускаются в изследования, чтоб найти истину, но найти ея не успевают: она праведно укрылась от них. Ибо, так как человек, самоохотно и без всякаго насилия, принял ложь и поверил ей, то и осужден искать истину, и не находить, тещи в след ея, и не достигать. Впрочем как укрылась от нас истина за то, что мы поверили лжи, таким же образом и опять обретается нами истина, когда веруем истине. Поверил Адам лжи прикрытой и неявной; а мы веруем в великое и явное таинство, — в Бога воплощенна. Та ложь сама в себе содержала невероятность, потому что шла против прямой заповеди Божией; а это великое таинство воплощения Христова имеет свидетельство верности своей от имени Божия. Та ложь, как только поверовано было Адамом, что она истина, тотчас оказалась ложью, потому что поверившаго ей низринула в тление и смерть; а это таинство, бывая веруемо, оказывается истиною, потому что освобождает верующаго ему от тления и смерти, так как силою его отъемлется у верующаго грех и даруется ему добробытие, или праведность. Так, и истина и ложь явными бывают по концу своему.

2. Если вникнешь, какой грех сделал диавол и какой Адам, то не найдешь ничего другаго, кроме одной гордости. Но диавол и Адам возгордились по причине великой славы, какой преизобильно были удостоены. Будучи облечены славою, не после смирения и безславия, они по этому самому и возгордились. Так как они никогда не видели смирения и не знали, что за вещь есть это смирение и безславие, последующее за низвержением с высоты славы, то, не имея страха бывающаго от опасения такой случайности, возгордились. Помысли теперь, сколь велико было смирение Господа Иисуса, когда Он, будучи Бог, смирил Себя даже до вольной смерти и умер на кресте смертию, каковая служила наказанием для самых худых людей. Итак один грех гордость, и одна добродетель великое смирение. Но из нас, так как мы ныне находимся в таковом унижении и бедственности, кто станет гордиться, кроме разве буяго и несмысленнаго? В настоящей жизни ни силы никто не имеет в себе божеской, чтоб являть блестящую славу, и никого нет, кто бы был облекаем славою прежде смирения и безславия, но всякий человек, раждаясь в мир сей, раждается безславным и ничтожным, а потом уже мало–по–малу преуспевая бывает иной раз и славным.

3. Посему, если кто, испытав наперед такое безславие и ничтожество, потом возгордится, то не безмыслен ли и не слеп ли он? То изречение, в коем говорится, что никто не безгрешен, кроме Бога, хотя