часто резала свои пальцы. И я не менее упорно стремилась к тому, чтобы нож исчез из домашнего обихода и никогда больше не появлялся. Для этого я куда-нибудь забрасывала нож, однако его снова находили или покупали другой, и, таким образом, нож вообще всегда бывал среди посуды. И меня снова начинали приучать им пользоваться.
Нужны были самые наглядные, самые неопровержимые примеры для того, чтобы заставить меня понять наконец, что нож в хозяйстве совершенно необходим. Если хлеб, пирог и кое-что другое можно было разломать без ножа, то чистить и резать овощи никак нельзя, не имея в руках ножа. Я пробовала разбивать обо что-нибудь арбуз или дыню, но при этом получались большие, неровные куски, которые неудобно было есть. И вот в таких случаях возникало желание есть арбуз или дыню тонкими ломтиками. Есть большие огурцы и яблоки неразрезанными тоже бывало неудобно, и я начинала понимать, что в таких случаях нужен нож.
Итак, благодаря столкновению с фактами, с наглядными примерами я смогла понять, что как бы ни казался иногда ненужным или неудобным нож, но обойтись без него нельзя. Мало того, я начала понимать, в каких случаях следует пользоваться ножом и когда можно обойтись без него. Иными словами, необходимо было научиться понимать, в каких «взаимоотношениях» находится нож хлебом, мясом, картофелем, капустой и многими другими овощами, которые нужно чистить и резать. Кроме этого следовало понимать, что не все вообще можно резать ножом. Например, большие поленья дров не распиливают ножом; когда шьют новые вещи, их тоже не кроят ножом.
Нож, ножницы, пила, топор могут быть более или менее остро отточенными, и при неосторожном прикосновении к ним можно порезать палец. Из этого не следовало делать ошибочный вывод, что всеми этими предметами можно пользоваться в равной мере например, ножницами резать хлеб, ножом кроить платье, пилой очищать овощи, а топором рубить бумагу.
Однако, если я иногда не находила ножниц, я пробовала вырезать что-либо из кусочков материи ножом, но убеждалась, что резать ножом материю значительно труднее, чем ножницами. Следовательно, нож не имеет никакого отношения к тем вещам, которые я шила для кукол. Если я не находила ножа, я пробовала резать арбуз или очищать огурец ножницами. Но это тоже бывало неудобно, и кусочки арбуза получались неровными, а огурец очищался ножницами не так, как ножом.
Так, я на опыте убеждалась в том, что каждая вещь, каждый предмет выполняет свою определенную роль, имеет свое определённое назначение.
Слово продукты мне труднее было понять, чем слово посуда. Для того чтобы усвоить такое понятие, как посуда, я должна была осмотреть руками расставленные на столе различные предметы, относящиеся к посуде. Разумеется, потребовался не один урок для того, чтобы я поняла, что такое посуда, и усвоила название отдельных предметов.
Но для того чтобы обобщить многое из того, что люди обозначают понятием продукты, необходимо было осмотреть различные продукты, а это нелегко было сделать только на уроках. Потребовались «экскурсии» в кухню, на дом к сотрудникам, а также в магазин или на рынок.
До потери зрения и слуха я видела в селе, как сажали некоторые овощи: картофель, свеклу, огурцы, арбузы, дыни, помидоры. Но до потери слуха я не знала слова овощи. Когда же в клинике на занятиях или в кухне мне показывали картофель, капусту, свеклу, помидоры, огурцы и говорили, что все это овощи, я не только не понимала, почему следует все это называть овощами, но даже не особенно верила в то, что это действительно овощи.
Кроме того, мне еще показывали и такие овощи, которых я раньше никогда не видела. Мне говорили: «Морковь, репа, брюква, цветная капуста, редька». Проводили моими руками по разложенным на столе овощам и говорили, что все это овощи.
Но я не понимала, почему картофель, капуста, свекла, морковь, огурцы, помидоры, арбузы, тыква, дыни — овощи: ведь по вкусу, по форме, по размерам все они не были похожи друг на друга. Кроме того, я знала, что картофель, например, выкапывают из земли, свеклу — тоже, а огурцы, помидоры, тыквы растут на поверхности земли, следовательно, они совершенно отличаются от картофеля, свеклы, лука. Почему же в таком случае все то, что мне показывали, называют овощами?
Сколько времени длились мои сомнения относительно овощей, я, конечно, не помню, ибо я постепенно привыкла к этому понятию и переставала задумываться над тем, что следует относить к разряду овощей и не овощей.
С ягодами и фруктами у меня также были некоторые затруднения, потому что я должна была понять, что существуют понятия ягоды и фрукты и название различных ягод и фруктов.
Педагог говорил мне: «Пойдем на рынок за ягодами», «пойдем на рынок за фруктами».
Но на рынке оказывалось, что педагог покупал вовсе не ягоды, а клубнику, или крыжовник, или малину; не фрукты, а абрикосы, груши, яблоки.
Мне нелегко было понять, что самые разнообразные, непохожие друг на друга вещи нужно назвать одним словом — продукты.
Конфеты ничем не напоминали фасоль, горох или какую-нибудь крупу; крупа ничем не напоминала сливочное масло, а масло ни чем не напоминало мясо. Лапша не напоминала сахар, творог и сметана отличались от яиц. Но разложенные на столе всевозможные идущие в пищу съестные припасы нужно было называть продуктами.
Педагог говорил мне: «Я пойду в магазин за продуктами». И я начинала думать: за какими же продуктами в магазин пошел педагог? Мне в таких случаях представлялось нечто неопределенное — смесь различных продуктов.
Но когда педагог говорил: «Я пойду в магазин и куплю хлеб, сахар, сливочное масло и колбасу», для меня это было вполне понятно, ибо это было конкретно: ощутимо на вкус, доступно обонянию (запас колбасы и хлеба), осязаемо пальцами. Отвлеченное же понятие продукты вообще нельзя было ни ощущать (по запаху), осязать, ибо это было слово, обозначающее название многих вещей.
Постепенно я, конечно, привыкла к употреблению таких слов, как продукты, продовольствие. Но я почти ничего не знала о том, как приготовляют завтраки, обеды и ужины, которые я получала.
Я знала, что хлеб, пироги, коржики, блинчики делают из муки. Знала, что из крупы варят кашу, а в суп, щи, борщ кладут овощи. Но как приготовляется всевозможная другая пища, я не знала и очень удивлялась, когда мне показывали в кухне, что, прежде чем дадут что-либо есть, эту пищу необходимо приготовить. Так, например, я ела различные фрукты и знала, что они растут на фруктовых деревьях. Но когда мне дали повидло и сказали, что его делают из фруктов, я не поверила, ибо не понимала, каким образом фрукты — яблоки, абрикосы, сливы — могли превратиться нечто другое, непохожее на свежие фрукты.
Помню, что я в детстве очень любила фруктовое желе, но тоже верила, что для его приготовления нужны фрукты. Я была уверена, что желе готовят из свеклы, поэтому отнеслась крайне недоверчиво к тому, что из фруктов могут приготовить мое любимое блюдо. Вообще я очень многому не верила, ибо не знала, как, где и что готовится, поэтому не понимала, что из тех или иных продуктов можно приготовить нечто другое. Будучи с детства крайне недоверчивой, я часто думала, что мне говорят не то, что есть в действительности. Чаще всего это бывало в тех случаях, когда я чего-либо не знала или не понимала.
Я также любила мясные котлеты и жареную рыбу. Я хотела посмотреть, как готовят то и другое. Следя за руками поварихи, я «видела» что она клала в мясо, приготовленное для котлет, кусок размоченной булки, а сделанную сырую котлету валяла в тертых сухарях. За обедом я отказывалась есть хлеб с этой котлетой. ибо думала, что в котлету положили достаточно хлеба, да еще и сухариками посыпали. Если же я буду есть котлету с хлебом, то она станет совсем невкусной и получится, как будто я ем хлеб с хлебом.
Я также «видела», что, когда собирались жарить рыбу, ее тоже валяли в муке. И рыбу я не хотела есть с хлебом только потому, что ее валяли в муке.
А узнав, что из козьего молока делают творог, я тоже сразу не поверила в это, ибо думала, что съедобным может быть только коровье молоко и что только из него можно приготовить творог. Моя учительница пообещала принести мне из дому козьего молока и творог из этого молока.
Я думала, что это будет очень неприятное на вкус молоко и не менее неприятный творог. Но, попробовав то и другое, я убедилась, что и молоко, и творог весьма приятны на вкус и вполне съедобны. Однако мне трудно было поверить, что это было настоящее козье молоко и настоящий творог из этого молока.
