митрополита. Каждым словом своим, каждым шагом, каждым действием он старался сохранить мир и любовь среди черногорцев, оплакивая каждую невинную жертву, моля Бога о спасении и сохранении всех верных, всего народа Черногорско-Приморской митрополии. С великим усердием молил он Господа, чтобы Вседержитель умудрил и наставил на путь истинный всех ослепленных и помраченных ложной идеологией. О неисчерпаемом боголюбии и братолюбии митрополита Иоанникия свидетельствуют его доброделание, его подвиги, которые он, приняв мученический венец, принес Господу.
В архиве митрополии осталось множество рукописных свидетельств о митрополите-мученике, часть которых сейчас уже опубликована.
В самом конце войны владыка был схвачен коммунистами, претерпел мучения и унижения, меру которых знают только Господь и душа самого мученика. Он был убит коммунистическими безбожниками без суда и следствия где-то в районе Букули в Шумадии (область Сербии) в июне 1945 года. Тело его осталось незахороненным. Своей верностью Богу и Его заповедям, исполняя их до последнего вздоха, он оставил нерукотворный памятник в сердцах верующих – свидетельство любви к Богу и ближнему, за что и прославил его Господь и в этом мире, и в том, вечном и непреходящем, в котором обитает теперь блаженная душа святого Иоанникия, митрополита Черногорско-Приморского, нового священномученика Сербского и всеправославного.
Слово митрополита Черногорско-Приморского Амфилохия
Вот уже половина столетия минула со дня мученической кончины митрополита Черногорско- Приморского Иоанникия (Липовца). В течение этих пятидесяти лет делалось все, чтобы уничтожить память об этом, во многих отношениях исключительном, иерархе Церкви Христовой, занимавшем святосавский престол святого Евстратия Превлакского и святого Петра Цетиньского. Его убийцам как будто мало было просто его ликвидировать. Украдена и могила его, ибо по сей день неизвестно местонахождение его останков. Очевидно, что изуверы пытались убить и саму память о нем, также как и о восьмидесяти лучших священниках, чьи останки были брошены непогребенными близ Марибора, Камника, моста Зидана… А если не осталось могилы, значит, и человека не было, значит, не было ни преступления, ни преступника! Вот как рассуждали палачи.
Но человек предполагает, а Бог располагает… Силой Промысла Божия и всеобъемлющей Божественной памяти не может ни исчезнуть, ни стереться ни один лик человеческий, бессмертно свидетельство о тех, кто делами своими вписан в Божественную книгу вечной жизни.
Краткое время, всего четыре года и несколько месяцев, пребывал на престоле митрополии Черногорской митрополит Иоанникий. В феврале 1941 года, в канун трагических мартовских и апрельских событий, в начале оккупации, он был возведен на престол, а в конце войны, в 1945 году,– убит. Его служение пришлось на один из самых тяжелых периодов как для митрополии, так и для Черногории, Сербии и Европы в целом. В то кровавое крестоносное время митрополит оказался в самой горячей точке – между молотом большевистского коммунизма и наковальней языческого нацизма. Обе идеологии – безбожные и тиранические, выросшие из одного ядовитого корня, были поддержаны миллионами. Под влиянием обеих идей – нацизма, то есть идеи расовой чистоты, «сотворившей кумира» из территориальных границ, крови и расы, и большевизма, с его обожествлением диалектического материализма и классовости,– была залита кровью Европа и весь мир, а род человеческий, и прежде всего европейские христианские народы, возвращен к дохристианскому язычеству. Но если фашистское зло большинством было распознано достаточно быстро по плодам бесчеловечного насилия и жестокости, то коммунизму марксистско- большевистского толка удавалось прикрывать свою демоническую сущность идеалом «нового устройства» человеческого общества, не знаемого прежде в истории, обещаниями волшебного земного рая и царства процветания на земле.
Поначалу сотрудничавшие (в 1939–1941 годах), эти две тоталитарные идеологии, параллельные лишь на первый взгляд, начали серьезно сталкиваться в своих внутренних идеологических интересах. Большевистский сталинизм антифашистскими выступлениями указывал на преступную природу нацизма, используя врожденный патриотизм и силу любви людей к Родине сначала среди русского народа, а затем и среди других славян, чтобы показать себя носителем прогресса, человечности и свободы. Если мы посмотрим на те трагические события сегодня, нам станет ясно, что в действительности большевизм, так же как и в конце Первой мировой войны, просто воспользовался бедами и горем народа, чтобы осуществить свои темные революционные цели, не выбирая средств. Ему были очень выгодны глубокий духовный и нравственный кризис и порочность общественной жизни, которые овладели европейскими народами в период между двумя мировыми войнами.
Митрополит Иоанникий (Липовац), всесторонне и глубоко образованный, духовный и мудрый человек с многолетним педагогическим опытом, с самого начала ясно понял, с каким коварным и страшным злом столкнулся его народ и мир вообще в эти трагические времена. Из архивных документов, оставшихся от тех времен, когда он занимал кафедру митрополита, ясно видно, что он прекрасно сознавал страшную угрозу христианскому самосознанию Европы и евангельским ценностям, на которых веками строилось это самосознание. Он смотрел на итальянцев и немцев как на оккупантов, каковыми они и были в действительности, и вынужденно принял навязанный статус «раба» по отношению к «хозяевам». Он, выросший в Приморье, веками находившемся под чужеземным давлением, был вынужден внешне приспособиться к существующему положению вещей. Однако во всем были видны внутренняя сила его сопротивления и трезвость, свойственные приморским народам, без которых они просто исчезли бы с лица земли как в духовно-церковном, так и в национальном смысле. Главная причина европейской трагедии и братоубийства народов, принявших христианство, заключается в том, что «они (как пишет святитель) утратили искреннюю христианскую любовь». Вот в чем объяснение «теперешнего кровопролития и источник трагедии новых голгофских мучеников». Люди одичали, расчеловечились, стали кровожадными. Произошло столкновение идеализма и материализма, любви и гордыни, Царства Небесного и царства земного, Божественного и демонического.
Эту радикальную поляризацию добра и зла, «идеализма» и «материализма», Иисуса Христа и Маркса, точнее – крестного пути Христова и пути марксистского материализма, митрополит особенно отмечал в безбожном коммунизме. Причину склонности к этим идеям в народе, особенно среди молодежи, он находил в преобладающем тогда религиозном оскудении и безверии, утрате благочестия и милосердия; известно, что в некоторых монастырях в предвоенное время жизнь доходила до упоения сластолюбием, поиска наслаждений, и уменьшалось число тех, кто искал любви, правды и истины. Но вместо того чтобы пойти по пути возрождения веры, нравственности, праведности и милосердия, по пути духовного совершенствования, молодежь «нырнула в мутные коммунистические воды», обманутая, по неопытности считая, что отравленный народный организм может исцелиться только при помощи увеличения дозы яда. «Беззаконие, коррупция, разнообразное общественное зло,– пишет владыка Иоанникий,– подпитывали друг друга и становились закваской для этого еще более страшного яда».
Из многих записок, посланий, актов и других текстов ясно видно, что митрополит Иоанникий был антикоммунистом, не как некоторые – по инерции или из сохранения мира в обществе, порочность которого он полностью осознавал. Очевидно, что он начал изучать коммунистические теории прежде, чем сам оказался в кровавом омуте братоубийства и революции. Ему раньше было известно и понятно, что Коммунистический манифест – не просто справочник по новой социальной доктрине, а «катехизис новой пролетарской религии». Ему была видна метафизически-демоническая и псевдорелигиозная кулиса коммунизма как социального движения. Нет сомнений, что он подробно ознакомился с кровавым пиром недавней большевистской революции в России, он не был удивлен, что коммунисты начали свою деятельность в Черногории именно с осквернения святынь, присвоения чужой собственности, изуверского
