помощи, которая позволит утконосам снова занять надлежащее социальное положение».
До окончания совета никому не позволялось приближаться к дому утконоса, чтобы тот не подумал, что животные, птицы или рептилии снова вознамерились причинить ему вред. В начале первой недели новой луны назначенного срока началась подготовка к совету. Все племена со своими семьями направились к Блю-Маунтин. Там имелась обширная площадка для лагеря с большим количеством миа-миа, сооруженных из веток и травы. Миа-миа семейства кенгуру, валлаби, древесных или лазающих какаду, а также опоссумов находились на северной стороне. Птицы – эму, орлы, вороны и другие члены этого семейства – разбили свой лагерь с западной стороны. Племя рептилий заняло южную сторону, а племя насекомых устроило свой лагерь на восточной стороне.
Более крупные племена не признавали племя насекомых. Они смотрели на них как на низшую расу, не советовались с ними и не приглашали ни на одно большое совещание. Первый раз это правило не соблюдалось, так как со времен великого потопа кенгуру считал, что любая жизнь, будь то жизнь животного, птицы, рептилии или насекомого, была уникальна.
Кенгуру сообщил всем прибывшим, что совещание начнется в первую неделю новой луны. Перед этим все племена должны изучить свои генеалогические древа и традиции рас, от которых они произошли, и собрать достаточно сведений для того, чтобы определить, насколько близко они роднятся с утконосом и на какую помощь с их стороны он может рассчитывать. Итак, эму, пеликан, лебедь, орел, попугай, лирохвост и различные виды уток – все с усердием погрузились в изучение своих традиций и рисунков на скалах и деревьях. Племена рептилий занимались тем же делом, выясняя, какие отношения существовали между ними и утконосом. Племена животных не отставали от них в этом занятии.
Первыми некоторые черты родства определили племена птиц.
«Почему так случилось, – спросили черные утки, – что у утконоса клюв почти такой же, как и у нашей кузины утки?»
Принимая это во внимание, птицы поклялись в своей верности и обещали утконосу помощь и защиту. Затем пеликан с солидным видом заявил:
«Утконос также находится в родстве с нами, так как он откладывает яйца».
«Так оно и есть, – подтвердили какаду и зимородки-хохотуны, – единственное отличие состоит в том, что его яйца напоминают яйца семейства рептилий».
«Ну и что, – возразил неразлучник, – это все же яйца».
Зимородок-хохотун был в плохом настроении, и, когда услышал речь туповатого неразлучника, он сказал:
«Вы только поглядите, неразлучник тоже пытается что-то сказать! Он выглядит так смешно со своей лысой головой и тонкими длинными ногами, что меня просто разбирает смех –
«Успокойся, – обратилась к нему суетливая сорока, – мы собрались не для того, чтобы обмениваться колкостями. У всех нас более серьезная задача».
«Оставьте это, – прервал их ворон, – давайте вернемся к делу».
«Очень жаль, – заявил эму, – что утконос не одевается в перья. Уверен, что из него получилась бы неплохая птица».
«Ку-ка-ку-ка! – снова засмеялись зимородки-хохотуны. – Какая забавная птица получилась бы из него с его короткими и смешными перепончатыми ногами! Представь себе своих внучат, о эму, с такими короткими неуклюжими ногами и с таким забавным хвостом, виляющим позади тебя! О, какой у тебя, однако, забавный родственник!»
«Хватит, – заявила сорока, – если ты не прекратишь свои речи, я тебя удалю».
Тогда эму распорядился, что они не будут сейчас обсуждать этот вопрос, а отложат его до общего совета, который состоится позже.
В южной части этого огромного лагеря рептилии честно занимались поисками традиций своей расы, чтобы определить, в каком родстве с ними находится утконос. Ромбовидный питон сказал:
«Должен признать, что он больше напоминает животных и птиц, чем нас – рептилий. У него нет с нами ничего общего, кроме того, что он откладывает яйца».
«Но этого еще недостаточно, не правда ли?» – сказал варан, обращаясь к сонному короткохвостому сцинку, который в это время зевал, демонстрируя свой синий язык.
Как раз в этот момент дерзкая плащеносная ящерица бросила небольшой камушек прямо в рот сцинку, который долго кашлял, пока не выплюнул этот камушек обратно. Варан велел плащеносной ящерице уйти и сказал, что если она и дальше будет продолжать свои глупости, то он прикажет тигровому питону уничтожить все семейство плащеносных ящериц, так как они уже однажды стали причиной великого потопа, поглотившего многие семьи, и он, варан, а также другие семейства рептилий проследят за тем, чтобы такое больше не повторилось.
Тогда плащеносная ящерица ушла, заявив, что ей более не интересно искать родство с утконосом. Когда ее выгнали с собрания, она обиделась и погрузилась в грустные раздумья. Ее переполняла ненависть, которая по сей день отпечаталась на ее уродливой и злой улыбке и остроконечных складках кожи с каждой стороны лица. Чем больше она думала об унижении, которым ее наградил варан, тем уродливее становилась.
Варан же предупредил других членов своего племени о необходимости следить за коварной плащеносной ящерицей, чтобы она не натворила других бед. К этому времени племя животных уже четко решило, что они находятся в родстве с семьей утконоса. Кенгуру попросил коалу, опоссума и крысу воздержаться от дальнейших предложений, а всех остальных – хорошенько подумать о том, какое сходство они могут найти между собой и утконосом и как далеко могут проследить свое родство.
Кенгуру назначил всеобщий совет на день, предшествующий полной луне. Когда все собрались, он попросил присутствующих выступать по очереди, не ссылаясь на какие-либо племена или личности, думая прежде всего о самом насущном вопросе – восстановлении расы, пришедшей в упадок. Он сказал: «Утконос относится к очень древней расе. Более того, члены племени утконосов обладают обширными знаниями. А теперь я хотел бы попросить ромбовидного питона отправиться и пригласить утконосов, которые проживают на маленьком острове, принять участие в нашем совещании. Сегодня, в ночь полной луны, мы обсудим эту проблему и послушаем, что может сказать по этому поводу сам утконос».
Под общие аплодисменты ромбовидный питон отправился в путь, чтобы пригласить утконоса принять участие в совещании. Ромбовидный питон обогнул гору и, достигнув ее основания, лег отдохнуть и немного вздремнуть, пока солнце не скроется за западной горой. Когда стемнело, он поспешил к озеру, в котором видел дом утконосов, и стал с нетерпением вглядываться в чистую воду в поисках признаков жизни, но ничего там не увидел. Наконец он услышал голос кого-то, кто якобы обращался к широкой аудитории. Это был старейшина утконосов, разговаривавший с молодыми членами своего племени, он уговаривал их решиться и отправиться на север, юг, восток и запад в поисках других представителей их народа или племени. «Будет ужасной катастрофой, – говорил он, – если нам не удастся отыскать кого-нибудь еще из нашей расы».
Ромбовидный питон не стал больше ждать, заскользил по чистой воде к островку и спокойным, приятным голосом произнес: «Брат утконос, меня послали племена животных, птиц, рептилий и насекомых просить тебя удостоить нас своим присутствием и оставаться с нами столько, сколько пожелаешь. Мы все будем очень рады видеть тебя. Так собирайся и следуй за мной».
Не задавая лишних вопросов ромбовидному питону, утконосы поднялись и последовали за ним, пока не достигли вершины Блю-Маунтин. Там ромбовидный питон сказал: «Отдохните немного здесь, пока я не вернусь. Я пойду и предупрежу все племена о вашем прибытии». С этими словами ромбовидный питон отправился к месту собрания. Он увидел, что все племена собрались большим кругом в ожидании прибытия утконосов. Тогда он вернулся к утконосам и сказал: «Пойдемте, мои друзья. Все готово к вашей встрече». И утконосы последовали за ромбовидным питоном, который проводил их к месту встречи.
Сова объявила об их прибытии, и все склонили головы, увенчанные шапками из глины, которые используются при трауре, и закрыли глаза. Посторонившись, собравшиеся освободили проход для посетителей в центральную часть общего собрания. Вновь прибывшие уселись и склонили головы, а вомбаты поместили им на головы глиняные шапки. Это означало, что все сожалеют о той великой потере, которая постигла утконосов. Собравшиеся оставались в таком положении до полуночи, а затем все племена
