Рижский ученый, доцент К.Я.Авотин-Павлов в 1951 году в журнале 'Лесное хозяйство' опубликовал статью о якобы обнаруженном им случае самопрививки ели к сосне в Олайнском лесу вблизи Риги (29). Ничего загадочного и выдающегося в случае самопрививки не было. Прививка как прививка. Но Авотин- Павлов быстро сообразил, что можно придать гораздо больший интерес этому случаю, если выдать самопрививку за пример 'порождения' одного вида другим. Поддавшись искушению, он опубликовал еще одну статью, в которой объяснил появление злополучной ветки ели действием 'нового закона вида'. Не чуравшиеся поэтических сравнений лысенкоисты стали теперь говорить, что дерево сосны 'выпотело' ветку ели.
Статьи Авотина-Павлова очень понравились Трофиму Денисовичу, и на них стали ссылаться другие его сторонники. В 1952 году под руководством Авотина-Павлова студент Б. Рокъянис выполнил дипломную работу на тему 'Изменение привоя ели под влиянием подвоя сосны', в которой рассматриваемый случай подавался с позиций 'новой теории'. В июле 1952 года Авотин-Павлов дал высокую оценку этой работе.
Однако долго почивать на лаврах автору открытия 'выпотевания' не пришлось. Лавроносца уличили в мошенничестве и публично разоблачили. Оказалось, что этот случай был хорошо известен местным лесоводам, историю дерева они знали не понаслышке. Выяснилось, что два дерева -- ель и сосна росли рядом, и еще в прошлом веке ветвь ели сблизилась со стволом сосны, а затем эта ветвь стала давить на ствол сосны и постепенно вросла в него. За деревьями тщательно наблюдали, и местный лесник Петр Вайда назвал этот случай 'усыновлением ветки ели стволом сосны'. Саму ель срубили в 1896 году, но ветка осталась жить на сосне, питаясь соками, поступающими через сосуды приютившего ее дерева. История врастания была доложена старшим лесничим Боссэ еще в 1925 году на заседании Рижского общества естествоиспытателей и описана в журнале 'Немецкое дендрологическое общество' в 1928 году (30).
Несомненно, и Авотин-Павлов и его подопечный дипломник не могли не знать об истинной природе 'выпотевания' (31), но в угоду своим интересам извратили истину. Когда же подделка вскрылась, в дело были вынуждены вмешаться республиканские партийные органы, и в центральной латвийской газете, органе ЦК партии Латвии 'Циня' появилась статья, в которой, в частности, было сказано:
'Где же искать причины того, что доцент Авотиньш-Павлов, который хорошо знал, что сосна-ель из Олайне образовалась в результате естественной самопрививки, сознательно подделал научные факты и опубликовал статью, обманывавшую читателей в научном журнале? Ответ может быть только один: доцент Авотиньш-Павлов подделал факты, чтобы создать дешевую сенсацию и удовлетворить свое честолюбие' (32).
Описание обмана было опубликовано в 'Ботаническом журнале' (в том же третьем номере за 1953 год, где и сердитое письмо Лепешинской), и, таким образом, история вышла за пределы латвийской республики (33).
Другой случай мошенничества касался утверждения ближайшего сотрудника Лысенко С.К.Карапетяна о порождении лещины грабом (см. главу XIV). На Карапетяна Лысенко неоднократно ссылался сам, поэтому нет ничего странного, что, лишь прослышав о возможности разоблачения своего человека, Лысенко сильно заволновался. Ему изменили нервы, и вместо того, чтобы во всем хорошенько разобраться, он решил заранее надавить на тех, кто собирался бросить тень на Карапетяна. Когда замять дело келейно не удалось, когда звонки из Москвы в Ленинград -- в редакцию 'Ботанического журнала' не помогли, он пошел на опрометчивый шаг. За подписью Лысенко в Ленинград ушло письмо следующего содержания:
'Мне стало известно, что акад. В.Н.Сукачев, главный редактор 'Ботанического журнала', сообщил, что в пятом номере вашего журнала идет статья, которая якобы не только опровергает высказывания С.К.Карапетяна о порождении грабом лещины, но и обвиняет тов. Карапетяна в нечестности. Статья тов. Карапетяна была помещена в журнале 'Агробиология'.
Будучи детально знаком со многими материалами по данному вопросу, и будучи также уверен, что редакция 'Ботанического журнала' с этими материалами не знакома, я и решил сообщить вам следующее.
Предположения, высказанные в статье С.К.Карапетяна о порождении грабом лещины в свете новых, выявленных на этом же дереве порождений лещины, являются неуязвимыми. Иными словами, статья, опубликованная С.К.Карапетяном, была и остается научно правильной.
Мне кажется, что, имея данное мое заявление, редакция 'Ботанического журнала', для того, чтобы не сделать ошибки, могущей повлечь за собой вред для нашей науки, и чтобы не опорочить честного человека, должна разобраться поподробнее во всех материалах, относящихся к данному вопросу' (34).
И, действительно, редколлегия сняла из пятого номера уже набранную статью. Но, как позже выяснилось, это было сделано вовсе не из согласия с всесильным президентом ВАСХНИЛ или страха перед ним. Через два месяца статья, опровергающая не только 'неуязвимые и научно правильные предположения' Карапетяна, но и утверждения самого Лысенко, увидела свет. Понадобилось время, чтобы одновременно со статьей напечатать и это письмо Лысенко.
О чем же шла речь? В свое время С.К.Карапетян сообщил о возникновении ветвей лещины на дереве граба, росшем вблизи Еревана. Карапетян настаивал на том, что эти ветки не могли быть ни в коем случае результатом самопрививки или искусственного сращивания ветвей двух деревьев. Вблизи граба, на котором возникла ветка лещины (этот экземпляр теперь, для пущей солидности, именовали граболещиной), вообще нет никаких лещин, -- утверждал Карапетян.
Однако другой армянский ученый А.А.Рухкян -- специалист в области животноводства, интересовавшийся общими вопросами биологии, решил обследовать описанное Карапетяном дерево и нашел не только неоспоримое доказательство банальной прививки, сделанной рукою человека, но даже разыскал того, кто осуществил много лет назад эту прививку (35). Автором очередного 'выпотевания' -- лещины на грабе -- оказался бывший рабочий лесхоза Р.Есаян, который еще в 1923 году произвел эту прививку и несколько аналогичных ей. Прививая от нечего делать, ветвь одного дерева на другое, Есаян и предположить не мог, что через четверть века его невинные любительские упражнения станут основой для великого смятения ученых умов. Свои каверзные прививки Есаян продолжал и позже и по просьбе Рухкяна показал ему, а затем специально собранной комиссии, еще несколько удавшихся прививок.
По ходу разбирательства всплыли и более криминальные подробности3. Оказалось, что Карапетян не просто не смог углядеть следов прививки, но вполне намеренно пошел на подлог. На представленной им фотографии 'граболещины', опубликованной в журнале 'Агробиология', чудесным образом исчезли очертания нижней части привитой ветки -- она была тщательно заретуширована, иначе бы было видно место прививки. Кроме того, категоричное заявление Карапетяна, что случайной самопрививки не могло быть хотя бы потому, что в данном лесу вблизи дерева граба нет вообще ни прутика лещины, оказалось результатом не менее чудесной слепоты Карапетяна, так как вокруг 'переродившегося' граба из-за сплошного массива лещины было трудно увидеть деревья других пород. Поэтому и другая приведенная им фотография, на которой 'граболещина' стояла в гордом одиночестве позади ветхого забора и только вдали виднелось несколько деревьев и толстый пень, была фальшивкой. На самом же деле, как было отчетливо видно на фотографии, опубликованной в 'Ботаническом журнале', и перед забором и вокруг 'граболещины' теснились 'мощные заросли лещины'.
Разоблачения подделок Карапетяна вместе с разоблачениями Авотина-Павлова показали, что публиковавшиеся в лысенковском журнале 'Агробиология' материалы о 'выпотеваниях' были результатом несомненной фальсификации4. Позже список жульнических упражнений лысенкоистов, связанных с якобы имевшими место превращениями одного вида в другой, был пополнен многими фактами (38).
Так на глазах расползалась канва теоретических рассуждений, положенных Лысенко в основу его 'новой концепции вида'. В 1954 году в 'Бюллетене Московского общества испытателей природы (отдел биологии)' появилась статья старейшего ботаника Бориса Михайловича Козо-Полянского (39). Автор привел 18 пунктов, по которым взгляды Лысенко расходились с дарвинизмом, и доказал, насколько лысенкоизм далек от того, чтобы иметь основание претендовать на роль 'творческого дарвинизма'. Была насыщена фактами и статья И.И.Пузанова 'Сальтомутации и метаморфозы' (40).
20 января 1954 года на Биолого-почвенном факультете Ленинградского университета состоялась конференция 'по вопросам вида и видообразования' (41), на которой Турбин снова ярко выступил против Лысенко по поводу того, как возникают виды, хотя и сделал при этом следующее уточнение:
