Bilimba: (вежливо) Дмитрий, Вы – пассивный гомосексуалист. в хорошем смысле этого слова
authari : Секс-гуру, блять. Похоже на порнопрозу. Драчилам хавка. Развелось шарлатанов.
Eska: Чувак, ты – больной.
mind_analyze : Чувак! Ты глуховой отморозок!
Хорошо бы было написать на тебя заяву в милицию! И как чудесно, что их
принимают не только от потерпевших…
ezoran : Ужоснах! :(
Слышь, извращенец, а у тебя самого какой конкретно диагноз?
Мож, процедурку, а?..
n_tu: Гитлер бы гордился тобою, сынок…
tanat_0s: СУКА СДОХНИ БЛЯДЬ ЕБАННАЯ!!!! СДОХНИ СДОХНИ!!!!
Lupiniva: а ты не пробовал в реальный дурдом обратиться за помощью? хотя тебе уже вряд ли что- нибудь может помочь…
И так далее. Всех этих «комментов» было очень, очень много. Без преувеличения – сотни. Конечно, я прочитал все, что нашел, но книгу забивать этим не буду. Справедливости ради – были, конечно, и разумные, и интересные. Я свалю то, что мне кажется вправду осмысленным, в следующей главе.
А сейчас я попробую рассказать как бы историю этих нескольких дней. Ну, «взвился глас народный». Симптоматично, что в дни максимального воя я был в горах, а не на Интернете – сначала сам, потом с группой-мистерией «Vision Quest». Такое мне выпало видение…
Когда я вернулся в «город», я постарался отнестись к происходящему как к «группе», в которой почти неминуема стадия агрессии, но есть же и другие фазы. Агрессия возникает от сильного неприятия друг друга, ну а оно берется от неприятия себя, необходимости проецировать «не те» стороны личности на других и злиться тогда уже не на себя, а на этих самых других. Чем полезен может быть этот процесс – ну, агрессия обостряет интерес друг к другу (врагов изучают), и с нее вполне начинается диалог с каким-то мало-мальским приятием, которое в хорошем случае развивается.
И тогда, в качестве такого диалога, я переписал обе истории почестнее и поподробнее. Вначале про Свету:
Вы спросите: да где ты, Веничка, ее откопал, и откуда она взялась, эта рыжая сука? И может ли в Петушках быть что-нибудь путное? 'Может!' – говорю я вам, и говорю так громко, что вздрагивают и Москва, и Петушки. В Москве – нет, в Москве не может быть, а в Петушках – может!
Я хочу записать эту историю наоборот. Магия Светы оказалась и вправду сильной.
«Наоборот» – это история того, как женщина по имени Света занималась психотерапией меня.
Жизнь можно изображать по-разному. Например, как встречу нормального психиатра и ненормального пациента. Но можно увидеть историю двух душ, которые пересеклись в безграничной Вселенной. И один из них был в одеждах психиатра, а другой в одеждах пациента. В такую они играли игру. (Есть чудесная история о К.Г.Юнге, который лечил «наркомана и развратника», а тот его самого переубедил в их долгом споре о моно- или полигамности человека; и Юнг в результате стал жить с любовницей).
Так вот. Жила-была Света, и была она, как многие из нас, психотерапевтом в душе.
Ну, то есть хотела людям добра; а тем людям, которые ей нравились – вдвойне.
Кроме того, она была той натурой, которую называют «глубокой», и основная часть ее глубины была тайной, потому что Света очень мало проявляла ее снаружи. И наконец, она была женщиной, причем женщиной глубоких страстей. Я запомнил одну ее фразу: «Я обожаю роковую любовь. Если я могу сыграть в такой пьесе, я никогда не откажусь».
И вот она повстречала Митю, и он ей понравился, причем сильно. И как вы прикажете приблизиться к такому человеку? Она выбрала путь довольно не сложный и очень эффективный – позвонила через неделю после семинара и договорилась о встрече. «Терапевтической» встрече, а потому она принесла на нее деньги в конвертике; но не только: конвертик был вложен в очень симпатичную книгу любимых Митиных сказок.
А Митя, кстати, очень любил, когда за ним ухаживают; и любил совпадения – и что вот книгу она подарила «правильную», и еще всякое-разное. Он очень ценил искренность, а это у него со Светой получалось отлично. И когда она сказала ему, что хочет «научиться радости в сексе», ему это очень понравилось. И кроме того, ему показалось это очень «по адресу». Не потому, конечно, что он был «секс- гуру» (такое чукотское слово он никогда про себя не употреблял, да и от других всерьез не слышал), а потому что есть же в жизни вещи, которые у тебя хорошо получаются – ну, кто-то умеет музыку играть, кто-то помнит марки автомобилей, а вот он может показать и разделить эту самую «радость в сексе», которая обычно просто является радостью существования, тела, свободы. И он понимал такую простую вещь, что пойти ей с таким простым желанием почти что некуда. Даже не в том дело, что муж, двое детей и не фонтанирует общепринятая «красота»; а просто в том, что родных душ мало, да и любой «любовник» думает прежде всего о себе; ну, и так далее.
И тут нужно сказать одну простую, очевидную, элементарную вещь. У самого Мити этой радости в сексе было в это время исключительно мало. Семейные проблемы, знаете ли. Говоря проще, жена перестала давать, причем давно. Несколько месяцев он ее уламывал, и превратился за это время в такого Пьеро, заламывающего руки: «Мальвина, Мальвина, невеста моя!». Это очень сказывается на мужской уверенности и силе, если кто не знает. Так-то он держался, но внутренне сильно ослаб.
Так что их встреча была хороша для обоих.
Первые встречи Митя старался заботиться прежде всего о Свете, и о себе ей рассказывал мало. Она терпеливо ждала и давала ему заниматься собой. После первой ночи она поняла, что теперь имеет пропуск в его жизнь, но была очень аккуратна и корректна. Ходила на пару мероприятий, где могла с ним встретиться.
А вот скажите, как вы разделите правду и уловку – вот, скажем, если ты рассказываешь психотерапевту проблему, которая его заводит, а тебе нравится с ним говорить и на улице идет дождь? Причем проблема при этом – тоже правда. Это просто разные описания одного и того же: по сути – правда, а во взаимоотношениях – уловка, как бы такой крючочек.
Это я к тому, что «вторая», «настоящая» проблема Светы, когда она сказала, что «Это была не я», что ее сексуальная радость была не настоящей, – это и правда (она пол-жизни мается такими проблемами, как иллюзорность переживаний), и уловка. В результате этой уловки они встретились второй раз, и Митя был совершенно уверен, что делает это легитимно, в рамках своей «психотерапии» (он тогда еще не знал, что не имеет права употреблять это слово). То есть и у него была и «правда», и «уловка» – потому что ему же тоже хотелось еще спать со Светой.
Он же тоже интуитивно чувствовал, что она несет ему что-то хорошее.
И вот потом они уже спокойно и здорово общались, и ей он мог рассказывать то, что его занимало и мучило – в основном тогда отношения с женой. Она была чуткой и глубокой собеседницей.
(Да, кстати, что касается денег (меня много спрашивали). За две «говорильные» встречи Света мне
