потом тянуть на себе придется. А что делать с уголовником, скажи, Миш?
– Главное, не расстраиваться раньше времени, вот что я скажу. И вообще, погода отличная, солнце светит. Поехали на «Озеро» отдыхать.
– Какое еще «Озеро»? – удивился Колобков.
– То самое, – ответил Зубов, – с которого все началось. Я всегда туда приезжаю, если надо поднять боевой дух.
Он сел за руль своего старенького «мерседеса» и повез Колобкова за город. Они довольно быстро миновали городские пробки. В салон машины ворвался свежий лесной воздух. Дорога была длинной, но приятной, сквозь вековой лес они ехали на Карельский перешеек. Во время войны здесь проходила линия Маннергейма, кое-где на опушках еще были видны военные укрепления.
Но друзья не обращали на них никакого внимания. Они просто наслаждались солнечным днем, природой и воздухом.
Примерно через три часа пути по средней паршивости российской трассе Зубов свернул налево. Поворот был совершенно неприметный, без указателей. Несведущий человек вряд ли догадался бы сюда поехать. Тем не менее, узкая дорожка здесь была значительно лучше. Да что говорить: это был отменный асфальт, не хуже, чем на европейских автобанах.
Они ехали мимо все тех же живописных сосен, мимо цветущих полян, мимо оставшихся со времен ледникового периода карельских валунов.
Минут через сорок машина уперлась в шлагбаум с надписью «Стоп».
– Откуда это тут? – удивился Колобков.
Он знал, что пафосные питерские дачи располагаются гораздо ближе к городу. Да и не было тут никакого великосветского пафоса. За невысоким забором, который охранялся не хуже заграничного посольства, виднелись непритязательные деревянные домики.
Они были совсем не похожи ни на рублевские дворцы, ни на питерские коттеджи с претензией на интеллигентность. Обычные дачные постройки, коих по России – миллионы. Казалось бы, кого тут охранять? И главное – от кого? Кроме зубовского «мерседеса» вокруг не было ни души. Не похоже было, что место пользовалось большое популярностью у отдыхающих.
– Это и есть то самое «Озеро», – ответил Зубов.
Позади дачного поселка действительно раскинулся довольно внушительных размеров водоем.
– Вижу, что озеро, – раздраженно сказал Колобков. – Я тебя не про него спрашиваю.
– А я и отвечаю, – с улыбкой проговорил Зубов. – Это самый известный в России дачный кооператив «Озеро», а то, что ты видишь – озеро Комсомольское. Очень приятное место.
– Так это то самое «Озеро»? – обомлел Колобков. Ему стало понятно, откуда тут и шлагбаум, и отличная дорога.
Он, конечно, знал, что членом этого дачного кооператива когда-то был Владимир Путин. Некоторое время тот даже жил тут со всей семьей. Человек тогда он был простой, поэтому, по воспоминаниям его супруги Людмилы, скромный кирпичный домик, обшитый деревом, они с мужем отстраивали 6 лет.
Едва успели заселиться туда в 1996 году, как загорелась сауна, находившаяся внутри дома. Будущему президенту пришлось спасать семью. В доме еще оставались все его сбережения – наличные в дипломате. Пока он искал их, дом уже полыхал вовсю. Путин понял, что выбежать через дверь не успеет – все вокруг уже бушевало пламя. Он спустился с балкона на связанных вместе простынях, как герой голливудских фильмов. Именно так он рассказывал о своей дачной жизни в книге-интервью «От первого лица».
Тогда, в 2000 году, Путин только избирался на пост президента, и мало кто знал, кто он такой и чем раньше занимался. Так что любая информация о нем была ценной и интересной.
Правда, потом стали выясняться новые подробности. Из газет люди узнали, что в том дачном поселке Путин жил не один. В списках учредителей кооператива «Озеро» оказалось несколько громких фамилий. До избрания Путина об их успехах было мало что слышно, но в 2000-е годы они стали важными людьми. Владимир Якунин стал главой РЖД, Андрей Фурсенко – министром образования, его брат Сергей возглавил Российский футбольный союз, Юрий Ковальчук собрал огромную коллекцию активов: банк «Россия» и «Газпромбанк», страховая компания СОГАЗ, Первый и Пятый каналы, «РЕН-ТВ», «Известия»… Все эти люди имели дачи тут же, у озера. Они могли по-соседски помочь Путину отстроить сгоревшую дачу (ее довольно быстро восстановили за счет компании, установившей неисправную печь), пригласить его на шашлыки, попросить соли, на худой конец.
Разумеется, Колобков знал историю кооператива «Озеро» и люто завидовал тем людям, которые когда- то в 90-е правильно выбрали себе место для дачного отдыха.
Удачные соседи
– Знаешь, Шамалов тоже отсюда, – сказал Зубов Колобкову.
– Кто бы сомневался, – ответил тот. – Если человек такие дела проворачивает, значит обладает определенным ресурсом.
История Шамалова была у всех на устах. Как раз этой зимой вокруг его личности разгорелся скандал. Ни Зубов, ни Колобков не были знакомы с ним лично, но знали, что это за человек.
В газетах писали про открытое письмо бизнесмена Сергея Колесникова президенту Медведеву. В нем он рассказывал историю своей дружбы с Шамаловым.
Они познакомились, когда Сергей работал в фирме «Петромед», занимающейся оснащением больниц оборудованием, а Шамалов был представителем медицинского подразделения компании «Сименс» в Петербурге.
Однажды, уже после 2000 года, Шамалов спросил Колесникова, сможет ли его фирма поставлять оборудование в российские больницы за деньги спонсоров. Правда, было одно маленькое условие. Часть денег, поступающих на счета фирмы, должны были уходить за рубеж. Среди меценатов были крупные компании. Колесников рассказал, что лично встречался с Абрамовичем и Мордашовым, которые вносили деньги в фонд. Они признавались, что о пожертвованиях их попросил Путин.
В том, что Шамалов – давний друг Владимира Владимировича, никто не сомневался. Он зарегистрировал в Швейцарии компанию, на счета которой уходило до 35% пожертвований. Предполагалось, что эти деньги пойдут на благие цели. За несколько лет работы, по подсчетам Колесникова, российские бизнесмены пожертвовали около 500 миллионов долларов, 200 из которых были переведены на счета швейцарского фонда.
– А известно, кто рулил этими деньжищами? – спросил Колобков у Зубова.
– Шамалов сказал Колесникову, что передал почти все акции этой компании лично Путину, – ответил он. – Но никто свечку не держал. С тем же успехом он мог сказать, что отправил их по почте Деду Морозу. Никто же не будет спрашивать Путина, есть ли у него фирма в Швейцарии.
– Да, дураков нет. Деньги на что-то тратились?
– А как же, – сказал Зубов. – На них якобы были куплены акции Выборгского судостроительного завода, какие-то фабрики в Коми и в Нижнем, отстроен санаторий в Геленжике.
– А, это та самая новая дача Путина.
– Естественно, после того, как Колесников взял и рассказал про эти дела, от нее сейчас все открещиваются. Говорят, был просто ведомственный санаторий, он нуждался в реконструкции, потом его купила связанная с Шамаловым фирма. Там ведь что-то необычайное понастроили: отдельный газопровод, лифт на пляж, собственная бухта. Нашим бизнесменам с их дачками в Испании такое даже не снилось. Вот что значит государственный подход.
– Я вообще этого Колесникова не понимаю. Зачем он вынес все это на свет? Ну, не сложился у человека бизнес, зачем таких людей палить, рассказывать про проекты, о которых никто знать не должен.
– Много темных пятен в этой истории, – проговорил Зубов. – То ли его совесть заела, то ли как-то обидели. Понятно, что из такой обоймы люди просто так не выпадают.
– Этого Шамалова, кстати, никто никогда не видел, – вспомнил Колобков.
– Кому надо, тот видел, наверное, он же какими-то компаниями владеет, вопросы решает.
– Да, – согласился Колобков. – Нам до такого уровня с тобой никогда не добраться. Это – судьба. Надо оказаться в нужное время в нужном месте.
– Не только, – отметил Зубов. – С Путиным в 90-е многие были знакомы, а только куцая горстка соседей по даче смогла выбиться в люди. Шамалов, получается, вообще один такой. Сказать кому-то «я решаю
