Одно из самых страшных воспоминаний, передаваемых по наследству, от дряхлого древа к молодому весеннему саженцу, было связано с черным камнем, который гнилым зубом стоял посреди широкой поляны. Поляна находилась на небольшом холме, одном из многих десятков одинаковых холмов в этом лесу.
Лес боялся того, чего не понимал. Поэтому ни один корень не проникал в запретный круг, обрамленный давным-давно поваленными каменными мегалитами.
Конечно, каждый, более-менее опытный человек, знает, что страх — это опасная вещь. Если сильно бояться — он может воплотиться в жизнь. Это как пройти мимо одичавшего пса — только дашь ему знать о своем страхе неуверенной походкой, запахом пота, бегающей мимикой глаз — и злая тварюга кинется, чтобы утвердить себя на закачавшемся троне царя зверей. Ибо закон джунглей суров — сожри сам или сожрут тебя. И дело не меняет даже то обстоятельство, что джунгли сейчас по большей части каменные.
Сила воли, осознание своего права, приводящее к сознательно заглушаемому страху, способность идти до конца, проявляя при этом чудеса интеллекта — вот что сделало человека первым среди равных, а затем позволило примерить на себя венец эволюции.
Законы психологии в этом плане едины для всех. Но лес об этом не знал и продолжал бояться черного камня до потных корней. И вполне ожидаемо, что наступил тот день, когда страх древнего леса пришел за ним.
Жуткий, инфернальный сквозняк, потянул от черного камня, разворачиваясь спиралью и заставляя листья вековечного леса чернеть и скукоживаться в трубочки, которые тут же осыпались прахом на землю. Мхи и лишайники оплывали, как кусок льда брошенный в кипящий чан. Голая земля обнажала корни деревьев, сами деревья покрывались коростой, немедленно осыпающейся, обнажая голые стволы. Нечто ужасное, протянувшее свои невидимые щупальца, убивало лес на несколько десятков метров вглубь от поляны. Ясное небо затянуло свинцом туч. Деревья страшно скрипели, в ужасе своем, предчувствуя жуткую смерть. Животные в панике разбегались, ломая ветви и кусты. Лес задрожал.
Мощнейший разряд молнии, абсолютно беззвучный, на одно прекрасное мгновение соединил небо и землю, и иссиня черный камень вспух по периметру ярко желтыми письменами. От пылающих желтым огнем чудных письмен брызнули во все стороны короткие, мощные и ветвистые разряды, и лес взорвался огнем и жаром. Деревья вспыхнули. Удар грома, карающим молотом, рухнул на землю, вывернул, горящие адскими свечами, деревья, и вбил их в окружающий лес. Вслед за этим, небеса разверзлись, и обрушили вниз неистовый ливень.
А на поляне, в голубом полукуполе вокруг камня, возникшем вслед за ударом молнии и грома, появились девять человек.
Это были двое мужчин и семеро молодых девушек. Мужчины сжимали в руках автоматы и напряженно вглядывались в пелену дождя, напряженно высматривая хоть что-нибудь определенное в затухающем вокруг пожаре.
Тот что постарше, и ниже ростом — бросил второму рык-команду:
— Жэка! Фон?!
Второй быстро достал дозиметр и посмотрел на показания.
— Нейтронное и гамма — норма! Опасные фоны отсутствуют!
Они еще секунд двадцать тщательно выцеливали сумерки в шипящем тумане, что заволок поляну. Пожар не успел разгореться во всю силу и был своевременно потушен хлынувшими с небес потоками воды.
Девушки, сидящие без сил на выжженной и мокрой траве, наглотавшись дыма, стали судорожно кашлять.
— Уходим! — Закричал Влад. — Быстро уходим!
Девушки со стонами начали медленно подниматься с земли. Оба мужчины помогали им подняться, сочетая рывки вверх с уговорами двигаться быстрее. Влад высмотрел в шипящем тумане путь, среди переломанных чадящих стволов и показал Женьке рубящим жестом направление движения, сопроводив энергичным: — ' Туда!'
Команда была тяжело нагружена. У мужчин рюкзаки были надеты по парашютному — и спереди и сзади. В правой они держали автоматы, а на сгибе левой висели объемистые сумки. Девушки тоже были загружены по самое не балуйся, вдобавок в каждой руке у них было или ведро или здоровенный баул.
Уходим, мать вашу! — страшно заорал Влад, видя, что команда не двинулась с места. — Сейчас тут рванет на… все! Беспилотник засечет и. накроемся..! Бегом, бегом, вашу мать! Вещи не бросать! Кто бросит — убью нахрен!
Народная мудрость гласит — матерное слово беду прочь гонит. Но если понятие 'беда' заменить на 'Команда, пережившая 'Переход', то сработало на все сто. Стонущая и воюющая банда девчонок, семеня и пригибаясь к земле, медленно перемещалась вслед за ушедшим вперед Евгением. Они с огромным трудом, расшибая коленки, преодолели завал из склизких поваленных мегалитов и двинулись по развороченной земле к новой границе леса. Женька не терял время даром — он нашел место, где упавшие деревья образовали качающуюся арку, сквозь которую можно было пройти в не выжженную часть леса. Прикладом он обломал мешающие обгорелые ветви и расширил проход. Девушки цепочкой втянулись вслед за ним. Последним шел Влад. Он скинул баул, висевший на левой руке, раздергал шлейфом привязанную к нему куртку, и поволочил баул вслед за собой на одной ручке. Идя задом наперед, спиной к лесу, обрушивая прикладом особо глубокие следы, он заравнивал баулом все зримые свидетельства прохода команды. Шлейф, из ставшей совершенно грязной и мокрой куртки, маскировал следы после баула. Мощный ливень довершал сокрытие следов. Пройдя под аркой обугленных стволов, Влад зацепил ремнем автомата торчащий сук и сильно дернул за него. Развернувшись вокруг оси, дерево рухнуло, разрушив арку. Влад еле успел отскочить от хлестнувшего по земле ствола.
Прошло три минуты — и на многократно расширившейся поляне уже ничего не могло навести на мысль, что здесь появились ниоткуда и ушли в лес несколько человек.
Команда уже ушла с холма в низину, преодолев этот отрезок из последних сил, но все еще неистовым шепотом понукаемая командиром, когда на поляне вновь началось твориться что-то непонятное. Облака сверху завихрились и образовали огромный черно-белый глаз, который сверху вниз взглянул на поляну с недобрым прищуром. С минуту, глаз смотрел на поляну, потом бегло окинул периметр и растворился в свинцовой зыби облаков.
Неистовый ливень потихоньку превратился в дождь, но наэлектризованные облака, после эманации глаза, стали садить молниями, превратив сильный ливень в грозу.
— Где мы? — Было первым вопросом Женьки, когда отряд без сил повалился на землю. Сигналом для привала послужила березовая рощица, в островке елово-соснового царства.
— Что это было? — было следующим вопросом, заданным им же почти без паузы.
Стонущим и тяжело дышащим девчонкам было не до вопросов. Эти три километра вымотали из них всю душу и волю. Они безвольными куклами лежали во мху, часто дыша и жалобно постанывая.
Честно говоря, Владу было еще хуже, чем им. С него пот шел в три ручья. Он шел замыкающим и, как умел, маскировал следы. Придавленные кусты черники, костяники и прочих растений он или выправлял, или приминал еще больше. Надломанные веточки он или обрывал, сделав из них маскирующий веничек или
