…Конечно, с тем, что было уже потом — в большом футболе, самые первые мои сезоны нельзя сравнить. Но вообще-то со мной все происходило быстро, когда касалось футбола.
Оглянуться не успел — только гоняли мы мяч на опилках (у нас во дворе в Перове ледник был, лед засыпали опилками, потом его увозили, и освобождалось поле для игры) — а уже и за детскую команду «Фрезера» ставят, бутсы надел. Вроде недавно совсем мать на меня кричала, что я футболом ботинки разбил, в которых в детский сад хожу, а вот уже она в курсе всех наших торпедовских дел и, когда я домой после игры возвращаюсь, отчитывает меня не хуже тренера: чего это я всю игру на месте отстоял?
Вырос я за одно лето, когда мне тринадцать исполнилось, до того был по росту самым маленьким в команде, но играл центрального нападающего в той почти манере, что и потом за мастеров.
За мужскую команду «Фрезера» я выступал совсем мальчишкой. Когда после игры наши заводские футболисты собирались в кафе, меня кормили, совали три рубля в кулак — на мороженое. И поскорее отсылали «Иди, Эдик, нечего тебе взрослые разговоры слушать, иди гуляй» Я и шел — без всяких обид. Что у меня с ними могло быть тогда общего, тем более когда игра отыграна?
Интереснее тогда мне было из Перова в Москву съездить. На стадионе «Динамо» я часа по четыре отстаивал в очереди за билетом — школьным, естественно, что подешевле Иногда удавалось по два матча подряд посмотреть.
Тот футбол, что я видел тогда, в меня прямо впитывался, и до сих пор в памяти отдельные моменты тех матчей.
Кто мне особенно нравился из игроков? Трофимов в «Динамо», в «Спартаке» Николай Дементьев. Но больше всех — Федотов и Бобров. Из-за них я и болел за армейскую команду.
Но по-настоящему моей командой был, конечно, «Спартак».
«Динамо» московское, ЦДСА (теперешний ЦСКА) выступали гораздо ровнее, чаще побеждали. Но спартаковская игра удивляла меня своей раскрепощенностью Никто не жадничал — все играли в пас. Я чувствовал, что в «Спартаке» ценят игрока понимающего когда придержать мяч, когда отдать. С мячом они охотно, свободно расставались. И никто из спартаковцев, по-моему, не воображал себя героем, когда мяч забивал.
Мне хотелось, не скрою, играть в «Спартаке» и когда я уже вырос — и в «Торпедо» считался стоящим игроком Меня потом в армейский клуб звали и в «Динамо», особенно после того, как я за них сыграл в пятьдесят седьмом году против бразильцев (в Москву приезжал клуб «Васко де Гама»), мне и футболку динамовскую подарили на память… Я из «Торпедо» не соглашался уходить. Однако, когда в «Спартак» пригласили, я заколебался — сильный соблазн был, ведь сколько же я мальчишкой о такой чести мечтал В «Спартаке» мне предстояло, решись я на такой шаг, претендовать на место очень любимою и уважаемого мною человека — Никиты Павловича Симоняна. Он играл центрального нападающего. Но на это я никак не мог согласиться. С мечтой о «Спартаке», правда, я тоже не в силах был распрощаться окончательно Я так думал: еще ведь молодой, успею еще, подожду, пока Никита Палыч закончит.
Не успел. Когда Симонян закончил играть, я далеко был от большого футбола, и мало кто думал, что я в него скоро вернусь. И вообще вернусь…
Я. однако, нисколько не жалею, что жизнь моя оказалась навеки связанной с «Торпедо» В конце концов понимаешь с годами, что ни делается — все к лучшему.
Как все-таки попал я в «Торпедо»? Да как то само собой решилось это.
Я играл за мужскую команду «Фрезера» Но мне еще только-только пятнадцать исполнилось, я имел право выступать и выступал также за вторую юношескую Кстати, когда я у же за первую сборную СССР играл, то однажды — против всяких правил, конечно, — выступил за первую юношескую своего бывшего завода.
В пятьдесят третьем году торпедовские юноши приехали к нам сыграть с первой юношеской «Фрезера» С торпедовской командой приехал тренер Проворнов Он с нашим тренером дружил — Марком Семеновичем Левиным. Левин, оказывается, просил Проворнова посмотреть на трех своих ребят — Женьку Гришкова, Леву Кондратьева и меня.
Но стадион «Фрезер» в Плющеве а я в тот день играл у себя в Перове за первую мужскую—и пока из Перова на велосипеде ехал, успел только ко второму тайму. Проворной однако, всех троих нас взял в «Торпедо.
В тот же год осенью отправились с командой мастеров на сбср в Сочи. Это, конечно, ни о чем еще не говорило. В том смысле, что иас очень уж большими талантами посчитали. Просто Маслов полагал совместную подготовку таких вот совсем «зеленых», как мы, с опытными игроками полезной — для нас, понятно.
И Маслов был совершенно прав. Я это не потому говорю, что мне вот повезло и я так рано попал в основной состав мастеров, минуя годы в дубле.
Мне вообще кажется, что игрок складывается постепенно — годам к двадцати четырем. Когда он уже и как мужчина, и как спортсмен вполне созрел.
Нельзя ожидать, чтобы из юношеской команды приходили сразу же готовые мастера. Тренеры, которые на такой случай надеются, подходят к делу несерьезно. Нельзя решать: годен ли человек команде, если два три года не позанимался с ним в дубле.
Мыс Ивановым — исключение. Я, конечно, ни в коем случае не жалею, что начал выступать за основной состав так рано. И сто раз повторю: нам повезло, что нас быстро заметили, оценили Мы, может быть, и зачахли, никак бы и не проявились. Поскольку сами никуда не лезли, нахальства (в хорошем, спортивном смысле, когда человек в себе уверен, на своем праве играть настаивает) у нас было мало — могли и не пробиться.
Я только не хочу, чтобы нашим примером кого-нибудь упрекнули — это может совершенно
