Лук, у них на глазах, демонстративно перекидываю через плечо. Снимаю меч. На этот раз словно сливаюсь с ним, вновь нечто колыхается в груди, зрение обостряется, время замедляется. Ближайшее человекоподобное существо, с золотой пластиной на шее, прыгает на меня, в руках зажат кусок полированной толстой трубы, морда светится торжеством. Не давая ему опомниться, наношу удар мечом. Невероятно, но противник успевает заслониться титановой пластиной. Вспыхивают искры, зависают в пространстве как на кадре фотоаппарата. Не давая опомниться, отвожу меч для очередного удара, но приходится отбивать ответный удар. Не могу поверить, но по скорости мы не уступаем друг другу. Неужели они все такие? Скосил глаза. Скелетообразные люди застыли во времени. Кто-то замер в прыжке, кто-то скалит пасть, другие, скрючили пальцы в бессильной злобе. Нет, лишь мой
противник, обладает феноменальной скоростью, как и я. Нет сомнения, это царь подземных гадов.
Ныряю под очередной удар и сбоку рубанул по тугим ссохшимся мышцам. Меч едва касается его плоти, но тот уходит в сторону. Его труба едва не раскраивает мне голову, чудом избегаю смерти. Так мы крутимся друг возле друга. Силы наши равны. В глубоко запавших глазах правителя подземелий вижу изумление, но не растерянность. Я начинаю уставать, но не он. Необходимо немедленно переломить ход поединка. Вспоминаю приёмы самбо, и они входят в рефлексы. Очередной удар трубы не стал парировать мечом. Бросаюсь под его руку, хватаю на излом, резко дёргаю на себя. Кость хрустнула и, произвожу бросок через плечо. Правитель подземелий с размаху упечатался в бетон. Не даю ему опомниться, бью ногой в горло. Он уходит от удара, цепляет меня когтями за пятку, я теряю равновесие, падаю. Он тут же наваливается на меня сверху. Зубы неприятно щёлкают у лица, запах зверя сбивает дыхание. Но у меня преимущество, его правая рука безвольно болтается. Бью в сломанную кость. Правитель открывает пасть в страшном оскале, глаза горят бешеной злобой. И тут я не понимаю, что со мной произошло. Тоже оскаливаюсь и вцепляюсь в его горло зубами. Он бьётся, пытаясь вырваться, мой рот наполняется солёной кровью, я глотаю её и ещё больше сатанею.
Внезапно кто-то хватает меня за шиворот и с неимоверной силой отбрасывает в сторону, как нашкодившего щенка. Вскакиваю на ноги, чужая кровь течёт по лицу.
Передо мной стоит высокая старуха, иссохшие груди прикрыты золотым обручем. Она без оружия, но я чувствую, как она невероятно сильна. Ищу глазами меч, он валяется у застывшего у двери Семёна. Не сводя взгляда с царицы, а это именно царица, я не сомневаюсь, боком отхожу к двери. Замечаю усмешку на лице страшной женщины. Она уверена в своих силах, но не бросается на меня, даёт уйти. Подскакиваю к двери, хватаю Семёна, толкаю внутрь и захлопываю за собой. Система рычагов за дверью работает исправно, заклиниваю дверь и прихожу в себя. Мир вновь становится привычен. Семён склоняется надо мной, в глазах страх и недоумение. Я понимаю его. Схватка длилось не более нескольких секунд. Для человеческого глаза — вихрь движений, которые невозможно проанализировать.
В дверь бьются с противоположной стороны, но она надёжная. Судя по толщине, выдержит прямое попадание бронебойным снарядом. Сейчас мы в безопасности. Хотя,… вспоминаю промелькнувшую усмешку царицы подземелья. А вдруг это западня? Сами себя туда загнали. Оглядываюсь. Мы у металлической лестницы, она идёт вниз и теряется в темноте. Нехорошее предчувствие сжимает сердце.
Туннель грязный, стены покрыты плесенью. Вонючие лужицы под ногами, белеют осколки раздробленных костей. Что-то здесь не так. Вспоминаю кусок арматуры, которым была подпёрта дверь. Ох, не зря это было сделано. Смотрю на дверь, ужас подкатывается к горлу. На бронированной поверхности явные борозды от когтей. Начинаю смеяться. Семён трясёт за плечи, решил, что схожу с ума.
— Нет, я не того. Всё в порядке. Просто оценил мудрость царицы.
— Какой царицы?
— Женщина, которая дала нам загнать себя в ловушку.
— Это западня? — стонет друг.
— Она! Настоящая! Стопроцентная!
— Что делать?
— Идти вперёд. Другого пути у нас нет.
— Рубильник! Смотри, настоящий рубильник! Будет свет!
— Не факт, — скептически хмыкаю я. Но с нетерпением поднимаю стержень вверх. Тьма сменяется полутьмой. Некоторые участки потолка освещаются тусклым светом. Будто гигантские светляки зажигают свои огни.
Семён тушит факел. Почти полная темнота, но вот глаза привыкают к скудному освещению и видно вполне сносно, особенно в местах светящихся пятен.
— Как ты думаешь, освещение везде включилось? — Семён с надеждой смотрит мне в глаза.
— Нет. Только в этом туннеле, — с сожалением качаю головой. — Это не то место где можно централизованно всё включить, необходимо поискать общую щитовую. Вероятно, на станции она есть. К несчастью, путь пока туда заказан.
Сыро, пахнет грибами, железная лестница тускло освещается, но видно, она переходит в некое пространство, огромный зал. Спускаемся, стараемся идти тихо, металл под ногами отдаётся глухим звуком. Недолго думая, срываю с себя рубашку, отрываю рукава, обматываю ботинки. Семён понимающе качнул головой и делает то же самое. Получились прекрасные мокасины, Звук от шагов практически не слышим.
Выходим в зал. Стены из металла. Мы будто в цистерне. По периметру множество дверей, некоторые открыты. Дно зала взломано словно взрывом. Торчат куски бетонных глыб. Между ними провал и утоптанная дорога идущая вглубь.
Осторожно идём по металлическим мостикам, заглядываем за первую дверь. Длинная, уставленная стеллажами и ящиками, комната. На видном месте рубильник. Взвожу рукоятку вверх. На потолке расплывается тусклое светящееся пятно. Не очень светло, но все, же видны окружающие предметы.
Ныряем внутрь и запираем за собой дверь. Чувствуем относительную безопасность. Слегка расслабляемся. Семён утирает пот, садится на закрытый ящик.
— Перекусим? — он расшнуровывает сумку.
— Ты взял поесть? — я приятно удивился.
— Никогда не ухожу из дома, не взяв, что ни будь пожевать.
Он выуживает на свет божий кольцо копчёной колбасы и пару лепёшек.
— Из муки? — глотнув слюну, интересуюсь я.
— Угу. Уйму денег отдал за мешок. И вот, ещё. Только не ругайся. Я тогда совсем забыл, у меня есть фляга с водой. А ведь, чуть не загнулись от жажды.
— Ты удивительный человек. Мы едва не погибли от обезвоживания!
— Сам страдал.
— Да, чтоб ты! — с размаху двигаю по широченным плечам. Ладонь словно натыкается на чугунную балку. Семён даже не качнулся.
— На, хоть всё выпей, — краснея от неловкости, протягивает флягу.
— Это НЗ, — распоряжаюсь я, — будем экономить. — Ладно, колбаску дай, — остываю я.
Мы сидим в тесном помещении и молча, жуём.
— А хорошо бы найти какое-нибудь стреляющее оружие, — с набитым ртом говорит Семён, — и не мечтай, — остужаю я его.
— Но включатели нашли.
— Включатели не стреляют, — говорю уверенно, но взгляд скользит по продолговатому ящику, на котором мы сидим. — Ну-ка, встань, — грубо спихиваю друга.
— На нём замок.
— Сбивай топором.
Семён примерился и виртуозно бьёт лезвием по язычку замка. Засов хрустнул. Пытаюсь поднять крышку, но не по моим силам, едва жилы не порвал. Семён скромно отодвигает меня, упирается об пол, крышка басовито ухает и неожиданно легко открывается.
Мы заинтригованные склоняемся над содержимым. Моментально понимаю, друг как всегда прав. В ящике лежат предметы знакомые каждому мужчине. Если есть приклад и ствол, они могут стрелять, или
