донельзя.
— Ах, что вы делаете, Сергей Кириллович, — прошептала она растерянно.
— Как что? Опускаюсь перед вами на колени, милая Марина Александровна. Разве не так поступают герои в романах, что вы читали? — спросил он ее с улыбкой на губах.
— Зачем? Зачем вам это? Ах, не шутите со мной так!
— Милая Марина Александровна, — уже без улыбки продолжил Загорский, глядя на нее снизу вверх. — Я делаю это, потому что не поступи я так, вы станете женой другого, не успей я даже воротиться из моего невольного удаления от вас. Не сделай это, то другой займет место подле вас, предназначенное мне самой судьбой.
Я люблю вас, Марина Александровна. Впервые за последние годы эти слова так легко слетают с моих губ, ибо идут они от сердца. Я делаю это, чтобы удержать вас от этого неразумного поступка, который вы совершаете в первую очередь наперекор мне и своим чувствам. Разве не вы признались мне несколько дней назад, что свое счастие вы видите только во мне и ни в ком ином? Вы тогда еще сказали, что хотите видеть во мне не только своего возлюбленного, но и супруга, и только это дает мне надежду, что этот мой поступок найдет отклик в вашем сердце. Я на коленях у ваших ног, милая Марина Александровна, и смиренно жду вашего ответа на вопрос: вы станете моей женой?
Маринино сердце вдруг резко ухнуло в груди куда-то вниз.
— Что вы сказали? — прошептала она.
— Я прошу вас составить мое счастие и оказать мне честь стать моей супругой. Да, я вынужден признать, что Анатоль будет для вас гораздо лучшим супругом, чем я, ибо к чему скрывать — мой нрав далеко не сахар. Я не уверен в том, что мой дед признает наш брак, а это означает, что я не могу предложить вам такое благосостояние, что положил к вашим ногам Анатоль. Я могу рассчитывать только на офицерское жалование да на доходы от небольшого имения, что раньше принадлежало моей матери, а теперь мое по праву наследства. Да и доходное ли оно? Я не проверял состояние дел в нем уже несколько лет, предоставив это управляющему моего деда. Я не могу да и не хочу сделать карьеру при дворе, я не столь честолюбив, может, это мой минус, посему не могу обещать вам того участия в светской жизни, что вы могли бы получить по праву супруги флигель-адъютанта. Как видите, все, что могу положить к вашим ногам, лишь мое сердце и моя рука. Примите ли вы их, милая Марина Александровна?
Загорский замолчал и смотрел на ее лицо в ожидании ответа. Молчала и Марина. Она была столь ошеломлена происходящим, что потеряла дар речи в этот миг. Потом она медленно опустилась на колени и взяла его лицо в свои ладони.
— Ты хочешь, чтобы я стала твоей женой? — прошептала она.
— Всем сердцем, — ответил ей князь.
— Я стану ею.
Эти тихие слова заставили его почувствовать себя, словно в эйфории. Он и не подозревал, насколько был напряжен все это время, что говорил ей о своих чувствах и намерениях.
Загорский нежно прикоснулся губами к губам девушки и прошептал прямо в них:
— Тогда пошли со мной, и стань ею сейчас.
— Сейчас? — удивленно отпрянула Марина и посмотрела в его глаза. Ей казалось, что он опять пошутил, но выражение его глаз свидетельствовало об обратном.
— Мы рядом с церковью. У меня есть два свидетеля и согласие служителя обвенчать нас немедля при твоем согласии, — сказал он. — Я не уверен, что, даже получив твое согласие на брак со мной, ты снова не переменишь решение, едва сообщишь об этой вести своей семье. Решайся, милая. Слишком много препон будет меж нами, промедли мы сейчас с браком. Мой дед, твоя семья, твой долг…
— Но как же, вот так — без благословения? — прошептала Марина.
— Само провидение благословляет нас, милая. Разве тебе этого недостаточно? Да и потом — я не уверен, что твоя маменька благословит нас на брак. Анатоль для нее уж куда получше партия для тебя, чем я. Что ты решишь, милая? Я весь твой сейчас. Только от тебя зависит, как мы поступим далее.
Марина на мгновение задумалась. Да, Сергей прав — ее мать никогда не даст благословения на этот брак. Да и его дед тоже, судя по тому, что ей известно о старом князе. К тому же совсем неизвестно, что случится за это время, что они проведут в разлуке, а она была так долга.
— Пойдем, — протянула ему свою руку Марина. — Я согласна.
Загорский подскочил на ноги и, подняв девушку с земли, крепко и страстно поцеловал, словно печатью закрепляя ее слова на устах.
Мат. Партия окончена.
Глава 18
Их обвенчали спустя пару часов после их кратких исповедей служителю этой небольшой деревенской церквушки.
Марина сразу расположилась к этому пожилому человеку, хотя ей было трудно менять исповедников при переездах — ей всегда было тяжело открыться душой и помыслами другому, совершенно незнакомому ей человеку. Тут же это произошло словно по маслу. Может, сказалось некая эйфория от предвкушения того момента, когда она станет женой любимого человека. Единственный момент, где она запнулась в своем откровении, был эпизод у беседки — этот странный поцелуй с Анатолем.
— Не думай об этом более, дочь моя, — успокоил ее священник. — Если в сердце у тебя тот, с кем собираешься под венец идти, то забудь об этом и не поддавайся этому искушению более. Иногда тело наше поступает вразрез с желаниями и помыслами души и сердца наших. Разум должен сдерживать эти порывы.
Посему Марина решила вычеркнуть из памяти этот момент и с легким сердцем вступить в ту новую жизнь, что ее ждала после таинства. Какая-то странная светлая радость переполняла ее душу в предвкушении обряда, и даже тот факт, что Арсеньевы не будут присутствовать на нем лишь на короткий миг смог омрачить ее настроение.
— Почему? — спросила она в недоумении. — Я всегда хотела, чтобы Жюли разделила со мной этот момент.
— Это невозможно, милая, — ответил ей Загорский. — Мы нарушаем многие правила и государеву волю, к тому же я должен быть совершенно в другом месте. Не уверен, что Его величество будет доволен фактом, что дворянин, которого он выслал из Петербурга, увел невесту почти из-под венца у его флигель- адъютанта. Посему не стоит впутывать сюда наших друзей. Чем меньше людей пострадают позднее, тем лучше.
— Мне очень отрадно это слышать от тебя, ma cherie, — добавила подруге Юленька. — Но так решили мужчины. Им виднее. Вот, возьми, — она протянула ей нечто белоснежное. — Я хочу, чтобы ты надела это на время таинства.
Марина развернула сверток и увидела, что именно Юленька предлагает ей — ее великолепные алансонские кружева, которые доставили той недавно из-за границы, предмет ее несказанной гордости светской модницы.
— О, это слишком дорогой подарок, Жюли! — попыталась возразить она, но та прервала ее:
— Нет, ma cherie ami, не отказывайся от него. Зря я, что ли весь вчерашний день кроила ее, — Жюли развернула сверток целиком, и Марина увидела белоснежную фату. — Я бы хотела, чтобы ты надела ее на венчание. У тебя нет фаты. Какое же венчание без фаты?
— Благодарю тебя, ma bonne, — обняла подругу растроганная ее подарком Марина со слезами на глазах. — Конечно, я надену ее. Поможешь закрепить?
Она сняла с волос шляпку и накинула на волосы мантилью. Жюли расправила складки и закрепила ее покрепче шпильками в волосах, чтобы не случилось никакого недоразумения во время обряда. Затем она отступила от Марины на шаг и внезапно ахнула:
