— Пусть подробно расскажет, кто решил убрать майора Акопова, кто был исполнителем… ну, и так далее. Чего тебя учить! И еще… выясни, через кого из оперативников начспец контачит с гэбэшниками. Кто организовал протечку информации в газеты о выдаче майора Акопова узбекам.
— Как долго, товарищ генерал-майор, я могу позволить себе не беспокоить вас докладом?
— Сложится цельная картина — звони, не стесняйся.
Когда генерал уехал, Небаба достал вопросник, который уже составил, слушая беседу в камере. Умный человек был Небаба, на лету все схватывал и вперед смотрел.
Той же ночью привезли начальника отдела специальных операций — начспеца, на сленге Управления. Это ему звонил Акопов, вернувшись из Сурханабада. Это по приказу начспеца Акопов пошел на рандеву в Даев переулок и чуть не нарвался на пулю.
Полковника взяли в дружном застолье — он еще не протрезвел по дороге с горенской дачи, а потому бушевал, тряс наручниками и обещал поставить всех раком, невзирая на чины и звезды. Минут десять Небаба внимательно слушал блеяние полковника, полируя бархаткой острые карандашные грифели — словно собирался чертить конкурсный проект. Когда полковник начал повторяться, Небаба отправил его в душ, под ледяную воду. И мокрого, дрожащего с похмелья усадил в знаменитое кресло с телевизором. После двух кубиков «болтуна», как свойски называли труженики подвала препарат, подавляющий волю и эмоции, полковник сделался разговорчивым. Небаба едва успевал строчить на листочке и менять карандаши. Пришлось подстраховаться магнитофоном.
После визита генерала и допроса начспеца об Акопове словно забыли. Но он не возникал, не бился лбом в «кормушку», а отсыпался, хорошо представляя, сколько работы задал службе безопасности и дознавателям майора Небабы. Время от времени он еще обдумывал со всех сторон тяжелый разговор с заместителем начальника Управления.
— Добегался, твою мать? Вот интересно, Акопов, на что же ты рассчитывал? Всю жизнь пробегать?
— На везение рассчитывал, товарищ генерал-майор.
— Ага… Выходит, не повезло?
— Не повезло. В первую очередь на начальников.
— А начальники, чтоб ты знал, Акопов, всегда говно. Хорошие начальники бывают только в гробу. Теперь докладывай, зачем звал, дезертир? Я ведь пришел только по старой дружбе.
— Для начала хотел узнать, дошли ли до вас пленки с показаниями Рытова и Самарина? — Седлецкий передал пленки. Оргвыводы сделаны.
— Как наказали моего непосредственного начальника? Небось выговор дали — за потерю бдительности?
— Дали, — нахмурился генерал. — Именно за потерю бдительности. А ты чего хотел — расстрела перед строем? Тогда уж и себе заодно придумай наказание.
— Себе? Аза что, Юрий Петрович?
— За то! — нажал на голос генерал. — За то, что долг забыл! Что мне не веришь! Мне… Я ж тебя из Ливана вытаскивал!
Акопов долго смотрел в желтые глаза заместителя начальника Управления. Смотрел и желваки по скулам гонял.
— О долге вспомнили, Юрий Петрович? — спросил он наконец с тихим бешенством. — А когда меня с первых шагов операции, как последнюю дешевку… Кто приказы отдавал?
— Только не я, Гурген. Наша контора, как ты знаешь, к сантиментам не располагает… Но я бы себе руку отрубил, а такой приказ не подписал. Кто провалил твою группу? Не я. Самарин и Рытов оказались пешками, исполнителями. Если бы ты не вмешался со своим самодеятельным расследованием, прокурор хренов… может, докопались бы до кукловодов!
— Вы действительно хотите докопаться?
— А зачем я сюда приехал!
— Хорошо. Тогда начните раскопки с моего непосредственного начальника. По его наводке меня пытались замочить — сразу после возвращения из Сурханабада. Только не говорите, что об этом не слышали!
— Черт тебя дери, Акопов… Я и вправду ничего не слышал.
— Совсем интересно стало жить, — усмехнулся Акопов. — Масштаб операции в Сурханабаде предполагал ваш личный контроль за всеми стадиями. Итак, сначала меня сдают перед акцией гэбэшникам. Потом начспец пытается убрать. Допускаю — без вашего ведома. Ну, не получилось испить моей кровушки… И в газетах появляется информация о выдаче. Отсекли назад дорогу, психологи! А вы ничего не знаете… Значит, у вас с контролем хреновато. Как же собираетесь дальше руководить службой безопасности, Юрий Петрович?
Савостьянов достал пачку американских сигарет, и они задумчиво покурили, заставив Небабу поволноваться — он уже начал грешить на микрофон.
Но потом, к своему облегчению, услышал:
— Тебя считают самым опытным оперативником. Считали, по крайней мере… Как же ты со своим опытом не усвоил: надо верить тому, с кем выпало работать! Верить! Даже если за веру иногда приходится расплачиваться разочарованием в ближних.
— Но не жизнью! Бросьте поповские штучки, Юрий Петрович… Если бы я всем верил, то меня не довели бы и до тюрьмы. В общем, от души побеседовали. Об отвлеченных материях вроде совести и долга и о конкретных делах вроде засады в Даевом переулке. Под конец Савостьянов сказал:
— Закончим дознание — влеплю тебе! Чтобы не самовольничал. Да еще с бандитами связался! Стыдоба… Все понимаю, но в банду зачем пошел, мать твою нехай?
— Жить-то надо, — развел руками Акопов. — Кто не работает, тот не ест. А кто не ест, тот нерегулярно ходит в сортир.
— Можешь не надеяться на очередное производство. И на внеочередное тоже. Лейтенантом на пенсию пойдешь.
— Значит, с боем, на танке надо было прорываться в приемную? — снова завелся Акопов. — В надежде, что адъютант не пристрелит? Неладно что-то в нашем королевстве. И не надо на меня вешать ваших дохлых собак, товарищ генерал-майор…
— Неладно! Но разберемся. И моли Бога, чтобы расследование…
— Я постараюсь, — сдерзил Акопов. — Да и Бог не фраер, он сверху все видит. Разберется, кто чего стоит, Юрий Петрович.
— На что намекаешь? — побагровел, словно кумачовый флаг, генерал. — Что не умею руководить? Так я за кресло не держусь! Понял?
— Понял, — кивнул Акопов. — Но лучше держитесь. Вы не самый плохой начальник.
— Все! — встал генерал. — Утомил своим хамством, философ. Отдыхай пока. Связи с бандой сдай дознавателю.
— А это вряд ли. Я туда не по вашему приказу внедрялся. Вы и так связи знаете, иначе служба безопасности на меня не вышла бы. Хотите — берите банду. Но без меня.
— Очень надо! — отмахнулся в двери Савостьянов. — Очень надо возиться с какой-то бандой! Пусть твои дружки еще немного погуляют, пожируют. Они же волки — выполняют санитарные функции. Вот когда начнут резать здоровых овец — возьмем. А сейчас и без них забот хватает.
Пока Акопов отдыхал, отсыпался в одиночке, Небаба с помощниками трудились словно пчелки.
В эти крещенские дни, когда на Москве стояли сизые морозные сумерки, через подвал старшего дознавателя службы безопасности прошло множество людей, часть из которых потом так и не вынырнула на шумных московских улицах. Будто растворились они, как дым в низком хмуром небе.
Лишь в конце февраля, в самый канун старого праздника Дня Советской Армии, Небаба выдернул Акопова на допрос.
— Условиями содержания удовлетворены? Жалоб нет?
— Жарко в номере, майор! Как в Сухуми в разгар сезона… А вообще — премного благодарен. Давно так не отдыхал.
— Вот и славно. Отдохнули — пора за работу. Повторите все, любезный майор, что вы имели
