— Стратегия, предложенная Владимиром Савельевичем, позволила использовать многих невольных участников переворота в роли катализатора событий. Я говорю, например, о том же Федоре Васильевиче, который помог нам сгруппировать преступный генералитет. События оставались под нашим контролем, и в любой момент мы могли приступить к ликвидации мятежа.
— А если могли, — гулко сказал начальник Управления, — то зачем столько времени Му-му на поводке водили да мучили?
— Простите, кого… водили? — поперхнулся Шляпников.
— Му-му. Собачку такую. Надо было сразу утопить!
Шляпников оглянулся на Мостового. Тот промолчал. Дальше заместитель министра МГБ заговорил совсем скучно, коротко перечислив мероприятия своей службы. И с облегчением сел.
— Хорошо, — с некоторым напряжением в голосе сказал Мостовой. — Послушаем Виктора Константиновича.
Генерал-полковник встал, оглядел присутствующих, почесал букву на широкой груди.
— Слушал я вас, господа хорошие и товарищи дорогие, слушал и думал: о чем же новом можно доложить такому представительному и такому информированному собранию? Оказывается, мне и говорить не о чем. И правильно. Это же вы были заняты интеллектуальной работой — катализировали события, отслеживали потенциал… А наше Управление, грубая мускульная сила, только петли затягивало. Так что отчитываться не буду, увольте. У меня накопилось много разнообразных вопросов. Например. Если рядовые участники переворота были одурманены национал-патриотической риторикой, то каким наркотиком пользовались переворотчики в министерских кабинетах? Тут Шляпников не пояснил. Вопросов, повторяю, куча, но не волнуйтесь. Задавать их не собираюсь. Никто из вас откровенно не ответит. К тому же я и так знаю ответы. Большое спасибо за внимание.
Собрание некоторое время ошарашенно молчало. Мостовой пришел в себя первым — сказалась выучка проведения пленумов и прочих партийных мордобоев.
— Виктор Константинович, конечно, поскромничал, изображая подчиненное ему Управление как грубую мускульную силу… Мы знаем, что это не так, и отдаем должное великолепной работе специалистов Управления. Расставляя точки, сразу скажу: подавлением путча мы на три четверти обязаны Управлению.
— Счетовод! — прошипел начальник Управления Савостьянову. — Посмотри на остальные рожи…
— Заостряю ваше внимание на слове «потенциал», — продолжал Мостовой, потряхивая чубчиком. — Наши секьюрити недаром употребляли его сегодня столь часто. Понимаете, товарищи… Проще всего было, обнаружив заговор, обезглавить его. Но где гарантия, что подобное не повторится? Такой гарантии нет. Болезнь не надо загонять вглубь. Ее надо лечить. Если необходимо, то и хирургическим путем. Именно с этой целью, теперь можно сказать прямо, мы фактически инициировали переворот.
Нам удалось задействовать все ресурсы путча, подтолкнуть заговорщиков к активным шагам. На сегодняшний момент ресурсы заговорщиков полностью исчерпаны. Мы добились успеха малой кровью.
Конечно, остались те, кто в заговоре напрямую не участвовал, но идейно его обосновал. Вы знаете, о ком я говорю. Эти люди пока укрываются за депутатскими значками в стенах «Белого дома». Но хочу вас заверить, что их роль в раздувании антипрезидентской истерии не пройдет незамеченной. И безнаказанной…
Теперь Мостовой был другим. Куда подевался улыбчивый свойский партаппаратчик! У него даже складки возле рта проступили, как у бульдога.
— От лица руководства страны благодарю все службы, задействованные в мероприятиях по ликвидации заговора, всех, кто словом и делом помог уцелеть молодой российской демократии. Конечно, не все прошло так, как хотелось бы. Были сбои, товарищи. Некоторые посамовольничали, прямо скажем, особенно когда убирали генерала Ткачева. Он мог бы многое рассказать. Пропал полковник Адамян, правая рука Ткачева. Если его до сих пор не нашли, то это либо неумение работать, либо еще хуже.
Погиб при неясных обстоятельствах и полковник Перов, о чем я тоже говорю с сожалением. Благодаря его гибели кое-кто сможет уйти от ответственности.
Савостьянов огляделся. На некоторых лицах, пока Мостовой перечислял потери в стане заговорщиков, проступило не сожаление, а облегчение.
— В целом же все службы сработали профессионально, продемонстрировали верность задачам укрепления государства. Думаю, мы поступим правильно, если не станем… широко пропагандировать наши достижения в области подавления заговоров.
Будет достаточно рассредоточить… участников. Кого — на пенсию, кого — в Забайкальский округ. Там тоже люди нужны. А теперь прошу внимания! Президент, как вы знаете, вчера вечером улетел в Лондон. Премьер отдыхает в Сочи. На мою долю выпала почетная, но тяжелая обязанность поставить точку в подавлении мятежа. Сегодня в час «Ч» должны выступить подразделения мятежников. Включите мониторы!
Ряды экранов за спиной Мостового засветились. Первый вице-премьер посмотрел на часы.
— На Чкаловский аэродром садится воздушно-десантная дивизия генерала Мухина… Так. Прибыли герои!
На экранах мониторов из темноты беззвучно выплыли черные туши «Илов». Вспыхнули прожектора, самолеты на фоне ночи показались пятнистыми гусеницами. По пандусам побежали крохотные фигурки, выстраивающиеся на рулежной дорожке.
— Аэродром полностью окружен? — спросил Мостовой.
— Так точно! — пророкотал из динамика чей-то голос.
И экраны словно взорвались шумом: рев моторов, выкрики, топот заполнили строгий оперативный зал ЗКП. Мелькнули коробки бронетранспортеров. С треском взвилась ракета. Фигурки у самолетов замельтешили. Оператор дал максимальное приближение.
— Предлагаю сложить оружие! — пролаял, раздваиваясь, далекий голос. — Предлагаю сложить оружие!
— Да не так… — пробормотал Мостовой. — Включите передающую установку!
И закричал, отстукивая карандашом концы фраз:
— Воины! Десантники! К вам обращается правительство России. Ваши командиры — преступники! Они забыли о долге перед народом. Они втягивают вас в кровавую политическую игру. Помните: наша армия вне политики! Не помогайте развязывать гражданскую войну! Складывайте оружие — и никто не будет наказан. Обещаю это от имени правительства. Вы окружены танками. Даю пять минут на размышление. Пять минут. После этого поступит приказ на уничтожение. Время пошло!
Мостовой картинно сорвал с руки часы на металлическом браслете и с лязгом положил на стол перед собой. Совещание замерло. Казалось, эти часы, крохотные на бесконечной поверхности стола, грохочут на все подземелье.
— А если они не согласятся… сложить? — пробормотал кто-то, шумно сглатывая слюну.
— Уговаривать не будем, — равнодушно сказал Мостовой.
Но костяшки на его пальцах, цепляющихся за крышку стола, побелели от напряжения. Там ведь дивизия, подумал Савостьянов. Дивизия, которая может наделать очень много шума, очень… Почему же о н и довели игру до такой опасной черты? Это циничная, безответственная авантюра. Если десантники пойдут на прорыв, то остановить их удастся в лучшем случае на подступах к Кремлю. Какие танки, Господи!..
— Первый, Первый! Они сдаются.
— Хорошо. — Мостовой начал медленно надевать браслет с часами. — Где Мухин?
— Он… кажется, застрелился, — помялся невидимый информатор. — Да. Тут подтверждают, что генерал застрелился.
— Ладно, — сказал Мостовой. — Отбой связи.
Экраны погасли. Многие за столом вздохнули с облегчением. Теперь все смотрели на первого вице- премьера со смесью угодливости и опаски.
— Остались небольшие проблемы с танковой частью, авиаполком и мотострелковой дивизией, — ровным голосом сказал Мостовой. — Но они сейчас решаются. Через час, думаю, получу доклад о полной нормализации обстановки вокруг Москвы. Что ж, товарищи, поработали мы с хорошей отдачей, время
