В 20-летнем возрасте — он уже Заслуженный мастер спорта, обладатель отдельной квартиры, «Победы» и солидного годового дохода при отсутствии понятия о том, что такое труд, производство.
Тлетворное, развращающее влияние этой шумной и щедрой опеки и бесконечных восхвалений и воспеваний способного спортсмена не замедлили сказаться на его характере и поведении; со СТРЕЛЬЦОВЫМ происходит зловещая метаморфоза: от бесконечных почестей и дифирамбов у него кружится голова, да и у многих на его месте закружилась бы; поскольку ему внушили, что он незаменим и почти гений, что ему все дозволено, то он становится развязным, самоуверенным, пренебрегает честью коллектива, нарушает спортивный режим, начинает все чаще выпивать и совершать антиобщественные поступки.
Вместо того, чтобы вовремя осадить его, поставить на место, наказать и тем самым спасти от дальнейшей моральной деградации, — «добрые дяди» — меценаты мягко журят его, сквозь пальцы смотрят на его эксцессы, больше того, они ограждают СТРЕЛЬЦОВА от справедливой критики, преследуя тех, кто осмеливается высказать правду о неблаговидных поступках знаменитого центра нападения.
Чувство полной безнаказанности поэтому растет в Стрельцове и приводит, наконец, к роковой развязке.
Стрельцов должен ответить за совершенное им преступление, но сделать его «козлом отпущения» было бы несправедливо: наряду с ним несут ответственность (пусть не перед судом, но перед нашим обществом) лица, морально растлившие, развратившие, толкнувшие на преступление и погубившие способного спортсмена в период самого расцвета его спортивного таланта.
2) Суд не учел того, что одной из причин, толкнувших СТРЕЛЬЦОВА на преступление, явилось неосмотрительное, чересчур легкомысленное поведение самой потерпевшей Л., давшее СТРЕЛЬЦОВУ повод для обращения с ней не как с целомудренной девушкой, а как с доступной женщиной.
Защита СТРЕЛЬЦОВА не ставит, разумеется, перед собой цели выгораживания СТРЕЛЬЦОВА, оправдания его насилия за счет огульного очернения морального облика потерпевшей.
Но, вместе с тем, защита видит в ее фривольном, недопустимо легкомысленном (кстати, нехарактерном для нее) поведении со СТРЕЛЬЦОВЫМ логическую предпосылку его поступка и смягчающее в известной мере его вину обстоятельство.
Описанные ниже взаимоотношения между Л. и СТРЕЛЬЦОВЫМ, предшествовавшие преступлению, наглядно свидетельствуют о том, что Л. явилась жертвой не только насилия со стороны сильно захмелевшего, едва державшегося на ногах СТРЕЛЬЦОВА, но и своего собственного неправильного поведения с ним.
В самом деле:
Едва познакомившись со СТРЕЛЬЦОВЫМ и узнав, по его собственным словам, еще в Тишкове о том, что он женат, — она, тем не менее, избирает его своим кавалером, сразу переходит с ним на «ты», пьет с ним вино…
Свидетельницы КОЯНДЕР и КАРАХАНОВА, наблюдавшие со стороны отношения между Л. и СТРЕЛЬЦОВЫМ еще в первые часы их знакомства, решили, что они находятся в близких отношениях. Так, свид. КОЯНДЕР на л.д. 148 показала:
«Девушка, находившаяся около СТРЕЛЬЦОВА, сидела прислонившись к нему и полуоблокотившись на его колени…»
Правда, Л. поведала своим подругам Инне Е. и Тамаре Т., что СТРЕЛЬЦОВ ей нравится, но все же девушке не к лицу так откровенно проявлять свою симпатию к человеку, с которым она знакома всего пару часов.
При отъезде из Тишкова ей предлагают занять свободное место в машине ТАТУШИНА, но она предпочитает сесть на колени к СТРЕЛЬЦОВУ в другую машину. В пути обнимает его за шею. Позволяет ему обнимать ее за талию и целуется с ним (см. показ. всех участников этой поездки, косвенно подтвержденные и самой Л.).
За ужином на даче КАРАХАНОВЫХ, затянувшимся до ночи, с обильным возлиянием, Л. сидит, точнее полулежит, на коленях СТРЕЛЬЦОВА, прижимается к нему, целуется с ним (показ, свид. Т., П., ОГОНЬКОВА).
Когда по окончании ужина, около полуночи, хозяйка дома, свид. КАРАХАНОВА предложила всей компании, в частности Л. и СТРЕЛЬЦОВУ, идти спать («Вы еще поворкуете или сразу пойдете спать? Постели уже приготовлены»), — Л. не делает никаких попыток уйти домой и остается на даче.
Не насторожили и не встревожили Л. также и откровенные и неоднократные предложения пьяного СТРЕЛЬЦОВА вступить с ним в близкие отношения, которые он делал ей за столом и по выходе из-за стола; зная о его намерениях по отношению к ней, Л. все же уединяется с ним в отдельной комнате и оказывается с ним в постели.
Неудивительно, что в затуманенном винными парами сознании СТРЕЛЬЦОВА после всего этого сложилось убеждение, что Л. идет на близость с ним.
О том, что Л. — девушка, СТРЕЛЬЦОВ и не подозревал, а сама Л. ему об этом не говорила.
Вот почему СТРЕЛЬЦОВА не остановило и не отрезвило неожиданное сопротивление со стороны Л., которое он счел притворным; по тем же причинам он иронически отнесся к предупреждениям Л. о том, что она будет кричать. Когда поведение Л. по отношению к нему резко переменилось и она в ответ на его домогательства причинила ему острую боль (нанесла глубокие царапины на лице и прокусила палец), — СТРЕЛЬЦОВ был взбешен и последовала мгновенная, рефлекторная реакция на боль с его стороны: он ударил Л. по лицу.
Так что нанесение СТРЕЛЬЦОВЫМ побоев Л. было вовсе не расчетливым насилием с целью ослабить сопротивление и привести Л. в беспомощное состояние, — а реакцией на причиненную боль.
3) Суд не учел, что СТРЕЛЬЦОВ судим впервые, что он уже наказан поздно спохватившимся Комитетом по физкультуре и спорту (на второй день после совершения насилия над Л. СТРЕЛЬЦОВ был лишен Комитетом звания Заслуженного мастера спорта, выведен из состава сборной команды СССР по футболу и дисквалифицирован, т. е. потерял все самое дорогое, чем может обладать советский спортсмен).
4) Не учел суд также и чистосердечного признания СТРЕЛЬЦОВЫМ своей вины и глубокого его раскаяния в содеянном.
II. О НЕОБОСНОВАННОСТИ ОСУЖДЕНИЯ СТРЕЛЬЦОВА ПО СТ. 74 ч. 2 УК
По делу установлено, что СТРЕЛЬЦОВ действительно пытался проникнуть в ночь с 8 на 9 ноября 1957 г. в комнату, где проживает семья свидетелей С-НЫХ; СТРЕЛЬЦОВ действительно стучал кулаками в их дверь и бранился в связи с тем, что его не впускали в комнату. Однако, и это самое главное, поводом к этим действиям СТРЕЛЬЦОВА послужило не озорство и не желание проявить свое неуважение к обществу, т. е. не хулиганство со стороны
СТРЕЛЬЦОВА, а намерение задержать преступника, который за несколько минут до этого беспричинно нанес на улице СТРЕЛЬЦОВУ удары по лицу, затем обратился в бегство и скрылся, по утверждению свид. ЧУПАЛЕНКОВОЙ, бывшей со СТРЕЛЬЦОВЫМ, именно в квартире С-НЫХ.
Объяснения СТРЕЛЬЦОВА и свид. ЧУПАЛЕНКОВОЙ по этому поводу нашли себе полное объективное подтверждение: так, свид. С-НА показала в суде, что она выбежала со своей матерью ночью из комнаты на шум, доносившийся со двора, и застала такую картину: девушка, оказавшаяся впоследствии свид. ЧУПАЛЕНКОВОЙ, кричала о помощи и указывала молодому человеку с окровавленными лицом (оказавшемуся СТРЕЛЬЦОВЫМ) на дверь их квартиры, а находившиеся во дворе дворники своими свистками вызвали милицию. Прибывшие на свистки дворников работники милиции подтвердили в суде, что СТРЕЛЬЦОВ был окровавлен и что он действительно разыскивал нанесшего ему удары гражданина. Однако вместо того, чтобы оказать СТРЕЛЬЦОВУ содействие в задержании преступника, работники милиции схватили СТРЕЛЬЦОВА и повезли в милицию. СТРЕЛЬЦОВ, со своей стороны, при его доставке в милицию выражал недовольство действиями работников милиции, нанося им оскорбления.
Учитывая мотивы шумного поведения СТРЕЛЬЦОВА, следует признать, что, поскольку оно не было озорным, хулиганским, то хотя оно и причинило известное беспокойство жильцам дома, все же у суда не было оснований квалифицировать поведение СТРЕЛЬЦОВА по ст. 74 УК, тем более по 2-й части этой статьи. В худшем случае его поведение охватывалось Указом от 19.12.1956 г. Что касается нанесения СТРЕЛЬЦОВЫМ оскорблений работникам милиции в милицейской машине, то эти действия следует
