— Фамилию. Причем перекрученную. А когда я его поправил, заявил, что такая у ваз была… кличка.
— И как она звучала?
— Вилкаутзки.
— Тогда все понятно! Спасибо, господин Патиссон. Я уже знаю, кто звонил. И почему этому типу захотелось меня пощипать.
— В таком злучае, давайте заявим в полицию.
— Не сейчас. У меня нет времени. Я прерываю разговор.
Клод повернулся к Бинго.
— …говорю, может, разумнее всего обратиться в полицию?
— Не зли меня. И бывай!
— Не торопись!
— Почему?
— Я тоже еду! Уж больно не по душе, как мерзавцы с тобой обошлись!
— Право, не стоит! Зачем тебе лишние неприятности?
— А вот мои неприятности пусть тебя не колышут!
— Но мне нужно предварительно заскочить к брату. А это — противоположная намеченному нами курсу сторона.
— А Долк что, тоже обитает в Киншасе?!
— Где же еще? Ты разве не знал?
— Откуда? В первую нашу встречу я спрашивал о нем, но ты не захотел углубляться в эту, как мне показалось, не очень приятную для тебя, тему. Сказал только, что брат как был непутевым, так непутевым и остался.
— Так оно и есть. Но об этом — как-нибудь в другой раз. Жди меня здесь. Заодно пропустишь стаканчик.
— Лучше подожду на улице. Заодно подышу свежим воздухом.
Клод крикнул колдующему над коктейлями Пипо:
— Бывай! Все было отменно! Деньги — на столике.
— Уже уходишь? — разочарованно протянул хозяин. — Так быстро?
— Дела, Пипка, дела!
— Потерпят!
— Увы, неотложные!
Бинго в заведении тоже задержался всего ничего. Едва за посетителем захлопнулась дверь, Пипо, оставив коктейли, необычайно проворно для своей тучной фигуры кинулся в кабинку, где сидели Клод и Бинго. Деньги, небрежно брошенные на стол, его интересовали меньше всего…
Глава 56
Собственно, к брату он мчался по причине, не касающейся его идиотских звонков в «Фетиш». Именно в тот момент, когда Клод разговаривал со стариком, его внезапно осенило. И вследствие кое-что проявилось в мозгу, будто на экране широкоформатного кинематографа. А именно: человек, едва уловимо выворачивающий ногу ходьбе… Сцена, не дающая покоя вот уже много месяцев.
Так вот, впервые он увидел того в усадьбе Долка!
Братья отношения поддерживали весьма сдержанные. Клод на уровне то ли генетическом, то ли интуитивном сторонился живого автопортрета. Непонятный холодок между ними возник еще в юношеском возрасте. Когда у Долка появился бзик под названием «Мне надоело жить».
До Клода дошли слухи, что у единоутробного близнеца завязались малопонятные отношения с колдуном-самозванцем. Тот якобы обещал приобщить Долка к тайнам своего ремесла. И будто бы соискатель места главнокомандующего всей нечисти в результате этого самого «введения» в профессию схлопотал ни много, ни мало — венерическое заболевание.
Сколько в этом было правды, а сколько — вранья, Клод так и не узнал до сих пор. Но предпочитал пересудам не верить.
Впрочем, в данный момент Клоду не до экскурсов в историю довольно запутанных семейных проблем. Сейчас он страстно хотел узнать, кто тот таинственный незнакомец с едва уловимым изъяном в походке? Что его связывает с Долком? Слишком тесно все завязывается в общий странный узел. Совпадение? Или что-то иное? И если иное, то что?
Где, кроме братового дома, еще видел «уткохода»? Ведь память услужливо намекает: они встречались и потом. Где?!
Сегодня, даст бог, наконец, он расставит точки над «і».
Вот и пункт прибытия. Торопливо выбравшись из машины и не закрывая дверцы на ключ (долго задерживаться не собирался), направился во двор. Столь же причудливый, как и все в жизни брата.
— Каким, интересно, тебя каким ветром занесло? Небось косноязычный овощ нажаловался?
— Если ты о Патиссоне, то немедленно извинись!
— Еще чего!
— Он — блестящий работник. Можно сказать — талисман фирмы. И твоих издевательских эпитетов не заслуживает.
— Ладно, не кипятись! Я не имел в виду ничего обидного. Ни для тебя, ни для него.
— С тобой что-либо выяснять — что малую нужду против ветра справлять. Поэтому сразу перейду к делу, ради которого явился.
— Вижу, у тебя обширная повестка переговоров, — скривился Долк.
— А ты куда-то спешишь?
— Да. У меня образовался жуткий дефицит презренного металла. Но ты мне в его восполнении вряд ли поможешь. Хотя я и нырнул ниже ватерлинии — позвонил в «Фетиш». А сейчас собрался на встречу с человеком, который хотя и жмот, но в меньшей степени, чем родной братец.
— Я от своих принципов не отступаю: прежде, чем дать денег, должен знать, на что они пойдут?
— Значит, я свалял дурака, набрав номер твоей конторы. Ибо ничего объяснять не собираюсь. — А теперь — озвучивай свой наболевший вопрос.
— В прошлом году, когда я заезжал к тебе, чтобы поздравить с днем рождения…
— Мог бы и не уточнять. Кроме, как в день рождения, ты здесь не появляешься.
— Лучше бы, конечно, промолчать, но уточню: ты вообще объявляешься лишь тогда, когда тебе нужны деньги. Однако я не об этом. Так вот, в тот раз здесь находился джентльмен. Кто он?
— Ты себе даже представить не можешь, сколько у меня бывает народа. Не меньше, чем в твоем офисе. Разве я могу всех упомнить?
— Постарайся! У него еще, если очень внимательно присмотреться, не совсем обычная походка.
— Больше мне делать нечего, как изучать походку гостей!
— Долк, мне это — вот так нужно! — провел рукой по горлу Клод. — Будь добр, напряги извилины.
— Ты ведешь себя так, словно уже тем, что здесь появился, оказал мне огромную услугу.
Клод не обратил внимания на явно наигранный сарказм брата. И на мгновенье задумался. Долк особо компанейским никогда не был и вследствие этого трудно сходился с людьми. Следовательно, имярек, пообещавший выручить брата с деньгами и интересующий Клода тип, скорее всего, — одно и то же лицо.
— Не краснобайствуй! Никого и ничего ты не забыл. А если и случился провал в памяти, я напомню: речь идет о твоем неожиданном благодетеле.
— Что ты имеешь в виду?
— Кто человек, с которым ты вознамерился сегодня встретиться?! Давай, колись! Кто он? Чем
