образом.
Путники тоже рассказали о себе всё.
— Чем жить здесь одному, пойду с вами, — решил человек.
Отправились дальше. Один конный, четверо пеших.
Идут-идут, уже месяц на исходе. Идут они по склону горы. С одной стороны — лес, дубняк. Из лесу вышел седобородый старик. Это был Див-чал, что значит седой див. На плече он нёс целое дубовое дерево, а в руке держал огромный жернов. Поздоровались путники с ним.
— Бабай, что ты здесь делаешь?
— Недалеко вниз по склону есть река, на берегу — мой дом. Мельник я. В половодье жернов треснул, подпятник сломался. Я подыскал на соседней горе подходящий валун и за десять дней смастерил мельничный жернов. Зачем, думаю, два раза ходить и на обратном пути зашёл в лес и выбрал дуб для подпятника. Несу теперь всё это домой. Есть, конечно, у меня и помощники — дети, да малы ещё. Пойдёмте ко мне, угостимся.
Приходят, видят: деревенька в полтора десятка домов — деревня дивов.
— Про себя я рассказал. А как вы здесь очутились? — спросил старик.
Дутан поведал о себе.
— В таком случае я тоже с вами отправлюсь, посмотрю на мир, на чудеса, — решил старик.
Передал дела детям и отправился с путниками. Пять пеших, один конный.
Через месяц подошли к одинокому дому— карачу[71] у дороги. Уже и до города недалеко осталось. В доме живут в бедности брат и сестра. Даже наготу нечем прикрыть, нет платьев. Встретили путников, чаем попотчевали, ночевать оставили. Спрашивают:
— Что вы за люди, куда путь держите?
— У падишаха, правителя этого города, есть, оказывается, единственная дочь, за ней еду, — сказал Дутан-батыр.
— Откажись от своего намерения, — посоветовал хозяин дома, — вернись домой. Город этот осадило десятитысячное войско.
— Нет, — ответил Дутан, — не для того я прошёл путь в семь месяцев, чтобы испугаться войска.
В тот самый день дочь падишаха Кенекей видит сон. Приснилось ей, что Дутан-батыр вошёл в город, что от него в страхе бежали дивы и пэри[72]. Кенекей проснулась, и её бросило в жар. Она пребывала в прекрасном саду с подружками и не показывалась в свет. Наутро она пошла к своему брату. Брат спросил у неё:
— Что случилось, сестрица? Ты же никуда не выходила.
Кенекей и в самом деле проводила время в прекрасном саду в обществе своих подруг, никуда не выходя.
— Во сне я увидела шестерых людей: один на коне, пятеро пешие. Поразилась я коню, его ржание как сейчас слышу. Они вшестером могут выстоять против десяти тысяч воинов. Джигит приехал за мной.
— Потерпи, сестрица, не радуйся своему сну до поры до времени. Как знаешь, перед нами вражеская рать. Испытаем силу этого джигита, поручим ему дело.
Девушка, обрадовавшись словам брата, вернулась к себе во дворец.
В эти дни десятитысячное вражеское войско осадило город, собираясь ворваться в него, крушить и жечь. Весь город пребывал в отчаянии, и падишах велел дочери:
— Дочь моя, садись с подругами на лучших коней и покажись уж воинам.
Дочь падишаха с двумя подругами выехала на улицу. Красота девушки была подобна выглянувшему из- за туч солнцу и враг-падишах влюбился в Кенекей с первого взгляда. И он обратился к падишаху города:
— Не трону твои богатства, не разрушу твой город, не убью твоих воинов. Только отдай мне свою дочь.
Падишах, чтобы спасти город, решает отдать свою единственную дочь.
— Приедешь за ней через сорок дней. Отдам её через сорок дней.
Чужеземный владыка уехал, не начав битвы, чтобы вернуться через сорок дней.
Дутан-батыр, проснувшись утром, отправился с товарищами в город. Их встретил брат девушки. Пригласил к себе домой, угощает. Тут же посылает за сестрой: «Прибыли люди, которых ты видела во сне, приходи посмотреть». Девушка, как и раньше, берёт подруг, и приезжает к брату. Увидев Дутана, она полюбила его. Ничего не говоря, Кенекей вернулась домой. Теперь ей никто, кроме Дутана, не нужен. Собрала она нищих и раздала им золотые и серебряные монеты, говоря при этом: «Пусть чужой падишах оставит надежду на моё согласие».
Весть о прибывших дошла и до самого падишаха. Пригласил он Дутана к себе во дворец, угостил разными яствами.
— Братья ли вы, кто вы, из каких краёв? — стал расспрашивать падишах.
— Земля, называемая Саригу — наш край. Отец мой — падишах, — не моргнув глазом сказал Дутан- батыр. — Во сне он увидел твою дочку и влюбился. Твоя дочь ему написала свой адрес. Вот так, по поручению отца, я и прибыл сюда, увезти с собой Кенекей. Как отдадите, по согласию или по принуждению?
Падишах говорит Дутану:
— Очень хорошо. Значит, тестем меня определили. Только вот какие дела: Враги хотели разорить мой город, условие поставили: «Отдашь свою дочь — отступимся». И я ради народа пожертвовал своей дочерью, ответил их повелителю: «Через сорок дней приедешь за ней». Вот, улым [73], каково наше положение. Тот падишах отсюда в девяти днях перехода.
Дутан-батыр решил отправиться туда. Падишах дал Дутану на смену своего коня по кличке Тел-Конгыз. Дутан-батыр оставил в городе своих товарищей, выехал один. В ту пору было Дутану двенадцать лет.
Едет Дутан, пересаживаясь со своего тая на падишахского коня Тел-Конгыза. Наконец, доехал он до вражеского падишаха. Стражи, числом три десятка, увидели его.
— Это и есть столица вашего падишаха? — крикнул Дутан.
— Сказывай, какое у тебя дело к падишаху, кто ты? — потребовали часовые.
Дутан ответил стихами, которые сложились у него сами собой:
Хоть и молод я ещё,
Не валяюсь на боку,
Выводите падишаха, —
Отрублю ему башку!
Рассердились стражники, окружили батыра. Дутан подобно хищному волку набросился на них, уничтожил многих, а кто жив остался, те прибежали к падишаху, докладывают:
— Явился к нам ребёнок, требует: «Пусть выйдет сюда падишах, отрублю ему голову».
Разгневанный падишах послал две сотни воинов, приказал им: «Окружите его, захватите живьём!»
Вышли двести воинов за городские ворота, окружили батыра. Кто стреляет из лука, кто аркан бросает. Дутан-батыр не поддаётся. В мгновение ока он истребил многих воинов, а кто остался в живых, вернулись, сообщают падишаху:
— Мы не в силах его одолеть, в живых мало кто остался, тебя он кличет.
Падишах, сильно озлясь, вышел сам. Взял с собой лук, стрелы, сел верхом на коня доброго. Вышел и крикнул:
— Кто ты таков? Или по смерти своей соскучился?
— Ну, покажи своё искусство, если оно есть у тебя, — сказал Дутан-батыр, — я не из пугливых.
Падишах, натянув тетиву, пустил стрелу в батыра. Дутан-батыр отрубил стрелу камчой[74].
— Ты сделал свой выстрел, теперь смотри, как я стреляю, —сказал Дутан-батыр.
Стрела Дутана пробила кольчугу падишаха насквозь, и он свалился с коня. Дутан-батыр отсёк падишаху голову, положил её в хурджин[75] и пустился в обратный путь. Девятидневный путь проехал за четыре дня.
Кенекей ждёт не дождётся батыра, смотрит на холм, называемый Муракорган, откуда должен появиться
